Аника откинула одеяло и жестом поманила к себе. Таннари забрался к ней, а она устроилась поудобнее у него под боком. Она положила ладошки на его щеки, а он закрыл глаза, не смея ничего предпринимать в ответ, даже обнять.
- Накричи на меня, хочешь – побей, - произнес он, не открывая глаз. - Только не молчи.
Она легонько впилась ногтями ему в щеки, а он замер в ожидании наказания.
- Как я могу тебя бить, - услышал он ее, - когда я люблю тебя. И ты такой красивый, мой Волк.
Она убрала руки со щек и обхватила его за шею. Но в душе все же остался некоторый отпечаток от причиненной им боли. Он совершил в отношению ее, то чего она все это время боялась – применил свою силу, заставив делать то, чего она не хотела.
Таннари осторожно обнял ее, положив руки на спину, и ощутил под пальцами оставленные им царапины, и волки вгрызлись в душу с большой силой. Хотя она и старалась делать вид, что не гневаться на него, но он видел, что чувствовала она себя неприятно.
Когда Аника стала одеваться, он подошел к ней сзади и осмотрел спину. Осторожно дотронулся до следов своего безумства, и не мог поверить, что так поступил с ее нежной кожей, от чего сердце у самого сжалось до боли. А ведь про всю причиненную ей боль она молчала.
- Прости, - прошептал он, целуя в плечо.
- До завтра заживет, - равнодушно ответила Аника, не оборачиваясь к нему.
Конечно же, заживет, такова была их звериная природа. Но будь они обычными людьми, то эти раны заживали не один день, а то и шрамы остались. Это различие им вкладывали в головы с детства, чтобы они не забывали, что значит быть людьми. Но и будь он обычным человеком, то не сделал бы такого. Или все же мог сделать? – спрашивал он сам себя. Но больше всего он опасался, что она опять будет бояться его. Также как узнав, что он Волк.
...
За завтраком Киара подметила, что Аника совсем невеселая, а Таннари молчалив, как никогда. Когда все разошлись, она подошла к Анике и спросила:
- Аника, я вижу, что с тобой что-то не так. У вас все хорошо?
- Все хорошо, - девушка слабо улыбнулась. - Просто радоваться нечему.
- Не ври мне, - радушно проговорила Киара. - Я же вижу больше, чем надо. И у вас с моим сыном что-то не ладиться, так?
Аника забыла, что Киару нельзя обманывать, но рассказывать все ей не хотела.
- Простите, - она виновато опустила глаза. - Но вы же не можете всю жизнь нас поддерживать. Мы должны научиться справляться с нашими проблемами сами.
- Ладно, - Киара не стала настаивать, видя, что та не настроена делится с ней.
Она прекрасно понимала, что девочка хотела быть независимой от нее. И, что сама она не вечна, и их стремление к самостоятельности в принятии решений вполне естественно. Она продолжила заниматься делами по кухне, но беспокойство ее не покидало. Теперь, когда не стало Тасмин, Аника стала ей ближе, почти как дочь. И если ее сын хоть как-то обидел ее, она не могла оставаться в стороне.
...
Киара выловила Таннари, чтобы поговорить без свидетелей. Он рубал дрова неподалеку от дома.
- Так, - произнесла она, подойдя к нему, нахмурив брови. - Аника ничего говорить не желает, тогда признавайся ты, что у вас произошло.
Таннари поднял на нее удивленный взгляд.
- То есть?
- Я вижу, что вы оба, как из тьмы вышли. У нее такой измученный вид, будто у рабыни.
Таннари оставил топор, и не глядя в глаза матери сказал:
- Я причинил ей боль.
Взгляд Киары от его слов стал ледяным.
- Ты... - она замахнулась на него, но остановилась у самого лица и сжала руку в кулак. - Я никогда тебя не била, даже в детстве, но сейчас мне хочется отдубасить от всей души.
Таннари виновато опустил голову.
- Я пытался утопить свою боль в вине, - тихо ответил он. - И вместе с этим причинил боль ей...
- Как ты мог? - упрекнула его Киара. - Благодаря этой девочке мы все еще живы, и смогли восстановить силы, чтобы бороться за наш дом. А ты... Или ты думал, раз привез девчонку неизвестно откуда, то можешь делать с ней что хочешь?
- Нет! - выкрикнул Таннари, подняв на мать изведенный угрызениями совести взгляд. - Ничего подобного. Так вышло...
Киара смотрела на него презрительным взглядом.
- Да, я - сволочь, - глухо отозвался Таннари, не смея больше смотреть на мать. - И нет мне прощения. Но я сделаю все, чтобы загладить вину перед ней.
- Ты окажешься большим счастливчиком, если она простить тебе это. - Холодно проговорила Киара. - Если бы твой отец так поступил, я б этого ему не простила.
Она развернулась и ушла. А Таннари уселся на пенек, на котором рубал дрова и схватился за голову, мучимый своей душевной болью, к которой добавилась еще и вина перед Аникой. Он прямо ощущал, как волки вгрызаются в его сердце, напоминая о содеянное.
…
Царапины на спине исчезли на следующий день. Таннари с облегчением вздохнул, видя что не осталось никаких следов. Он опасался, что из-за того, что раны нанес он, могут остаться шрамы.
Через пару дней Аника заметила, что Таннари стал совсем мрачным. Не обращал на нее внимания, относился с какой-то холодностью, но осторожностью. Странным было то, что соглашался с любым ее словом, мнением, сразу же выполнял все ее просьбы. По ночам просто спал, обняв, как тогда на постоялом дворе. А она, находясь в его объятьях, начинала тосковать по его ласкам. Чуяла его близость, его запах, пыталась разбудить, но он не откликался на нее.
...
Аника пришла в комнату, где Таннари уже отдыхал на кровати. Она уселась рядом с ним и заглянула в глаза. Уже больше недели он не проявляет к ней интереса, относясь, как к ребенку, обнимает, как бумажную, избегает смотреть в глаза.
- Дорогой, - заговорила она, набравшись решительности, - что-то ты совсем позабыл про меня.
- Чего это я позабыл, - возразил Таннари, - я всегда рядом с тобой. Ну, или почти всегда.
- Ты рядом, но где-то далеко, - не отставала Аника. - Я что, стала тебе безразлична?
- Ну, что ты, - мотнул головой Таннари, - я люблю тебя. Как я могу быть безразличным к тебе?
- Так в чем же дело? - требовательно спросила она. - Почему ты так холоден со мной?
О разговоре с матерью он предпочел умолчать.
- Чего это я холоден? - удивился он.
- Ты не желаешь меня больше, - обиделась Аника, отвернувшись от него.
- Что за глупости? - Таннари взял ее за руку. - Для меня нет никого желаннее тебя.
Она повернулась и забралась ему на колени. Склонилась над ним, приблизившись к его волосам, и понюхала, глубоко вдыхая его запах, потом опустилась к шее, вдыхая, и выпрямилась.
- Я хочу тебя, - заявила она, упершись руками в его живот. - А ты не выказываешь никакого внимания ко мне.
