Ознакомительная версия.
Опять это «но». Только теперь я поняла, что положа руку на сердце, не хочу, чтобы Шаккар ходил к Сарнай!
«Она была до тебя! — напомнила сама себе. — Она первая, а не ты! Она главная жена и женщина его сердца!» — но как же оказалось тяжело смириться!
У моего отца была моя мать и она знала, что иногда повелитель посещает наложниц. Знала и всегда молчала, потому что это было правильно. Это было по закону. А теперь я хотела стереть этот закон, уничтожить его. Я так эгоистично мечтала стать единственной, как, наверное, каждая из женщин мечтает стать такой для собственного мужа и повелителя, только разве подобное возможно?
Но вот приготовления окончены. Я переоделась с помощью рабынь в один из своих привычных воздушных нарядов, которые, как мне казалось, так нравятся Шаккару. Хотя, может быть, ему нравятся не сами наряды, а то, как он снимает их с меня, слой за слоем, словно сладкий пирог, политый медом. Отпустила слуг и села на подушках, дожидаясь прихода мужа.
Время шло, а Шаккар все не появлялся.
В шатре царила тишина, нарушаемая только едва слышным танцем пламени в светильниках. Я слышала свое дыхание и ждала, пока не увидела, как медленно поднимается полог.
Сердце зашлось в стремительном беге, устроив с разумом бешеные скачки. Кто победит в итоге, я пока не знала! Кто придет первым и как это обозначится на моей дальнейшей жизни!
Сама того не понимая, я не просто привыкла к моему Повелителю, не просто приняла его, как должное, нет! Я начала незаметно влюбляться в мужа и это пугало, сводило с ума. Право же, жить без любви тяжело, но намного проще.
— Мой повелитель! — поспешила встать и склонить голову, когда он прошел внутрь. Огромный, высокий, Шаккар сразу словно занял все свободное пространство шатра.
— Майрам! — как приятно было слышать мое имя, произнесенное его громовым голосом — словно прогремел гром где-то вдалеке, а по телу мурашки в предвкушении сладкого счастья.
За спиной принца появились рабы. Не удивительно.
Они принесли еду и расставили все на низком столике, а затем ушли, кланяясь нам с повелителем.
Как-то молча, едва глядя друг на друга, мы опустились на подушки на против. Шаккар казался мне задумчивым и его взгляд, что то и дело касался моего лица, приятно согревал и, одновременно, веял легким холодком.
Что-то происходило между нами. Что-то непонятное, но это стоило принять и жить дальше.
Принц разлил вино, привычно протянул мне чашу и проследил темным взглядом за тем, как я делаю первый глоток, как ощущаю сладость вишни на языке.
— Моя принцесса, — начал мужчина и я впилась в его лицо немигающим взором.
— Завтра тебе придется оставить свои земли и ту жизнь, что была до свадьбы, до нашей жизни! — он держал свою чашу в руке, но не пил, лишь сжимал крепко. — Теперь ты — одна из нас! Завтра ты докажешь, что достойна считаться сильной и выносливой!
Я кивнула, понимая истину. Паланкин на рассвете возвращается назад. Я пересаживаюсь на лошадь и теперь еду только так до самого дворца мужа и повелителя. Как одна из женщин его народа. Теперь я тоже принадлежу им!
— Я готова, мой муж! — ответила тихо.
Шаккар одним махом опустошил чашу и поставил ее на столик.
— Я всегда буду заботится о тебе, моя Майрам! — сказал он.
Я тоже сделала глоток. Слишком большой и закашлялась, вызвав улыбку мужчины.
— Не торопись! — шепнул он.
Мы ели молча. Еда простая, такая, какую только и можно приготовить в походе. Но мясо, жареное на углях от этого не становилось менее вкусным. Вкушая еду, я отчего-то так некстати, стала задумываться о том, как варвары добывают свежее мясо и, как оказалось поняла. Каждый день, кто-то из воинов Шаккара отделялся от обоза и нагонял нас уже ближе к закату с дичью, привязанной к луке седла, или переброшенной перед ним. Именно благодаря такой предприимчивости, мы не тратили время и медленно, но верно, приближались к своей цели.
— О чем задумалась моя жена? — голос принца оторвал меня от размышлений. Я поделилась мыслями и вызвала его улыбку.
— Ты проницательна и внимательна, — похвалил меня Шаккар и улыбнулся широко и искренне. Я улыбнулась в ответ, зардевшись то ли от похвалы, то ли от вина, что растекалось по венам огнем, будоража мысли и воображение.
Теперь я думала совсем о других вещах. Ждала, когда мой принц, покончив с ужином, приступит к десерту…И этим десертом была я.
Темнота дышала свежестью. Ветер развивал волосы цвета огня, шевелил травы, поднимавшиеся высоко вверх над телами, переплетенными в объятиях страсти.
Оседлав своего любовника, воительница двигалась. Жестко и решительно, словно завоевывала, словно порабощала. Ни капли нежности. Ни мгновения ласки. Только одна безудержная, звериная страсть.
Где-то далеко, очень далеко, пламенели костры лагеря. Шатры погрузились в сон и только дозорные, что присматривали за тем, чтобы не уснуло и пламя, сидели у огня, переговариваясь время от времени в глубокой ночи.
Когда Сарнай перекатилась с Аббаса, довольная, улыбающаяся, запрокинув лицо к небу, он приподнялся на локтях и посмотрел в ее глаза, спрятанные тьмой. Он почти не видел ее лица, эта ночь была на удивление темна, ни звезд, ни лика луны, любопытно взирающего на мир, но Аббасу хотелось бы знать, о чем сейчас думает эта женщина.
— Давно мы не были с тобой! — проговорила Сарнай.
Ее тело покрылось потом, но она была довольна и улыбалась.
— Давно! — как-то отрешенно ответил мужчина.
— Шаккар вчера не пришел ко мне в шатер, — пожаловалась она. — Все время проводит со своей молодой женой, — в ее голосе не было горечи и это совсем не удивило Аббаса.
— Зачем ты подсунула девчонке Наиму? — поинтересовался он вдруг и Сарнай даже перестала дышать.
— Что? — проговорила она тихо, а затем более зло добавила.
— Не лезь не в свое дело, менсувар моего мужа! — предупредила она.
Аббас рассмеялся.
— Не угрожай мне, женщина! — ответил беззлобно.
— Я не стану трогать эту глупышку, пока она не принесет Шаккару то, что он так хочет от нее! — Сарнай села на траве. Длинные волосы упали на ее грудь, скрыв наготу женщины огненным пологом, не хуже ночной темноты. Но Аббас не смотрел на ее тело, отвернувшись.
— Мне кажется, или ты проникся к этой дурочке интересом? — спросила воительница.
Аббас промолчал. Сарнай сделала из его молчания свои выводы и продолжила:
— Не привыкай к повелительнице Майрам! — сказала она. — Вторая жена не долго будет с нами! — и улыбнулась.
Аббас почувствовал ее улыбку, а посмотрев на женщину, смог увидеть только размазанное пятно ее губ.
Ознакомительная версия.
