с мыслью, что отсюда не выбраться, что она теперь вечная пленница безумного разума, что решил делать с ней все, что хочет. От голода постоянно болел живот и голова, но Лотта спасла ситуацию. Подкидывала фрукты, иногда приносила лишнюю порции каши или супа.
Они были осторожны, Лотта приходила ночью.
И даже один раз вывела Лена снова к окну. Удивительно, как они понимали друг друга без слов. Лена все еще с осторожностью поглядывала на служанку, не исключая, что это все замысел Властилиона. Втереться в доверие, чтобы потом причинить боль…
Но Лотта была милой и вечно напуганной. Постоянно оглядывалась, шикала (если это можно так назвать: она просто прикладывала палец ко рту и кривила губы), передвигалась на цыпочках и того же просила от Лены. Приоткрыла черную штору, открывая Лене вид на императорский двор.
Он был освещен слабым светом луны, особенно огороженная дорожка и каркас чего-то по типу гигантского шара. Лена вопросительно глянула на Лотту.
Та снова пыталась объясниться жестами, но более простыми: указала на глаза, а потом на голову, имитируя, будто надевает шапку.
Не шапку, корону.
Вовсю идет подготовка к коронации.
Лена указала пальцем на запястье, изображая часы. Лотта быстро поняла, что она имеет виду и растопырила все пять пальцев левой руки.
Пять дней. До коронации осталось пять дней…
Когда-то Лена с трепетом ждала этой даты, волновалась и опасалась. Письмо Джона…
Он не врал и не пытался запутать. Он написал четко — не доверять Принцу. А Лена допустила ошибку. Хоть он и поменялся в её глазах из доброго принца в скрытного манипулятора, но все же… Не в убийцу!
Лена прикусила нижнюю губу до боли. Лотта коснулась её плеча, чуть тряхнув, чтобы перестала.
Есть ли шанс, что Лена сможет пробраться на коронацию, а оттуда сбежать? Дворец казался неприступным — она пыталась покинуть этот коридор, но Лотта запаниковала, а потом они заметили патруль стражи. И не простой. Мужчины не с мечами или копьями и без щитов, а с кинжалами. Маги. Против них у лишенной магии Лены нет шансов.
Лена указала на место коронации, а потом провела большим пальцем по шее. Лотта испуганно округлила глаза и замотала головой. Схватила за руку и ногтем провела по кольцу.
Она знает, что оно сдерживает Лену. И кто знает, что может еще.
Лена удивилась, что Лотта в курсе. Но с другой стороны — она немая слуга, которая снует рядом, когда Властилион не стесняется в выражениях и издевается над Леной. Считает ли он слуг за людей? Никогда не считал. Специально ли он сделал Лотту и других немой? Лена не хотела думать.
Теперь она четко знала своих настоящих врагов — Принц Вейлор и Властилион.
Сейчас Лена беспомощна, но если…
Если удастся снять кольцо…
Она не будет медлить.
* * *
Очевидно, что кольцо просто так не снять, но Лена решила перепробовать все без разбора. Начала с зубов и чуть их не сломала. Кольцо можно было крутить на пальце, но начав снимать, оно просто отказывалось подчиняться! Застревало между фаланг пальца и все. Лена и крутила, и слюнявила даже, не помогало.
Лотта смогла принести инструмент похожий на кусачки. Разумеется, он кольцо не повредил, лишь поцарапал Лену.
Заметивший это Властилион лишь усмехнулся:
— Можешь даже не пытаться. Без разрешения, — и он показательно поднял руку со своим кольцом. — Ничего не выйдет.
Раньше она думала, что лишь Принц может использовать силу кольца, но он поделился ею с Властилионом…
И цель у Лены сменилась — ей нужно добраться до кольца Властилиона.
Но как?
Один взгляд на него и пробирает дрожь. Хоть с прошествием времени она уже спокойно смотрела ему в глаза, тяжело было терпеть ответный взгляд.
Властилион наслаждался её унижением.
«Ты будешь послушной?» — звучало каждый день набатом. И Лена кивала, соглашаясь, боясь, что он придумает еще. Ведь рано или поздно ему надоест…
Одной ночью Лотта снова оставила дверь открытой, чтобы Лена подышала свежим воздухом, а не тем спертым и отвратительным в спальне. Она услышала глухой смех и рискнула, подойдя к концу коридора и заглянула за угол. И увидела, как несколько стражников уходят вместе, а в руках у них бутылки вина.
Иллюзорный шанс засиял, но быстро разбился — они ушли не все, один остался. Но Лене удалось проскочить мимо — бледная, в грязной рубахе, её легко можно было спутать с призраком. Босиком по коврам, она тихо добралась до соседнего коридора. Какая же темнотища кругом! Лена ориентировалась лишь на слабый свет факелов, которые казалось вот-вот погаснут.
Ты будешь послушной?
Что это значит? То, что она смиренно проводит дни в спальне и лишь в голове продумывает план побега? Она не может напасть на Властилиона без магии. Физически она слабее его раза в три и ему достаточно пальцем щелкнуть, чтобы она упала. Ему нравятся её жалкие попытки, чтобы отвечать на это пощечинами… Поэтому Лена перестала.
Но иногда хотелось — вцепиться зубами в его горло и кромсать, в ожидании, когда он, наконец, заткнётся.
Снова смех и Лена замерла. На этот раз звонкий и женский. Игривый, мягкий, так порой смеялась Соландж… Вспоминая о подруге сердце сжалось — Лена жила мечтой, где она снова работает в Первой библиотеке и не знает проблем и невзгод.
Она медленно подошла к источнику смеха — из приоткрытой двери впереди лился слабый свет. Лена встала рядом и прислушалась.
— Позвольте показать вам…
— … я куда способнее её…
— Можно вас коснуться…?
Мурашки пошли по коже, когда Лена услышала ненавистный голос:
— Делайте свою работу молча.
Она чуть выглянула и обомлела — на широком диване, в центре, восседал полуголый Властилион. Шнуровка штанов распущена, по крепкой груди в шрамах блуждают женские руки, а длинные волосы рассыпались на плечах. Он не отрывался от бокала золотого игристого вина, а вокруг кружилось девушек пять! Они полуголые, в прозрачных туниках и в украшениях. Красивые, как богини, с округлыми формами и льстивыми улыбками. Одна массировала плечи, другая стопы, третья и четвертая с двух сторон блуждали губами по шее, последняя играла рядом на инструменте, похожим на арфу, но издающим резкие, грубые звуки. От них Лене стало еще тревожнее.
Но хуже — когда она поймала взгляд темных глаз.
Лена сразу юркнула назад.
Сердце бешено колотилось, и она понеслась прочь. Страшно было даже оглядываться, но в спину продолжал звучать лишь женский смех…
В ту ночь Лене приснился
