class="p1">Я еще сильнее прижалась к Глебу, ища его защиты и тепла.
– Меньшее, что я мог сделать для тебя, вытащившей отсюда моего брата, – ответил волк.
– Даран? Вы нашли его? Как он себя чувствует? Я наложила обезболивающие чары, пока его вытаскивала.
– С мальчишкой все в порядке, – сказал Тимур. – И действительно благодаря тебе.
Я выдохнула, радуясь, что волчонок в безопасности, и снова уткнулась лицом в плечо молчавшего Глеба.
– Как ты здесь оказалась? – спросил мой волк.
– Пол обрушился. Видимо, моя магия, когда я лечила Дарана и переносила его на берег, спровоцировала землетрясение, – ответила я.
– А монстры откуда? – спросил кто-то из оборотней.
– За тем выступом, – я кивком показала на уцелевшую скалу, – клубится тьма. Они оттуда выбрались. Сами. Я ничего не делала.
Оборотни покосились на скалу, но не отошли от нас с моим волком ни на шаг.
– Глеб, я полагаю, это и есть то самое место, которое мы искали. Оно провоцирует прорывы и выпускает монстров.
Он вздохнул, о чем-то подумал.
– Тимур, оставляй оборотней для охраны. Раз уж нашли и отсюда неожиданно полезли твари, нельзя допустить, чтобы они вырвались.
– Хорошо, организую.
– Выбираемся из этого поганого места.
Выяснилось, что оборотни, которые относили в поселение Дарана, вернулись, закрепили веревку. Волки справились быстро, а вот я только с их помощью. И стоило мне выбраться в пещеру, как я, обессилев, потеряла сознание.
Когда я открыла глаза, снова оказалась в темноте. Вздрогнула – и тут же рядом кто-то зашевелился, а следом вспыхнул свет. Я уставилась на взъерошенного Глеба, лежавшего в моей постели.
В следующее мгновение осознала, что я полностью раздета, одеяло почти соскользнуло, и непроизвольно вскрикнула.
– Как ты себя чувствуешь? – невозмутимо спросил мой волк, не обращая внимания на происходящее.
Я прислушалась к себе, немного поерзала.
– Нормально. Даже нигде ничего не болит. Почему, кстати? – поинтересовалась я.
– Я заглянул в твою сумку и нашел целебную мазь, – сообщил Глеб. – И всю тебя ей от макушки до пяток измазал.
– Можно же было только раны, – просипела я.
– На всякий случай, лучше не рисковать, – отрезал он.
– Спасибо!
Мы помолчали.
– Ты очень на меня сердишься, да? – не выдержала я, понимая, как сильно волнуюсь из-за его реакции.
Глеб вздохнул, пронзил взглядом.
– Я не собиралась нарушать данное тебе слово и покидать охраняемую территорию, но… Там был мальчишка. Испуганный, зареванный, застрявший в скале… И если бы я отправилась за помощью, потеряла бы время, а с ним могло случиться что-то еще более ужасное! Я не уверена, что те монстры выбрались именно из-за моих заклинаний, Глеб! И Даран… он…
Глеб рыкнул и ударил кулаком в стену.
Я вздрогнула и посмотрела на него, боясь дышать.
– Я чуть не сошел с ума от страха за тебя, Дана, – тихо сказал мой оборотень, что никак не вязалось с его предыдущими действиями. – В тот момент, когда почувствовал, что ты в смертельной опасности, забыл обо всем на свете и рванул на помощь, боясь только одного – не успеть. Я знаю, ты не виновата в случившемся, но желание запереть тебя и спрятать, чтобы не рисковала собой, оказалось так сильно, что еле сдержался.
Я прикусила губу. Глеб ведь реально может это сделать. И я ничего не смогу ему противопоставить. Вся моя ведьминская магия не поможет, как и уговоры. И, сдается, ни один из волков, даже Ренар, не вступится.
– Но… спасти мальчишку – это твой выбор, и я его принял, – выдохнул Глеб. – И теперь знаю, что ты способна на подобный шаг – идти навстречу опасности, если на кону стоит чужая жизнь. И все, что мне остается, – быть рядом и защищать тебя.
Я ошарашенно уставилась на мужчину. Признаться, ожидала от него чего угодно, но не этих слов, сказанных так искренне и честно.
– Ты серьезно? – не выдержала я.
– Серьезно ли принял тебя такой, какая есть? – уточнил Глеб. – Да, Дана. Именно так. Разрываясь между желанием восхититься тобой или наказать за мой страх, я всегда выберу первое. Ты ведь вовсе не безрассудная, просто… слишком добрая, чистая и светлая. Еще и доверчивая без меры. Буду беречь тебя всеми силами, Дана. Обещаю.
Я захлопала глазами, не в силах поверить в услышанное. Что ему вообще сейчас сказать? У меня все мысли спутались, и единственное, чего хочется, – обнять его.
Я помедлила, а после все же решилась на этот шаг, прижимаясь к своему мужчине. Сильному, надежному, понимающему…
– Спасибо, – прошептала я. – За то, что ты… не злишься.
– Ну, как тебе сказать… Парочка поваленных деревьев за нашим домом с тобой не согласится, – хмыкнул Глеб и зарылся лицом в мои волосы.
Какое-то время мы сидели и молчали, а потом я все же отстранилась.
Потерла виски, закуталась посильнее в одеяло. Глеб-то, может, и не сердится – отчего с души исчез камень, все-таки меня волновала больше всего именно его реакция, – но вот остальные оборотни…
– Меня накажут за случившееся, да? – не удержалась я, вспоминая, как Лору едва ли не изгнали из стаи за нарушение закона.
И куда вот я в таком случае пойду? У меня вообще ничего нет.
– Накажут? – переспросил Глеб и с удивлением посмотрел в мои глаза.
– Я ведь нарушила правило, добровольно покинула охраняемую территорию, пусть и с благой целью.
Мужчина вытаращился на меня, и от этого взгляда стало совсем неуютно.
– Кем нужно быть, чтобы тронуть женщину, спасшую жизнь чужому ребенку? – спросил он. – Да за тебя теперь, в случае чего, вступится вся стая, Дана. Все до единого. Ты часть нас, как сказал мой отец. Забыла, что ли?
Я прикусила губу.
– А после того, что ты сделала для раненных волков, а теперь и для Дарана… Они окончательно и бесповоротно приняли тебя, уже считают своей. Мой отец вон с трудом разогнал толпу, следовавшую за мной, пока нес тебя к дому.
Мой волк уставился на меня, и я, помедлив, сказала:
– Мои родители спасли сотни жизней, но это не помешало жителям отправить меня в лес на смерть.
Глеб коснулся моего подбородка, вынуждая смотреть в его янтарные глаза.
– Мы не люди, Дана. Мы – оборотни. Волки. У нас другие законы и нравственность. Мы в любой схватке боремся до победы или смерти, иначе у нас не бывает. И мы справедливы. Ценность чужой жизни ставим выше нарушенного правила.
– Но тогда, с Лорой…
– Другая история, не примеряй ее на себя. В обычных условиях никогда ни один волк не допустит ситуации, где обидит более слабого.
Я кивнула, принимая
