— Джейс, — скомандовала я, ощущая, как по спине ползет неприятный холодок. — Закройте все двери. Надеюсь, стекла им разбить не удастся?
— Стекла бронированные, леди.
— Тем лучше.
— Лети, что там? — приоткрыла глаза Марилен.
— Все хорошо, мам. Не волнуйся.
Я соврала.
Люди вначале проходили мимо потока машин, запертого на проспекте Принцессы Лессаны. Они кричали свои лозунги, требуя выполнения своих прав, и не смотрели на автомобили, принадлежащие богачам. Затем, когда первый поток бастующих особо идейных прошел, появились те, кому роскошные машины встали поперек горла.
В автомобили полетели палки, пластиковые бутылки с водой, яйца, гнилые фрукты. Особо смелые забастовщики — подростки в масках — запрыгивали на крыши, бегали по ним, кричали, били чем-то.
— Куда они идут, Джейс? — спросила я.
— К Дому Парламента, или к городской резиденции императора.
— Разве их туда допустят?
Я знала, что в Ллерийской империи разрешены мирные митинги. Если люди желают что-то сказать своему правителю, они могут выйти на улицы с условием, что не будут применять силу и какое бы то ни было оружие.
— Дойдут только мирные, остальные разбегутся, — ответил водитель.
— Лети, какой ужас! — взвизгнула Марилен, указывая в окно.
Я кинулась смотреть туда.
Двое в масках разбили окно ярко-красного автомобиля. Один плеснул внутрь краской, а второй вырвал из рук кричащей женщины сумку и унесся прочь.
— Полиция уже рядом, — сказала я, услышав сирену.
В этот момент чья-то тень в прыжке мелькнула над лобовым стеклом и за ним следовал сильный удар по крыше.
Марилен до боли сжала мою кисть и отчаянно вскрикнула.
— Нужно вызывать помощь, Лети, — понизив голос проговорила она. — Они могут нас убить…
Удары по крыше посыпались градом. Мне казалось, что вот-вот прорвется обшивка, и неизвестный с оружием прорвется к нам.
— Лети, вызывай капитана Стейна, — сквозь зубы сказала Марилен. — Иначе я вызову его сама.
— Зачем? — выкрикнула я, стараясь перекричать звуки ударов. — За нами и так следует машина!
— Они не смогут к нам пробиться, — ответила Марилен.
— Пригнитесь, леди! — крикнул Джейс.
Мы как по команде упали на пол.
Крыша автомобиля прогнулась, будто на ней был уже не один, а несколько человек. По окнам потекла белая краска, закрывая обзор. Я лишь успела увидеть, как темные силуэты окружили нас.
А потом начался настоящий кошмар — такое я раньше видела только в фильмах. Наш автомобиль, казавшийся таким надежным и прочным, стал раскачиваться из стороны в сторону.
Марилен кричала, схватившись за голову. Джейс, пытался залезть под сидение и достать лазерный пистолет. Я, потеряв дар речи, лихорадочно озиралась и старалась придумать, что же делать.
Снаружи доносились крики, оскорбления, удары по корпусу автомобиля. Какая-то женщина отчаянно звала на помощь. Плакал ребенок.
Потом вдруг послышалась сирена, совсем рядом. Раздался выстрел. Еще один.
Автомобиль перестали раскачивать. Марилен только-только подняла голову и собралась встать, как я схватила ее за плечи и с криком толкнула обратно.
Тонкий красный луч, пробившийся через стекшие потоки краски и темное бронированное стекло, на миг точкой замер на ее лбу. Спустя мгновение, он с легким свистом оставил в стекле пропаленную аккуратную дырку.
— Нужно уходить, — заявила я. — Мы должны пробиться ко второй машине.
— Лети, это опасно. Лучше дождемся, пока за нами придут! — в глазах Марилен был настоящий страх.
— Нельзя, — поддержал Джейс. — Пока мы ждем, нас просто поджарят. Леди Марилен, ваша дочь права.
— Лети…постой!
Она схватила меня за руку, пытаясь удержать, но я уже открыла дверцу.
Мною двигал не страх, нет. Наоборот, страха не было.
Дикий азарт, замирание сердца, странное чувство, когда ноет под ложечкой и хочется двигаться вперед. Играть, испытывая удачу. Спорить с ней — ну, кто кого?
Все то, чего я никогда не испытывала раньше. До попадания в этот мир.
Наверное, Летиция Кастелли назвала бы его адреналином.
Я выбралась из машины ползком. Холод от асфальта сразу прокрался под одежду, но я не обратила внимания. Тихо, без лишних движений мы с Джейсом помогли выбраться Марилен, которая, грациозная прежде, вдруг стала чудовищно неуклюжей.
Снаружи пахло паленым, дымом, жженой резиной покрышек. Слышалась стрельба, крики, плач. Прижавшись к колесу, я видела, как мимо пробежали трое полицейских в броне. Забастовщики давно ушли и сейчас стражи порядка гнались за теми, кто нападал на граждан.
Я подняла глаза и увидела знак падших на стене. Страх на миг проник в мое сознание, но тут же исчез.
Да, нас могут убить. Вернее, убьют, если мы попадемся «падшим». Но и ждать, пока они найдут нас сами, нельзя.
— Их автомобиль был там? — спросила я у Марилен.
— Кажется…
— Они следовали за нами в левом ряду, — точнее указал водитель.
Не говоря ни слова, я поднялась во весь рост, чтобы взглянуть, где же стоит машина наших соглядатаев.
Марилен вцепилась в рукав и сдавленно пискнула, но Джейс удержал ее, позволив себе неслыханную наглость — схватит леди в объятия.
Машину я увидела сразу же. Она оказалась слишком далеко. Дальше, чем думала. Обернувшись вправо, я едва не закричала.
Человек в черном со знаком падших на рукаве вырвал из машины женщину. Богато одетая, белокурая, средних лет. Она упиралась руками, хваталась за дверцу машины, просила о пощаде. Падший без каких-то слов безжалостно перерезал ей горло длинным ножом.
Закрыв рот рукой, я тут же упала на асфальт.
— Тише, — прошептала белой как стена Марилен. — Только молчите.
Припав к земле, я видела, что он идет к нам. Тяжелые ботинки падшего и туфли его новой жертвы, грубо извлеченной из машины, вдруг оказались совсем близко, в соседнем ряду.
Я услышала крик, потом на асфальт попали капли крови, и следом свалилась совсем молодая девушка.
Марилен беззвучно плакала, вцепившись в Джейса. Я лежала на холодном асфальте, боясь двинуться с места.
Падший подходил все ближе. Еще шаг и он окажется прямо перед нами. Джейс уже держал наготове свой пистолет.
Сейчас нас разделяли лишь пара метров.
Мужчина остановился спиной к нам и неспешно, будто никто за ним не гонится, осмотрелся. Сейчас, когда основная перестрелка велась дальше, он мог вершить свое дело почти безнаказанно.
Я боялась сделать вдох. Голос вернулся в полной мере и хотелось разреветься. Но я зажала рот рукой и лишь тихонько тряслась.
