- Ты уедешь завтра, - проговаривает Гидеон. – А я сегодня.
- Куда ты направляешься?
- В Орден, конечно, - сжато отвечает тот.
Но я уже догадался об этом. Когда я сказал «куда», то имел в виду показать мне дорогу на карте. Но опять же, он, наверное, до этого и так додумался.
Гидеон открывает еще один ящик и подбирает поддельные атаме, завернутые в красный бархат. Каждый, по отдельности, он сначала опускает в ножны, затем перекладывает в шелковый мешочек, который крепится к боковому внутреннему карману его чемодана. Я даже не заметил этого, опершись на спинку стула.
Появляется какое-то странное чувство облегченности, отпуская мои мышцы, уже неделями казавшиеся напряженными. Даже месяцами. Возможно, облегчение от того, что у нас еще есть шанс, глядя даже на такую крошечную кромку света, расползающуюся по курительной трубке.
- Джестин приготовила завтрак, - сообщаю я. – У тебя же еще есть время, прежде чем ехать?
- Не особо, - его руки дрожат, когда он перекладывает несколько сложенных рубашек себе в чемодан.
- Что ж…, - понятия не имею, что сказать еще.
Из-за его состояния я начинаю нервничать. Дрожание выдает в нем истинный возраст, и даже то, как он склонился над стулом, продолжая паковаться, не помогает скрыть этого факта; так только отчетливей проявляется его сутулость.
- Я обещал твоему отцу, - шепчет он. – Но ты все продолжал гнуть свое. Ты не сдашься просто так. Эту черту характера ты унаследовал от него. На самом деле, от них обоих.
Я начинаю улыбаться, но он не подразумевал это как комплимент.
- Почему бы нам всем не поехать вместе? – интересуюсь я, а он смотрит на меня исподлобья.
«Ты все это затеял», говорит мне его взгляд. Поэтому я не сдамся и уж точно не буду вертеться на одном месте. Я не покажу ему, как буду нервничать, когда приближусь к своей цели.
- Так как же нам туда попасть? Это далеко отсюда? - так как посторонних здесь нет, мои вопросы звучат смешно. Словно я в предвкушении добраться до метро, проехать четыре станции и оказаться на пороге древнего друидического Ордена. Хотя, с другой стороны, возможно, это и правда. На дворе двадцать первый век. Приезжать на место, чтобы отыскать кучку старых чуваков, одетых в коричневые мантии, выглядело бы одинаково странно.
- Джестин отвезет вас туда, - отвечает Гидеон. – Она знает дорогу.
В голове возникает несметное количество вопросов, стремительно приближающихся то к мечте, то к домыслам. В своем воображении я рисую Ордер, как если бы уже отыскал их. Представляю Анну, к которой тянусь через проход, соединяющий наши миры. А также деревянное лицо марионетки, вспыхивающее черными вырезанными буквами, которые бросаются в глаза, словно у вора-карманника в фильме ужасов.
- Тесей.
Я поднимаю взгляд. Гидеон стоит теперь выпрямленным, а чемодан уже набит и закрыт.
- Это никогда не было моим выбором, - говорит он. – Как только ты появился здесь, то связал мне руки.
- Это ведь испытание, да? – спрашиваю, когда Гидеон опускает глаза. – Насколько оно опасное? Что ожидает нас там, пока ты будешь ехать в одном из частных вагонов или сидеть на заднем сиденье Ролс-Ройса, помыкая шофером?
По большей части он не заботится о сказанном. А просто проверяет свои карманные часы.
- И ты даже о Джестин не волнуешься?
Гидеон берет чемодан в руки.
– Джестин, - хмыкает он, проходя мимо, - она и сама в состоянии о себе позаботиться.
- Она же на самом деле не твоя племянница, так ведь? – тихо проговариваю я.
Он замирает перед открытыми раздвижными дверями.
- Тогда кто она? Кто на самом деле?
- Разве ты еще не понял? – спрашивает тот. – Это девушка, которую тренировал Орден, чтобы заменить тебя.
***
- Эта колбаса – просто офигительная, - сообщает Томас с набитым ртом.
- Сосиска, - поправляет Джестин. – Мы называем ее сосиска.
- Какого черта вы дали ей такое название? – спрашивает Томас, испытывающий отвращение, даже когда жадно поглощает остальную ее часть.
- Не знаю, - улыбается Джестин. – Просто так называем. И точка.
Я с трудом слушаю их болтовню и на автомате заталкиваю пищу в рот, пытаясь не смотреть в сторону Джестин. Я стараюсь сопоставить слова Гидеона с теми фактами, как непринужденно она улыбается, сумев завладеть вниманием Томаса, несмотря на его подозрения. Я имею в виду, что она…милая. Она не утаивала от нас никакой информации и не лгала нам. Она даже и не думала так поступать, когда как мы переживали за это. И, кажется, она заботится о Гидеоне, даже если очевиден тот факт, что ее преданность – дело рук Ордена.
- Я наелся, - заявляет Томас. – Пойду в душ.
Он встает из-за стола, немного колеблясь со смиренным выражением на лице.
– Но сначала помогу вам убраться здесь.
Джестин улыбается.
– Иди уже, - проговаривает она и бьет по его руке, когда тот пытается дотянуться до тарелки. – Мы с Касом помоем посуду.
Убедившись, что Джестин не шутит, он пожимает мне плечами и топает наверх.
- Он не похож на того, кто очень сильно озабочен происходящим, - замечает Джестин, пока собирает тарелки и несет их к раковине.
Она права. Он не такой.
- Он всегда такой…беспечный? Как долго вы знакомы?
Беспечный? Я никогда не считал таким Томаса.
– Некоторое время, - отвечаю я. – Возможно, он просто втянулся в это дело.
- Втянулся?
Я вздыхаю и кладу обратно джем с желе в холодильник.
– Нет. Тебе этого не понять.
- На что это похоже? Я имею в виду, тебя всегда это пугает? – спрашивает она с повернутой ко мне спиной.
Моя замена выкачивает из меня информацию. Словно я собираюсь стать ее наставником или что-то в этом роде, обучая до тех пор, пока не пройдет две недели. Она выжидающе смотрит через плечо.
Я перевожу дыхание.
– Нет. Совсем не пугает. Ты окунаешься в это с головой. Полагаю, что это больше похоже на что-то из разряда зачистки на месте преступления. Согласованного.
Она хихикает. Стоя над раковиной, она убрала свои волосы назад, и теперь они, длинные, перевязанные резинкой цвета чистого золота, спадают на плечи. Такое движение вызывает в памяти нашу первую с ней встречу, когда она напала на нас. Я мог бы пропустить эту девушку.
- Чему лыбишься? - спрашивает она.
- Ничему, - отвечаю я. – Разве ты уже не выучила все о призраках? Орден должен был бы все тебе рассказать.
- Полагаю, в этом есть моя доля. Но я готова все усложнить, намекни мне они об этом, - она ополаскивает чашку и ставит ее на сито. – В отличие от тебя.
Она опускает руки в мыльную воду и визжит.
- Что?
- Порезала палец, - бормочет она, вытаскивая его из воды.
