— Позже! Скажите, мадемуазель, вы согласны с мыслью Аристотеля, что трагедия есть подражание низким людям?
— Что? — в глазах девушки читалось изумление.
Она задумалась лишь на секунду, а потом с жаром подтвердила:
— Да, несомненно!
— Благодарю вас!
Я пошел прочь, ругая себя за то, что не догадался задать этот вопрос гораздо раньше. Ответ на него давным-давно открыл бы мне глаза. На самом деле Аристотель полагал, что подражание низким людям — это комедия.
И как я мог не догадаться об этом раньше? Как мог принять пустышку Анабель за ту, которая восторженно застыла на пороге нашей библиотеки?
Нет, я не собирался рассказывать о своем открытии отцу. Если он узнает, что моя истинная пара — Маргарита, — то не позволит нам развестись. А я не собирался удерживать ее силой. Я и раньше знал, а теперь лишний раз в этом убедился — никакая магия не могла быть сильнее настоящих чувств. Мне было только жаль, что эти чувства Марго испытывает не ко мне.
Глава шестидесятая, в которой Марго узнает правду
— Что ты здесь делаешь? — бабушка смотрела на меня с гневом и не выразила ни малейшего желания меня обнять.
Я знала, что она не одобрит моего бегства, и была готова к такому приему. Для нее любое нарушение правил приличия было преступлением.
— Я вернулась домой. Я, как и обещала, вышла замуж за его высочество и провела с ним целую ночь. Мне кажется, все были готовы к тому, что эта ночь станет не только первой, но и единственной, так что Ангулемам не в чем меня упрекнуть. И чем быстрее мы с его высочеством сумеем оформить наш развод, тем будет лучше для всех. К чему продолжать этот фарс? Несовместимость магий вполне могла быть обнаружена сразу же, как только мы оказались на брачном ложе. И чем быстрее его высочество разведется со мной, тем быстрее он сможет жениться на Анабель. Разве не об этом вы всегда мечтали?
Бабушка опустилась в кресло и вздохнула:
— Ты сообщила его высочеству, что собираешься оставить дворец? Нет? Я так и думала.
Я отошла к окну. У меня не было сил на то, чтобы спорить с ней.
— Надеюсь, ты помнишь, что сегодня его величество должен показать народу жену своего сына?
Ох, нет! И как я могла забыть об этом?
Но я упрямо тряхнула головой:
— Быть может, будет лучше, если народу сразу скажут правду — что брак не удался и подлежит расторжению?
— Подумай об его высочестве! — уже не сердито, а печально сказала бабушка. — Ты представляешь, каково ему будет выйти на балкон перед многотысячной ликующей толпой и заявить, что его молодая жена бросила его в первый же день после свадьбы? Сколько насмешек ему придется выслушать! А сколько упреков от членов королевской семьи!
Я представила Лэнса на балконе дворца — одного, униженного и осмеянного — и содрогнулась. Нет, я вовсе не хотела наносить ему такое оскорбление.
— Готова ли ты поступиться своей гордостью хотя бы на несколько часов? — спросила бабушка. — Не ради всех Ангулемов. Только ради Лорэнса.
Я ответила не сразу. Как я смогу снова встретиться с ним? Как посмотрю ему в глаза?
Теперь собственное бегство казалось мне вздорным ребячеством. Почему я не поговорила с ним, прежде, чем уйти? Да, он оказался не готов совершать подвиги ради меня, но я сама изначально установила те правила, по которым мы с ним играли. Он всего лишь принял мои условия.
Я вспомнила события этой ночи и покраснела. Быть может, он действительно любит меня? Разве любовь всегда бывает идеальной? И разве я сама всегда была с ним честна?
Я часто-часто заморгала, пытаясь скрыть от бабушки набежавшие на глаза слёзы. А она, как назло, поднесла к лицу лорнет.
— Маргарита, посмотри на меня! Скажи мне правду — ты любишь его высочество?
Вместо ответа я расплакалась.
Ее светлость на удивление резво поднялась.
— Сейчас мы поедем с тобой в одно место. Только прошу тебя — пока никаких вопросов! Скоро ты всё поймешь сама. Но прежде, чем мы отправимся, я зашнурую твое платье — сейчас оно болтается на тебе как дерюжная рубаха на подмастерье. А показать тебя в таком виде даже нашим горничным было бы вопиюще неприличным.
И она с неожиданной ловкостью привела в порядок мой наряд.
Я, как она и просила, не стала задавать вопросов, но когда наша карета остановилась перед воротами кладбища, я посмотрела на нее в немом изумлении. За высоким кирпичным ограждением виднелся церковный купол.
Нет, наш путь лежал не в церковь. Бабушка остановилась перед богато украшенным склепом на одной из зеленых аллей.
Я всё ещё ничего не понимала. Посмотрела на надпись, высеченную на мраморной плите — Дениз де Пуарье. Но зачем бабушка привезла меня на могилу своей подруги?
— Присмотрись повнимательнее! — потребовала она.
Только сейчас я обратила внимание на небольшую золотистую корону, венчавшую имя старой маркизы.
— Разве в роду ее светлости были члены королевской семьи? — удивилась я.
Бабушка усмехнулась:
— До недавнего времени не было. Она стала первой.
— Она? — я удивилась еще больше. — О чём вы говорите?
— Она стала членом королевской семьи, когда вышла замуж за его высочество принца Лорэнса.
Мне показалось, что бабушка сошла с ума. А она, между тем, продолжала:
— Ваша свадьба была отложена не только из-за чумы. Твоему мужу требовалось время, чтобы вступить в свой первый брак, а потом выдержать хотя бы самый малый срок траура.
Я всё еще не верила ей, а между тем, высеченная на склепе корона подтверждала ее слова.
— Но почему? — только и выдохнула я.
— Ты хочешь знать, почему? — в голосе бабушки появились грозовые нотки. — Да потому, что его высочество хотел во что бы то ни стало спасти одну глупую невоспитанную девчонку! Он был уверен, что проклятье не потеряло свою силу, и не готов был к тому, чтобы его жертвой стала ты!
Мы уже шли по аллее обратно к карете. Мне было трудно идти, и я опиралась на бабушкину руку.
Лэнс сделал это ради меня? Вступил в тайный брак, который мог вызвать негодование его семьи, чтобы защитить меня от опасности? Значит, он вовсе не собирался со мной разводиться?
Теперь мой утренний поступок выглядел еще более ужасным. Лэнс никогда не сможет меня простить!
Чуть запоздало в моей голове шевельнулась еще одна мысль.
— Но маркиза… Разве не жестоко было впутывать ее в нашу историю?
Бабушка сжала мою ладонь.
— Дениз не стоит жалеть. Она ясно представляла всю опасность этого брака и согласилась на него в здравом уме. Ты же помнишь, как она мечтала выйти замуж за принца? Она тяжело болела последние месяцы. И больше всего она сокрушалась об одном — что умрет, так и не дождавшись исполнения сделанного ей в юности предсказания.
— Но как его высочество узнал об этом? — воскликнула я.
Бабушка хмыкнула:
— Однажды он приехал ко мне и сказал, что любит тебя. Он просил прощения за то, что ввел нас в заблуждение, пообещав жениться на Анабель. Он готов был вовсе отказаться от супружества — только бы не подвергать опасности тебя. Тогда я и предложила ему другой вариант.
— Но что будет, если о его первом браке узнают? — испугалась я. Испугалась не за себя — за Лэнса. — Это не нарушает никакой из законов Асландии?
Ее светлость улыбнулась:
— Уверяю тебя, что нет. Конечно, если о нём узнают, это вызовет множество сплетен и пересудов, но не более того. Это был совершенно законный брак. Невеста наследного принца не могла иметь титул ниже, чем титул маркизы. Ну, так Дениз как раз маркизой и была.
Мне стало чуть легче дышать.
— Видела бы ты, какой счастливой она была в последние дни своей жизни. Перед самой свадьбой мы ездили к гробовщику — Дениз хотела лично посмотреть на ту корону, что изобразили на ее будущем надгробии.
Я поёжилась.
— Девочка моя, ты не должна терзать себя из-за того, что случилось с Дениз. Болезнь всё равно свела бы ее в могилу — только несколькими днями или неделями позже. А так она была счастлива, что исполнилась ее мечта. Она сияла, стоя в церкви перед алтарем. И умирала она с улыбкой на устах. Да-да, в тот самый день — в день своей свадьбы!
