Снаружи раздаётся сигнальный горн. Мы втроём одновременно поворачиваем головы. Элизабет будто ветром сдувает со стула:
– Папа! Папа вернулся!
Миг, и её след простыл. Многочисленные коробочки с бусинками, мотки лески, шнурки, ножницы, сантиметровая лента – всё это так и остаётся лежать на столе.
– И Рулэнд, – кивает Рэйчел и тоже встаёт из-за стола.
Мы вместе с Рэйчел прибираем богатства Элизабет в корзинку, потому что знаем, что если, упаси Бог, что-то потеряется, проблем не оберёшься. Поэтому намного безопаснее всё держать при себе.
В одну руку подхватываю увесистую корзинку, в другую беру ладошку Рэйчел, и мы выходим вслед за её непоседливой сестрицей.
Минуем коридор и попадаем на большую террасу. Элизабет уже здесь. Встаю за спинами девочек, и мы дружно поднимаем головы.
В лазурном небе образуются две тёмные точки. Они увеличиваются. По мере приближения уже виден размах мощных крыльев. Внутри разливается тепло. Любуюсь перекатами мощных мышц и блеском драконьей чешуи.
Два зверя почти синхронно опускаются на край террасы и у нас на глазах проходят трансформацию. На обоих чёрные зачарованные костюмы с дорожными плащами.
– Папа!
– Папочка!
Девочки едва не сбивают Сардара с ног. Дракон опускается вниз и раскрывает объятия. Подхватывает Элизабет и Рэйчел на руки, поднимается с ними вместе. Они принимаются трещать наперебой, перебивая друг дружку.
Я приобнимаю Рулэнда. Как быстро летит время. Совсем недавно был кроха, теперь почти до плеча мне достаёт.
– Ну, как? На границе спокойно? – интересуюсь у обоих.
Облёт границ Бладрии – это традиция отца и сына, которую Сардар ввёл сразу, едва Рулэнд начал летать. Их общее время, их тайны, куда нет хода девчонкам.
– Да! – кивает сын. – Всё хорошо, мам! Не волнуйся! Давай, помогу!
Рулэнд кивает на корзинку с бусинами Элизабет, которую я держу в руках.
– Пустяки, – качаю головой, – не тяжело!
Любуюсь на сына. В отличие от девочек, у Рулэнда тёмные волосы и глаза. Не знаю, что именно повлияло на его внешность, обряд проведённый, когда я была беременной, или что-то другое, но кто бы ни увидел их с Сардаром, будет уверен, что Рулэнд истинный сын своего отца, как две капли воды на него похожий.
Не только внешне.
Стать отцом гораздо легче, чем остаться им. Настоящий отец – тот, кто вырастил и воспитал. Научил быть добрым, умным, сильным, смелым, милосердным и… настойчивым в достижении желаемого.
– Давай, мам! – Рулэнд всё-таки забирает у меня корзину. – А что на ужин?
Продолжая удерживать девочек в обеих руках, к нам приближается Сардар. Мы с Элизабет и Рэйчел загадочно переглядываемся. Заранее договорились хранить секрет, но Элизабет не выдерживает первая:
– Яблочный пирооог! – восклицает, радостно задрав вверх руки.
– Ого! – так приятно видеть радость Рулэнда. – А можно пораньше поесть? Я голодный.
– Можно, – киваю. – Я попрошу накрыть, ты пока переоденься с дороги.
Пока мы разговариваем, Сардар опускает девочек вниз. Они обступают старшего брата и принимаются расспрашивать о полёте. Сардар тут же этим пользуется.
Привлекает меня к себе, касается рукой щеки:
– Думал о тебе.
– А я о тебе, – отвечаю и всматриваюсь в его глаза.
Я часто так делаю. Боюсь увидеть, но всё равно упорно ищу проявления тьмы, завладевшей им десять лет назад. Но тогда был повод. А с тех пор всё спокойно. Вроде бы.
Сардар словно мысли мои читает:
– Всё хорошо, – проговаривает тихо, глядя мне в глаза. – Под контролем.
– Я знаю, – отвечаю одними губами.
Все вместе проходим внутрь замка. Дети не могут наговориться друг с другом. Их уютная незатейливая болтовня успокаивает. А нам с Сардаром не нужны слова. Всё ясно и без них.
Лёгкое касание пальцами центра ладони – я скучала.
Ответное нежное поглаживание большим пальцем тыльной стороны руки – я тоже.
Глаза в глаза. Манящая тьма, в которой хочется утонуть – я люблю тебя.
Взмах моих ресниц – я тоже тебя люблю. Только тебя. Навсегда.
