Вылетев разъяренной фурией на кухню, я застала дивную картину разгрома и троих амбалов, стоявших около разбитой чашки. Чашка, по правде сказать, была старая и с отбитым краем, но будем давить на антиквариат!
– Что вы тут делаете?! – ласково крикнула я, стукнув битой по столешнице для привлечения внимания, после чего разбила три грязные тарелки с объедками (меньше будет мыть) и одну пустую бутылку из-под виски (больше будет убирать). – Кто вам разрешил беспорядки хулиганить?
– Элечка! – подлизываясь, сказал один из амбалов. – Мы тут…
– Кому Элечка, – рявкнула я, набычиваясь и помахивая битой, – а кому – на «вы» и с придыханием! И я вижу, что «вы тут»! И спрашивается, кто вам позволил быть тут?!! Вы гипотетически должны быть там! – показала я битой на дверь.
– А кто же вас будет охранять? – Ко мне двигался второй громила с улыбкой душителя младенцев.
– Я! – стукнула я себя в грудь, а его по черепу. Мне стало больно, а ему щекотно.
– Поцеловать? – влез третий, застенчиво (в смысле держась за стену) двигаясь ко мне.
– Я тебя сейчас сам поцелую, – пообещал разозлившийся Максим Александрович. – По-русски, троекратно, об косяк.
– Но-но! – предостерегла его я. – Имущество портить не надо. Его уже и так всё побили! – показала я битой на осколки чашки.
– Так мы пойдем дальше вас охранять? – сообразил первый, что дело пахнет бинтами, йодом и зеленкой.
– Мы вообще-то просто кофе пришли попить, – пояснил нам второй, загораживая баррикаду из пустых бутылок.
– С ликером? – уточнила я, отодвигая его битой и изучая тару, – подсчитывала, во сколько нам обошлась охрана. – Максим Александрович, курьеры нам стоили дешевле, – сделала я безрадостный вывод. – Они хотя бы что-то приносили с собой.
– Зато мы… – икнул третий перегаром. – Эт-то… красивее…
– Что здоровее – это точно, – подтвердила я и мысленно вскипела, увидав приоткрытую дверцу разоренного холодильника. Они даже суп с шоколадом и жаркое с косметикой умяли. – Но ненадолго.
– Элечка! – позвал меня один из потенциальных смертников. – Составьте нам компанию. Хы-ы-ы-ы!
– Это что было? – озадаченно уставилась на него я.
– Придыхание, – честно ответил он, чуть-чуть засмущавшись. – Не похоже?
– Не очень, – призналась я, соображая, как выставить отсюда эту прожорливую ораву. Эдак никаких денег не хватит на такую охрану… Хотя, судя по блаженному виду Максима Александровича, ему все не просто до фонаря, а уже до примуса.
– Мы тут с ребятами решили, – прискакал на кухню еще один вскормленный на полицейских дрожжах здоровяк, – что надо бы в подвал наведаться… Привет, Элечка!
– Ах вы!.. Троглодиты с пистолетами! – разозлилась я окончательно, всеми фибрами души переживая за сохранность винного погреба. – А ну, марш отсюда! С вещами на выход!
– А охрана? – удивился вновь прибывший. – Там, на улице, уже пикет из курьеров.
– Кто хотел, чтобы я вышла в свет?!! – повернулась я к боссу. – Получите! Весь свет пришел к нам! Чтобы мы не утруждались!
– О! – Еще одно действующее лицо добавилось. – Элёк встала!
– Ты как меня назвал?!! – взъярилась я, бросаясь на защиту своего честного короткого имени в этой стране, ну и в эпохе. Да ладно – и в мире тоже, чтобы уж совсем быть правильной. Бросилась со страстью тигрицы и… поскользнулась на разлитом подсолнечном масле.
– Берегись! – заорала, пытаясь сбалансировать и не шлепнуться.
– Держись! – начал переживать за меня Максим Александрович, бросаясь на помощь. И тоже поскальзываясь…
– Счас! – подключился ближайший ко мне амбал. – Поймаю.
– Фиг! – занесло меня в другую строну.
– Андрюха! – заорал третий. – Держи девушку!
– Ага! – оживился белобрысый Андрюха и попытался меня схватить, но тут в него врезался Максим Александрович, и они поехали дальше вместе, цугом. Фигурное катание на подсолнечном масле!
– Осторожно! – предупредила я, рассчитывая траекторию их движения. Бац! Они врезались в кухонные шкафы, пробили дверцы и начали экскурсию по кастрюлям под аккомпанемент падающих крышек. – Уже поздно!
– Эля! – почти поймал меня громила, но тут я все же упала и доехала до холодильника. Радовало только одно: громила тоже свалился и ехал впереди меня. Правда, на нас сверху упали яйца. Мне досталось одно, а парню два. Нет, в дополнение к своим еще два куриных. Хотя я не проверяла…
– Отпад! – счищала я с волос стекающее яйцо. – Маска для волос «Обстрел»!
– А мне нравится! – признался громила, прижимаясь ко мне поближе.
– Отойди от нее! – отреагировал Максим Александрович, снимая с головы кастрюлю.
– Тимыч! – взревел бритый. – Так нечестно! Ты вчера в карты продул свою возможность поухаживать за Элей!
– Кто-то снимет с меня это чудовище? – возмутилась я, выползая по миллиметру.
– Счас! – отреагировал Андрюха и на радостях врезался в холодильник.
В результате его стараний шкафчик над холодильником распахнул дверцы и выплюнул в нас пакет с мукой. Пришла зима…
– Тьфу! – отплевалась я от муки, под шумок скидывая мужика. Все равно было ничего не видно.
– Андрюха! – заорал скинутый. – Ты чего свои грабки распускаешь?
– Да я ваще в другом месте! – крикнул напрасно оскорбленный Андрюха. – Тут у них изюм и орехи есть. И я их ем. – Это под дробный звук работающих челюстей.
– Булочек сегодня не будет, – горестно оповестила я Максима Александровича, разыскивая его на ощупь. – То, что они не сожрали, осело на мне.
– Я могу и так слизать, – предложил отзывчивый Тимыч, отряхиваясь и поднимая по новой мучное облако.
– Я счас кому-то паяльник дам пососать! – восстал из куча-малы мой босс.
– Грубость – не ваше амплуа, – напомнила я ему.
– Я универсален, как твой пуховик, – привел он мне мой же довод.
– А что, покушать в этом доме больше ничего нет? – жалобно спросил исхудавший на пару граммов Андрюха, доедая последнюю горсть изюма.
– И меньше – тоже! Слышь, изюмительный мужчина, – начала заводиться я с полоборота. – Мало того что вы вылакали мое белое и красное вино для маринования рыбы и мяса, так еще и покушать? Тут вам что, ресторан?
– Ну хотя бы бутерброды… – вмешался неопознанный в муке.
– Все! – Мое терпение достигло критической отметки, и у меня сорвало крышу. Начисто. Она улетела в теплые страны и не обещала вернуться – сказала, пришлет фото из отпуска.
