— Конечно.
Она проводит ключ-картой около двери и прижимает палец к желеобразному квадрату возле сканера. На экране появляется ее фото, за которым следуют слова: «РАСШИРЕННЫЙ ДОСТУП».
— Готова ли ты или нет, то, что ты собираешься увидеть, может изменить способ твоего мышления.
— Способ моего мышления касаемо чего? — спрашиваю я.
— Всего.
Звуки сигнализации наполняют лаборатории, оповещая о завершении рабочего дня. Должно быть, сейчас около пяти часов. Я прогоняю озноб, ползущий по спине, и нервозность, засевшую в животе. Я настраиваю себя, подготавливая свой разум ко всему, что они могут мне показать.
Мы заходим в комнату, полную химиков в белых халатах. В этот раз помещение выглядит по-другому. У стены, слева от меня, располагается десять больших мониторов, и напротив каждого из них стоит химик, изучая показания, которые я не могу разобрать. Экраны непрерывно мерцают, и на одном из них появляется лицо, затем следующий экран показывает уже другую физиономию, и вскоре на каждом из десяти мониторов отображается по лицу Древнего: все они разного возраста. Сибил кивает, чтобы я следовала за ней.
— Марик, — говорит она химику, стоящему в другом конце холла, женщине со светло-рыжими волосами и идеальной кожей. — Это Ари. Сегодня мы осматриваемся. Могли бы вы показать ей то, что изучаете?
Марик смотрит меня и мягко улыбается.
— Я знаю, кто ты такая. Рада встрече с тобой.
Она печатает что-то на своем экране, переключаясь на табло с данными, которые я видела ранее, затем она нажимает на «УРОВНИ КСИЛЕМЫ». Экран заполняется данными, которые напоминают мне о главных мониторах в медицинском центре. Ксилема движется вверх-вниз, вверх и вниз.
— Она колеблется, — удивленно говорю я. — Как это возможно?
Марик поворачивается ко мне.
— Мы считаем, что работа ксилемы очень похожа на работу органов. Она движется, у нее есть пульс, она не похожа ни на что, что мы когда-либо видели. До этого мы сравнивали ее с водой в человеческом теле, но это разные вещи. Почти как… — Она бегло смотрит на Сибил, словно смущаясь от того, что собирается сказать, и в итоге шепчет, — …магия.
Сибил издает короткий смешок.
— Вы, химики, все идеализируете. Это не магия, а смертельная опасность. Эволюция жидкостей мешает нам убить их. Помните нашу цель, Марик. — Затем она отводит меня в сторону и качает головой. — Я не могу осуждать их за восторг, но мы, будучи управляющими, не должны признавать силу ксилемы. Мы ищем способы ее ослабить. Именно это и привело нас сюда.
Сибил указывает на потрескавшуюся черную стену и незащищенное стекло комнаты испытаний, которую она показала мне, когда я пришла сюда в первый раз. Я придвигаюсь к стеклу и понимаю, что теперь это больше похоже не на комнату испытаний, а на камеру пыток.
Химики напряженно на нее смотрят, и один из них, низкий парень с черными волосами и оливковой кожей, нажимает на кнопку снаружи стекла и произносит в интерком:
— Впустите первый объект.
Я наблюдаю за тем, как двое оперативников вводят мужчину Древнего. На нем нет ничего, кроме крохотного кусочка ткани, прикрывающего сокровенное место, а тело выглядит болезненным и слабым. Пятеро химиков, стоящих около меня, начинают заносить записи в свои планшеты. Тот же химик, который воспользовался интеркомом, подходит к клавиатуре, расположенной в правой части стекла. Дверь в комнату закрывается за оперативниками, и Древний остается наедине в огромной двухэтажной комнате, мне видно, как он трясется. Голова его нервно подергивается, затем он мечется из стороны в сторону, врезаясь в стены, прежде чем припасть к стеклянной стене, через которую мы за ним наблюдаем. Он наклоняет голову в сторону и кричит, но до нас не доносится ни единого звука.
Сибил становится рядом со мной.
— Познакомься с Райденом. Он старый друг проекта химиков. Невежество — наша сильнейшая слабость, которая должна исчезнуть, если мы надеемся преуспеть.
— Преуспеть в…? – спрашиваю я, побуждая Сибил сказать мне то, что я должна знать, и не свожу глаз с Райдена. Он не выглядит, как шпион, но Сибил сказала, что все их подопытные являются Скрытными. Этот парень выглядит так, словно он работал в поле и не пытался рисковать своей жизнью для того, чтобы разведать информацию, касательно людей. Кое-что не сходится.
— В их уничтожении, конечно же, — говорит Сибил.
— Несомненно, но какой же план, какая стратегия? — надеюсь, это не звучит так же безнадежно, как я себя чувствую.
Она ухмыляется.
— Мне нравится твой интерес, но мы еще не определились с финальной стратегией. Скажем так, она зависит от нашего исследования.
— Кстати говоря, где вы его достали?
Она неловко отводит взгляд, избегая вопроса слишком долго, чтобы дать правдивый ответ. Она забывает, кто меня тренировал.
— Я говорила тебе, что они Скрытные, — произносит она.
Что ж, это неправда. Либо она не знает, либо не хочет мне говорить.
Мои глаза натыкаются на химика, стоящего возле клавиатуры. Он набирает ряд кодов и затем отходит назад, кусая ногти.
— Что они делают? — спрашиваю я Сибил.
— Электрическую терапию, — отвечает она.
В этот момент из комнаты испытаний раздается звонок. Древний начинает биться в конвульсиях и резко дергаться, его тело непроизвольно подскакивает, словно внутренние органы пытаются вырваться наружу. Снова раздается звонок — и его тело расслабляется. Он падает на землю. Стоящие вокруг меня химики делают еще больше записей, и, судя по выражениям их лиц, они довольны результатами.
Сибил выводит меня из аудитории.
— Эта лаборатория занимается веществами, передающимися воздушным путем, и которые могут подействовать на Древних, не нося при этом вред людям. Наша цель — оружие, которое бы могло бы атаковать без их ведома. Таким образом, как только они прорывают поверхность Земли, они БАМ! — Она ударяет кулаком по ладони. — И мертвы. Проблема в том, что ксилема излечивает их в считанные секунды. Так что наша стратегия: создать что-то, что повлияло бы на ксилему, изменив ее.
Я киваю, желая узнать, следует ли мне задать вопрос, который был у меня на уме с того момента, как мы все это начали.
— Сибил, — говорю я нерешительно. — Я думала, они хотят к нам присоединиться, как только будут достаточно сильны. Я думала, они желали мирного сосуществования. Поэтому мне интересно, почему мы пытаемся их убить?
— Два столь разных вида не могут ужиться на одной планете. Это выживание наиболее приспособленных, и мы должны выжить.
Она отходит назад, и я следую за ней, пока в моей груди разрастается огромная дыра. Все, что нам рассказывали о Древних, абсолютно все, ведет к этому. Они хотят поселить в нас страх, показать, что наш вид не жалок, и мы способны атаковать. Я гляжу сквозь стекло. Райден прячется в углу, его глаза бегают от одного человека к другому, прежде чем остановиться на мне. Он изучает меня и затем произносит лишь губами единственное слово — «помоги».
