— Они меняют цвет башен, чтобы передать сообщения, — сказал Рафаэль. — Золотой — для браков и торжеств. Синий — для соглашений.
— Что тогда означает красный? — спросил Саймон.
— Магию, — сказал Рафаэль, его темные зрачки сузились. — Опасность.
Он медленно повернулся вокруг, оглядывая тихие улицы и большие дома на берегу канала. Он был примерно на голову ниже, чем Саймон. Саймон задался вопросом, сколько лет ему было, когда его обратили. Четырнадцать? Пятнадцать? Только немного старше, чем Морин. Кто обратил его? Магнус знал, но никогда не говорил об этом.
— Дом инквизитора там, — сказал Рафаэль и указал на канал, где стоял один из больших домов, с остроконечной крышей и балконами. — Но там темно.
Саймон не мог отрицать тот факт, что его небьющееся сердце сделало лёгкий скачок, когда он посмотрел туда. Изабель жила там теперь; и одно из тех окон было ее окном.
— Они все должно быть ушли в Гард, — сказал он. — Они ходят туда чтобы встретиться или по причине каких-то дел. У него не было воспоминаний о Гарде, будучи заключенным в тюрьму, по воле предыдущего Инквизитора.
— Полагаю, мы могли бы пойти туда. Посмотреть, что происходит.
— Да, спасибо. Я имею представление об их «встречах и делах, — отрезал Рафаэль, но он выглядел неуверенно, Саймон не мог вспомнить, как он выглядел прежде. — Все, что здесь происходит, это дела Сумеречных охотников. Есть дом, недалеко отсюда, он был предоставлен представителю вампиров в Совете. Мы можем пойти туда.
— Вместе? — спросил Саймон.
— Это очень большой дом, — ответил Рафаэль, — Ты будешь в одном конце дома, а я в другом.
Саймон поднял брови. Он совсем не понимал, чего ждать от происходящего, но мысль о ночевке в доме с Рафаэлем не приходила в голову. Конечно, он не думал, что Рафаэль собирался убить его во сне. Но мысль о разделе жилого помещения с кем-то, кто, казалось, не очень-то его любит, была для него очень странной.
Зрение Саймона было ясным и точным теперь — одна из немногих вещей, которые он действительно полюбил став вампиром — он мог видеть мелкие детали даже на расстоянии. Он увидел ее, прежде чем она, возможно, заметила его. Она быстро шла вперед, опустив голову вниз, ее темные волосы были убраны в длинную косу, она часто делала такую прическу, когда шли боевые действия. Ее ботинки стучали по булыжникам, когда она шла. Разбивательница сердец, Изабель Лайтвуд. Саймон повернулся к Рафаэлю.
— Уходи, — сказал он.
Рафаэль улыбнулся.
— La belle Isabelle, — произнес он[1]. — Это безнадежно, знаешь, ты и она.
— Потому что я вампир, а она Сумеречный Охотник?
— Нет. Она просто — как вы это называете — не ровня тебе?
Изабель уже была на полпути вниз по улице. Саймон стиснул зубы:
— Остроумие — вот моя уловка, и я делаю ставку на тебя. Я имею в виду его.
Рафаэль невинно пожал плечами, но не двигался. Саймон отвернулся от него и вышел из тени, на улицу.
Изабель мгновенно остановилась, ее рука потянулась за кнутом на поясе. Спустя мгновения она заморгала в шоке, опустила руки и неуверенно спросила:
— Саймон?
Вдруг Саймон почувствовал себя неловко. Возможно ей не понравится его внезапное появление в Аликанте, ведь это был ее мир, а не его.
— Я… — начал он, но не успел закончить, потому что Изабель бросилась к нему и обвила шею руками, почти сбив его с ног.
Саймон прикрыл глаза и уткнулся лицом ей в шею. Он чувствовал ее сердцебиение, но тут же отбросил всякие мысли о крови. В его руках она была одновременно мягкой, но сильной, ее волосы щекотали лицо. Обнимая ее, он чувствовал себя нормальным, абсолютно обычным подростком, влюбленным в девушку. Влюбленным. Он отодвинулся, и увидел, что ее большие темные глаза, находящиеся в нескольких дюймах от него сияли.
— Не могу поверить, что ты здесь, — произнесла она, затаив дыхание, — Я так хотела, чтобы ты был здесь и всё думала, как скоро еще смогу увидеть тебя, и…О Боже, что на тебе надето? — Саймон посмотрел вниз на свою дутую рубашку и кожанные брюки.
Он надеялся, что Рафаэль сейчас не стоит где-нибудь в теньке, смеясь над ним.
— Это долгая история, — ответил он, — Как ты думаешь, мы могли бы войти внутрь?
Магнус вертел в руках серебряную шкатулку с инициалами, его кошачьи глаза отсвечивали в тусклом сиянии ведьминого огня подвала Аматис. Джослин смотрела на него взглядом, полным любопытства и тревоги. Люк не мог перестать думать о тех днях, когда Джослин приводила Клэри в квартиру Магнуса, пока та была еще ребенком. Каждый раз, когда они сидели втроем, они напоминали какое-то странное трио. Но Клэри росла, и чем старше она становилась, тем больше вспоминала те вещи, которые не должна была помнить.
— Есть что-нибудь? — спросила Джослин.
— Вы должны мне дать время, — сказал Магнус, тыча пальцем в коробку, — волшебные мины-ловушки, проклятия и т. п. могут быть довольно тонко скрыты.
— Не торопись — сказал Люк, откинувшись на стол, что был задвинут в затянутый паутиной угол.
Когда-то это был кухонный стол его матери. Он узнал следы от ножа, по неосторожности оставленные на деревянной столешнице и даже вмятину на одной из ножек, которую он пнул еще будучи подростком.
На протяжении многих лет этот стол хранился у Аматис. Он был здесь, когда она вышла замуж за Стивена и устраивала званые обеды в доме Эрондейлов. Он был здесь и после того, как они развелись, и даже после того, как Стивен переехал в поместье со своей новой женой.
Весь подвал был забит старой мебелью: в некоторых вещах Люк узнавал то, что некогда принадлежало их родителям, картины и безделушки из тех времен, когда Аматис была замужем. Он удивлялся, почему она спрятала их подальше. Возможно, она была не в состоянии смотреть на них.
— Не думаю, что с ней что — то не так, — в конце концов сказал Магнус, ставя шкатулку обратно на полку, куда Джослин поместила ее, не желая видеть ее в доме и не желая также выбросить ее. Он поежился и потер руки. Он был одет в серо — черное пальто, которое делало его похожим на детектива. Джослин даже не дала ему шанса повесить свое пальто, когда он пришел к ним, она просто схватила его за руку и потянула вниз в подвал.
— Никаких ловушек, никаких проклятий, никакой магии вообще!
Джослин посмотрела на него озадачено.
— Спасибо, — сказала она. — За то что посмотрел на нее. Я могу быть немного параноиком. И после того, что произошло в Лондоне.
— Что произошло в Лондоне?
— Мы знаем не много, — сказал Люк.
Гард сообщил об этом во второй половине дня, но мы не многое знаем. Лондон был одним из немногих Институтов, которые ещё не были эвакуированы. Очевидно Себастьян со своей армией пытались атаковать. Но их остановили своего рода защитные чары, о которых не знал даже Совет. Это предупредило сумеречных охотников о приближающейся опасности и привело их в безопасное место.
