ее мать, я, к сожалению, понятия не имею. Сам хотел бы знать.
«На Земле, наверное, — подумала я грустно, — вместе с теми, кого я всегда считала своей настоящей семьей».
Вслух я, естественно, ничего подобного не произнесла — собравшиеся и так были в шоке. Не следовало травмировать их еще сильнее.
Нормального разговора, которого желали и муж, и отец, не получилось. Их собеседники пребывали в глубоком шоке и не могли адекватно реагировать на ту или иную фразу. Поэтому очень скоро отец снял полог не видимости, распрощался и исчез в толпе аристократов.
Танцевать мне не хотелось. Да и не умела я выполнять фигуры, принятые в этом мире. А вот устроить скандал любимому мужу, который, считай, подставил и меня, и две семьи, я желала. Аж до дрожи в руках желала. Димир это видел, но из зала не уходил, довольный, приветствовал кивками всех, кто подходил поздравить его с моей беременностью.
Я терпела около часа, потом повернулась к Димиру и предупредила:
— Или ты прямо сейчас отводишь меня в отведенную мне комнату, или остальные дни я проведу в академии — найду себе работу.
— Шантажистка, — хмыкнул Димир, но спорить не стал.
И скоро я уже лежала, раскинувшись в форме звезды, на постели. Не сказать, чтобы я сильно устала, но появление отца и их с Димиром авантюра выбили меня из колеи. Теперь следовало обдумать свое дальнейшее поведение, в том числе и по отношению к новым родственникам.
Интроверт, я предпочла бы встречаться с родней не чаще пары раз в год, максимум на час. Увы. Вот сейчас новоприобретенные бабушка с дедом придут в себя, и совсем скоро мне предстоит то ли завтрак-обед, то ли чаепитие вместе с ними. И хорошо, если только с ними, а не с многочисленными членами семейства. А ведь есть еще родственники отца. И они тоже то и дело дают о себе знать.
В общем, в ближайшее время о спокойной жизни можно забыть…
Димир появился через пару часов, довольный, как объевшийся мышей кот. Уселся в кресло напротив кровати, с ленцой во взгляде посмотрел на меня.
— Ты так все время и лежала?
— Я беременна, — отрезала я, — мне можно лениться.
— У тебя очень удобная беременность получается. Ты вспоминаешь о ней, только когда она приносит тебе выгоду, — ухмыльнулся Димир.
Зараза!
— Я пришлю служанку. Собирайся.
— Куда?
— Будем ужинать в ресторации.
Я вопросительно подняла брови, но Димир уже встал из кресла и широким шагом вышел из спальни. Он не собирался посвящать меня в свои планы. Впрочем, как обычно.
Каникулы промелькнули быстро. Раз — и нет их. И вместо весенней прохлады за окном пышет летняя жара. Казалось, еще вчера я, ворча после бала, собиралась с Димиром в ресторан. А сегодня уже сижу на своем рабочем месте в кабинете и пытаюсь достучаться до одной упрямой банши.
Аурелия, как всегда элегантно одетая, расположилась в кресле напротив моего стола и, не стесняясь, крутила пальцем у виска.
— Ты сошла с ума, — Аурелия говорила, не стесняясь, не выбирая выражений. Явно проговаривала все, что думала. — Как ты вообще себе это представляешь? Я банши, не забыла?
— С тобой забудешь. Ты же твердишь это по тысяче раз на дню, — вздохнула я. — И боишься. Так и скажи, что просто боишься.
— Боюсь, — согласилась Аурелия. — Не за себя, за остальных. За всех, кто здесь живет. Да твоего помощника первого придется откачивать, когда он увидит меня на твоем месте.
— Ничего, — отмахнулась я, — он сильный. Выдержит.
— Тори! — в голосе звенит возмущение. Вот же актриса.
— Ну что? Что «Тори»? Что страшного в том, чтобы поработать моим замом, пока ребенку не исполнится хотя бы пять месяцев?
— Ты еще не родила.
— Так я и не прошу садиться в это кресло уже завтра. У тебя и окружающих будет пять-шесть месяцев, чтобы привыкнуть. Если, конечно, Димир не взбрыкнет, а отец его не поддержит.
Аурелия обожгла меня негодующим взглядом. Она была полностью на стороне моих родственников и считала, что беременной женщине, особенно богатой аристократке, следует отказаться от работы и посвятить все время семье. Я в ответ крутила фиги и продолжала заниматься делами академии.
— Тори, ты носишь ребенка. Чему он научится, если его мать постоянно вне дома? — попыталась Аурелия пробиться к моей совести. Наивная.
— Самостоятельности он научится, — отрезала я. — Не переводи разговор. Мне нужно твое согласие. В том числе и письменное. Ты же должна понять, что никого другого на это место я поставить не могу. Те кандидатуры, которые уже есть, не внушают мне доверия. А новых искать нет времени.
— У тебя несколько месяцев, — саркастически напомнила мне эта язва, — куча дней, чтобы найти зама.
— Я уже нашла. Тебя.
Очередной негодующий взгляд. Вот же упрямая.
Упрямой, конечно, была не только она. Димир оказался ей под стать.
— Банши помощником ректора? — удивленно переспросил он. — Тебя не поймут.
— Кто?
— Все. И преподаватели, и совет, и адепты, а самое главное — их родители. А если они заберут своих детей, кого ты учить будешь?
— Новых адептов наберу, тех, у кого побольше таланта и поменьше гонора.
— И кто же будет платить за них?
— Ты.
Наша пикировка прервалась сама собой — Димир резко замолчал и несколько секунд переваривал мой ответ. Заем уточнил:
— Ты себя нормально чувствуешь?
— С ума не сошла, если ты об этом.
— Тогда объясни, с чего бы мне платить за содержание чужих детей?
— Ну надо ж кому-то их содержать, да и академию тоже, если все остальные разбегутся.
— Сарказм, — наконец-то дошло до Димира. — Общение с банши плохо на тебя влияет. Ты становишься язвительной.
— Это беременность вместе с мужем на меня плохо влияют. Я сейчас вполне серьезно говорю: Аурелия единственная, кому я могу доверить академию на время своего декретного отпуска. Она знает академию лучше всех преподавателей вместе взятых. Ее точно будут слушаться адепты. Она моментально перенесется в место любого происшествия. В общем, одни плюсы.
— С кучей минусов. Она — банши, предвестница смерти. При одном взгляде на нее у любого нормального существа появляется в душе страх. Нормального, Ториса, а не странной попаданки из другого мира, — от подушки этот гад успешно увернулся, хохотнул и продолжил. — Ты просто представь себе реакцию родителей адептов,
