Закончив обыск, мне сковали руки за спиной.
– Вперед, – солдаты повели меня на «Стремительный».
Стоило оказаться на знакомой палубе и вдохнуть стерильный, немного пахнущий металлом воздух, как я оказалась в безрадостном прошлом. Ноги стали мягкими, я словно увязла в желе и двигалась через силу. Привычные звуки корабля оглушали.
Если нас замечал кто-то, то останавливался, глазея, словно я диковина.
Так и есть.
Едва не плача, я шла, опустив голову. Не могла выдержать взгляды окружающих – в их глазах стояли воспоминания, когда Шад нанес Лиаму удар. Черной формы почти не попадалось. В основном это были постоянные члены экипажа.
Длинными коридорами меня привели к изолированному жилому отсеку и здесь поставили лицом к стене.
– Эми-Шад, – с запястий сняли наручники.
Со мной обращались уважительно. Больше, чем заслуживала рабыня, из чего я сделала вывод, что, все-таки, мой брак не прошел даром. Зная, что я настоящая жена григорианца, солдаты вели себя с осторожностью. Хороший знак. Это значило, что Шад не утратил влияния или все еще не пойман. Они не давали поводов к вызову на поединок. Не хотели повторить судьбу Лиама?
– Входите.
Переборка открылась, и я шагнула внутрь. За мной солдаты не последовали – закрыли дверь. Ничего не сказали, ни о чем не предупредили. Даже оснований для ареста я не услышала…
Возможно, обвинения кое-кто другой бросит в лицо.
Мне досталась комната-тюрьма. Обычная каюта, но изнутри дверь нельзя было отпереть – только снаружи, никаких личных вещей – даже одеяла, и очень бедная обстановка.
Вздохнув, я села на кровать.
Безумие. Тот же самый пол, в который я смотрю, те же стены. Хуже всего, те же ощущения в душе. Мой личный кошмар.
Я ощущала, что корабль движется.
Не на ту планету, где мы жили с Шадом. В другом направлении, но куда меня везут – не знала. В иллюминаторе не было видно ничего, кроме беспросветной тьмы и фрагментов корпуса корабля. А может, и никуда. Замуровали и забыли, что я здесь.
Первые несколько дней я была в отчаянии. Рыдала, прощаясь с жизнью, Шадом, попеременно думая, что он погиб или, наоборот, спасет меня. Но понимала, что реальность будет другой. Холодной и равнодушной. О том, что меня ждет, солдаты не сказали. Тюрьма, суд? Лиам заготовил жестокую месть, я не сомневалась.
Личного унижения он не простит никогда. А раз получил он только меня, значит, мне за все ответить и придется…
Часов через пять принесли ужин – то же самое, что я ела на протяжении последних лет.
– Почему я здесь? – спросила я офицера, когда он поставил тарелку на стол. – Где мой муж? Куда меня везут?
– Командор поговорит с вами позже, – без интереса сказал он.
Значит, Лиам придет лично? Весь вечер я не находила себе места. К ужину даже не притронулась. Я очень боялась расправы. Лиам всегда был честолюбив и жесток, когда нужно. Он никогда не прощал врагов и ничего не забывал. Каждого, кто посмел ему возражать, дерзить, не склонил головы во время войны, он сломал об колено и заставил действовать в своих интересах. Так он раздавил мою родину. Проигравших он не уважал никогда, а сейчас я именно проиграла…
Лиам вошел в каюту неожиданно.
По ощущениям была глубокая ночь. Я стояла у иллюминатора, с тоской глядя во мрак, когда переборка за спиной тихо открылась. Я не слышала шагов, шорохов, я увидела в отражении стекла его силуэт, и обернулась.
Он был в парадной белой форме. Прям как тогда…
Идеально выбрит, взгляд под козырьком прямой и непоколебимый, губы плотно сжаты. Я непроизвольно взглянула в область шеи. На месте, куда Шад вонзил кинжал, был неровный шрам. Большой. Заметный. Лиам видел его всякий раз, когда смотрел в зеркало. Свидетельство его позора.
– Рива, – процедил он, и от звука знакомого голоса я практически умерла.
Сколько раз слышала его…. Требования, оскорбления, приказы. А еще я была его любовницей. Мне пришлось ею стать. Из всех девушек, отправленных служить на «Стремительный», он счел самой привлекательной меня.
Я заново училась дышать. Пыталась убедить себя, какую-то внутреннюю часть, еще ощущавшую себя рабыней, что теперь все иначе. Я жена генерала. Даже для него это многое значит. Подавила желание назвать его имя в ответ – он недостоин григорианского приветствия, и ждала, что еще Лиам скажет.
– Рива, – снова процедил он. – Наконец-то ты здесь.
В голосе скрежетала тщательно скрываемая злость, и я подавила желание отступить. Жена генерала отступать не станет. Я уже не рабыня, что бы Лиам об этом ни думал.
– Зачем я здесь? Чего вы хотите?
Он смотрел на меня по-прежнему. Но было плевать на взгляд победителя. О том, что командор не всегда побеждает, говорил шрам на горле.
– Как интересно… – на мой вопрос Лиам не ответил, я уже поняла, что он пришел не о чем-то спросить меня, а рассказать о своем. – Знаешь от кого я меньше всего ожидал предательства? От тебя, Рива. Но по иронии судьбы именно ты вонзила нож в спину.
– Вы серьезно? – я не опустила взгляд. – Вы думаете, что заслужили моей верности? Меня заставили вам служить. Верность так не заслуживают, командор Лиам.
– Чем же ее заслужил генерал Эс-Тирран? – он чеканил слова. – Думаешь, дал тебе свободу? Спас от меня? Своим шагом, Рива, он приговорил тебя к суду и смерти.
Несколько секунд я осмысливала слова Лиама. В них был странный подтекст.
– Поединок был законным, – возразила я.
– Эс-Тиррана прислали власти совершить убийство, – Лиам потер горло и глаза хищно прищурились. – Точно так же власти откажутся от своих слов, когда это станет выгодно. Осудят его и отправят на смерть, чтобы скорей перевернуть эту страницу историю и забыть о разногласиях и неудачах.
У меня екнуло сердце.
Взгляд Лиама был абсолютно уверенным – он знал, что делает. Как всегда. Я поняла, на что он намекает: слухи о том, что правительство Грига штормит давно долетали. Лиам выставил им претензии. Они в конфронтации. Свою задачу Шад не исполнил. Да, я понимала, о чем он. Если он отзовет претензии в обмен на суд над нами, нас могут принести в жертву. Ведь государственные интересы на Григе всегда выше личных.
Лиам с удовольствием улыбнулся.
Увидел, что испугалась его. А для него страх и уважение – одно и то же.
– Что ж, – отрезала я. – В любом случае служба на «Стремительном» не лучше этой участи.
Я думала, он предложит мне «спастись». Оговорить или подставить мужа, чтобы остаться неподсудной самой. Но Лиам только улыбался. Я хотела знать одно: в его руках генерал или нет?
– Где Шад?
– Скоро ты это узнаешь.
– Он арестован? Где он?! – я выходила из себя. – Чего вы добиваетесь, Лиам? Вас так задела рабыня, что вы пришли сказать это в лицо?! Чего вы хотите?
– Я уже получил все, что хотел, – медленно сказал он. – Страх в твоих глазах, Рива. Твой ужас. Ожидание казни – это тоже казнь.
Он вышел из каюты, а я упала ничком на кровать, едва в силах дышать. Энергетика этого человека буквально раздавила меня. Пока он смотрел мне в лицо – я держалась. Наедине с собой – задыхалась от ужаса. Закружилась голова, я ощутила такую слабость, что свернулась калачиком.
Он победил.
Если бы Лиаму было это нужно – я бы признала его победу.
Но просто победу ему мало. Он хочет триумф, хочет, чтобы нас осудили, казнили, а они с представителями Грига пожали друг другу руки и скорее забыли о прошлом. Как когда-то поступили с моей страной.
Буду дважды преданной.
Шад был прав. Человеку нужно что-то верить. Иначе, когда выбивают почву из-под ног, нечем жить, не за чем дышать.
И все, что мне осталось – верить в Шада.
Ко мне Лиам больше не приходил. Я слишком незначительна для него, командор уже надо мной утвердился и вытер об меня подошвы своих сияющих ботинок. Солдат навещал меня, чтобы покормить. Но еда оставалась нетронутой. Изнуренная мыслями о муже, я не могла есть.
Через несколько дней я ощутила, что корабль начал торможение.
