Триша Телеп - Сверхъестественная любовь (сборник)

Согласно достоверным источникам демоны — это новые вампиры. Паранормальная романтика все чаще смешивается с фэнтези, жанры вступают в некий симбиоз. Более того, существует множество блогов и веб-сайтов, которые посвящены разным проявлениям паранормальности и авторам, пишущим на данные темы. Их читатели и участники активно общаются и обмениваются мнениями. Например, в Живом Журнале есть сообщество «Клыки, шерсть, волшебство», появившееся благодаря Джанин Фрост, Кейтлин Китгредж и Мелиссе Марр. И это капля в море.

Энергичный и творческий диалог между читателями и писателями придает паранормальной романтике очарование и драйв. Сейчас не в моде писатели, творящие в отрыве от публики. Большинство «паранормальных» авторов открыты для общения и с благодарностью принимают любые вопросы и комментарии. Автор, пишущий в таком жанре, не запирается в башне из слоновой кости и имеет вполне человеческое лицо. Правда, прикрепленное к телу с переливчатыми крыльями эльфа.

Можно сказать, что у тех, кто пишет о паранормальном, самые лучшие фанаты. Читательская аудитория гудит от нетерпения, заказывая тот или иной роман. Люди делают себе татуировки в виде обожаемых героев. Когда вышел «Ашерон» Шеррилин Кеньон, один из постоянных покупателей моего магазина появился с точной копией Знака Ашерона — желтым солнцем, пронзенным тремя стрелами молнии, — на шее. Они не отказываются от кексов из-за «Палм-Бич-диеты». В их отношении к любимому жанру есть страсть: они по-настоящему ЛЮБЯТ то, что им нравится, а то, что не нравится, решительно отвергают. Разве это не вносит свежую струю в литературный процесс?

К созданию этой антологии мы привлекли не только авторов, пишущих вампирские любовные рассказы, но и писателей в стиле фэнтези. Не забыли и старого друга вампира (из предыдущей коллекции «Гигантская книга вампирской романтики»). Но к нему присоединились всевозможные суккубы, тюлени-оборотни (селки), русалки, вервольфы, ангелы, призраки, колдуньи, мелкие божества, горгульи, принцы-полукровки, джинны… Список далеко не полон.

Эта книга — возможность открыть для себя новых авторов или погрузиться в новые произведения давних кумиров. Где еще под одной обложкой вы найдете такую компанию известных публике и отмеченных критиками писателей? Романтика сверхъестественного процветает!

Как только Робин начинала кормить грифона, говорящая собака принималась скулить.

— Робин, ну пожалуйста! Док ничего не узнает. Меня никто никогда не угощает.

— Прости, Джонс, не могу, — сказала Робин грязно-серой дворняге, сидящей в стальном боксе за акриловым стеклом.

— Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — ныл Джонс, изо всех сил виляя хвостом.

— Нет, Джонс, извини.

— Это нечестно! Вон тех ты же кормишь на ночь.

— У них большие желудки, гораздо больше твоего.

— Ну пожалуйста, один разочек, и больше я никогда ничего не попрошу!

Это была откровенная ложь — дворняга и не думала прекращать канючить, а если бы Робин ей уступила, пес повел бы себя еще хуже. Впрочем, как быстро убедилась Робин, говорящая собака — создание гораздо более милое, чем неговорящая. Поэтому лейтенанту Робин Грин потребовалось призвать на помощь всю свою армейскую дисциплину, чтобы оторваться от беседы с дворняжкой и заняться другими животными.

Она щелкнула выключателем, и во втором помещении зажглось несколько лампочек. Этот бокс занимало существо с массивным, как у льва, телом, покрытым темно-рыжей шерстью, но с шеей и головой орла: темно-коричневые перья, сверкающие глаза и огромный хищный клюв. Когда зажегся свет, существо разинуло клюв и издало резкий короткий крик — что-то среднее между пронзительным писком и хриплым ревом.

Открыв маленькую дверку возле самого пола, Робин просунула туда поднос с парным мясом. Грифон с жадностью набросился на еду. Рыча, зверь разрывал мясо и заглатывал его большими кусками. Робин отскочила в сторону: сколько раз она кормила грифона, но до сих пор относилась к нему с опаской.

Взяв охапку сена, она подошла к третьему боксу и через боковую дверь вошла внутрь. Согласно инструкции входить в боксы запрещалось, но здесь она выпросила разрешение.

— Привет, малыш!

По деревянному настилу застучали копыта. Животное было примерно пятнадцати ладоней в высоту, с молочно-белой шерстью, раздвоенными копытами, густым ворсом под нижней челюстью и серебряным витым рогом посреди лба.

Бросив на пол сено, Робин вытянула из него клок и протянула единорогу. Они давно были закадычными друзьями. Да и могло ли быть иначе, если в свои двадцать три года Робин все еще оставалась девственницей? На вопросы типа «почему ты ни с кем не встречаешься?», «почему не хочешь знакомиться с мужчинами?» или «почему никуда не ходишь, чтобы хоть немного развеяться?», она отвечала, что занята — слишком много работы, много времени отнимает учеба и слишком многое поставлено на карту. Искренне считая, что все еще впереди, Робин не замечала, как шло время: друзья и коллеги заводили свои семьи, и однажды Робин поняла, что осталась совсем одна.

Впрочем, сейчас она была этому даже рада, потому что иначе никогда не получила бы возможность держать в своих руках голову единорога и гладить его шелковистую морду.

Робин училась лучше всех в группе и получила степень по биологии. Она никогда не скрывала своего интереса к самым неизведанным областям криптозоологаи, какими бы непопулярными они ни были. Чтобы учиться в университете, она записалась на армейские курсы по подготовке преподавателей военного дела, после чего поступила на военную службу, так как считала, что это даст ей возможность повидать мир. Однако вместо этого военные предложили ей участвовать в каком-то исследовательском проекте — засекреченном, требующем специальной подготовки и невероятно таинственном.

Приняв предложение занять место лаборантки, она еще не знала, что ее ждет.

Пробыв с единорогом около получаса, Робин перешла в другую секцию, этажом ниже. Это была Резиденция.

Здесь, в Центре параестественной биологии, лейтенант Грин всегда начинала нервничать. Это место чем-то напоминало тюрьму. Впрочем, это и была тюрьма, но ее заключенные не были преступниками в прямом смысле слова. Полковник Оттоман (доктор философии, медицины и т. д.) любил говорить, что это не имеет значения, поскольку они все равно не люди. А вообще-то, низшим чинам вроде лаборантки и младшего офицера-новичка, коим являлась Робин, интересоваться подобными вещами не полагалось. И все же она делала попытки обращаться с обитателями Резиденции как с людьми.