решил сделать ей экскурсию по стройке — показать через дополненную реальность, как все будет в будущем, готовом виде. Раэль с удовольствием согласилась, хотя ходить по стройке было небезопасно и ей вручили новенькую каску, мало ли что может упасть сверху.
Сначала они зашли в тот район стройки, где будет административное помещение, а также зал для всяких групповых занятий и мероприятий. Дополненная реальность давала понять, что и как будет ещё доделано, а работы предстояло ещё много.
Потом они пошли в здание для старшей группы.
— Почему же здесь не начаты работы над садом? Сейчас самое время сажать деревья и кусты, чтобы они хорошо прижились. Вроде бы строительная техника в этом пространстве не мешает? — ждала ответа Раэль.
— Садовые работы мы планировали начать постепенно, начиная с этого месяца. Нужно ещё спроектировать искусственный пруд и укрепить его берега. Прямо сейчас мы проводим закупки саженцев для сада. Все будет сделано согласно вашему плану, не волнуйтесь, мы все успеем, — рассуждал Чак, — Давайте ещё посмотрим здание яслей для самых маленьких.
* * *
В ясли вела как раз круглая дверь в холме, как в нору хоббита. Сейчас холм ещё не был засыпан и было видно постройку изнутри с просторными помещениями, которые с одной стороны будут под землёй, а другой стороной они будут выходить панорамными окнами на живописный сад.
Раэль осмелела и решила походить по помещениям будущих яслей. Она все очень хорошо представила тут, даже без дополненной реальности. Лёгкий трап вел на крышу здания и Раэль решила подняться туда, чтобы сверху обозревать окрестности.
Сейчас она стояла не особо высоко над землёй, со стороны входа в «нору». Она прошла на самый край крыши и заглянула вниз. Никакого ограждения в этом месте не было. Чак поднимался за ней следом.
Вдруг Раэль покачнулась и закричала. Чак бросился к ней, но было уже поздно — она упала с крыши прямо в строительную грязь.
Андроиды, работавшие на стройке, переполошились, и сбежались. Чак уже набрал скорую. Раэль лежала и стонала внизу, держась за живот. Она страшно испугалась не за себя, а за будущего ребенка и страшно корила себя, что она так беспечно полезла на крышу.
Скорая примчалась быстро, по дороге в больницу Раэль известила Вина и Венеру.
Вин примчался, как только смог, а Венера даже его опередила. Потом они с Вином сидели в коридоре и оба нервничали, что там случилось с Раэль и как там ребенок.
Раэль увезли на операцию — у нее был поврежден позвоночник, не опасно для жизни, но в целом все было серьезно. Ребенка спасти не удалось.
Когда Раэль узнала эту новость, она не поверила, что у нее внутри больше нет биения сердца маленькой жизни, что все кончено. Она даже не спросила, как там прошла операция на позвоночнике, но хирург сказал сам, что все прошло успешно и она сможет ходить. Вин и Венера были потрясены новостью про ребенка. Вин заплакал и не мог успокоиться, его душили рыдания, а Венера обняла его и говорила слова утешения.
Раэль сама захотела рассказать Вину и Венере, как все произошло, хотя на стройке были камеры и можно было все трагическое происшествие посмотреть своими глазами.
Раэль горько винила во всем себя, свою неосторожность и беспечность. Ей хотелось сделать с собой что-то нехорошее, так она терзалась чувством вины. Она говорила сквозь слезы, что совсем забыла про опасность, так захватило ее желание увидеть все происходящее на стройке своими глазами. Через чип ее удалось успокоить и Вина тоже. Венера же держалась твердо.
Потом Вин остался с Раэль в больнице, а Венера уехала к себе. Вин сейчас был погружен в горе по потерянному ребенку и мало реагировал на внешние события. Он гладил руки Раэль, но мыслями был далеко.
Когда Раэль выписали, Вин встретил ее и они вместе зашли в дом. Раэль поднялась наверх, в новенькую и такую уютную детскую. Слезы снова покатились у нее из глаз. Что она наделала! Как теперь жить без малышки внутри? Как ей смотреть в глаза Вину?
Она села посреди детской на маленький пуфик и закрыла лицо руками.
Вин молча стоял в дверях. Он не знал, что сказать, так было переполнено горем его сердце. Сейчас у него не было даже сил обвинять Раэль, но и говорить, что она не виновата, он не мог.
Наконец, Раэль встала и вышла на кухню, попить водички. Ей сейчас очень нужна была поддержка, но Вин не мог ее дать, так как сильно страдал сам. Она не знала, в чём ей найти утешение и обняла Рэсси, зарывшись лицом и руками в ее длинную шерсть. Рэсси облизала ее руки в знак поддержки.
Потом пришел Габи, он очень рад был видеть маму и что ее выписали живой и невредимой. Родители ещё не сказали ему про малышку, не хотели говорить и портить ему настроение.
Ночью Вин и Раэль лежали и говорили вполголоса:
— И как нам дальше жить? — спросила Раэль.
— Что ж, будем жить, как это было до твоей беременности. Ходить на работу, гулять с Габи, общаться с друзьями. Кстати, о друзьях — Морта спрашивала, как ты, я ответил ей, что с тобой все хорошо, — ответил Вин.
— Да, но это неправда. Разве со мной все хорошо? На душе у меня очень плохо и от этого ни один чип не спасет. Мне не хватает пока душевных сил, чтобы пережить этот кошмар, — тихо произнесла Раэль.
— Мне, если честно, тоже. Я не понимаю, за что нам с тобой такое испытание? Потому, что мы были слишком счастливы вместе?
— Разве это преступление — быть счастливыми? — задавалась вопросом Раэль.
— Нет, уж точно нет! Но у нас ещё осталось, ради чего жить дальше, Раэль. Ведь у нас есть Габи, ради него нам нужно сохранить семью и найти душевный покой, — убеждал Вин и себя в том числе.
— Да, Габи — наше спасение сейчас. Но когда же мы ему скажем о том, что произошло?
— Не знаю, я пока не готов. Давай после того, как мы сами придем в норму? Ну хоть немного.
— Да я согласна не торопиться с этим, — согласилась Раэль, — Просто все вокруг будут говорить о моей беременности, спрашивать, как идут дела, а я не смогу врать. А так вдруг он узнает от чужих людей, это будет гораздо хуже, чем от нас с тобой. Он ведь перестанет доверять нам.
— Значит, давай так: ты пока месяц побудешь дома,
