— А ребятам тоже дадут?
Рудольф Силыч сказал с уверенностью:
— Им дадут больше, чем вам! Они еще от государства какую-нибудь компенсацию получат за свои беды. А у нашего государства денег нет!
Закрёпов как будто не верил собственным словам. Он произнес необыкновенно серьезно:
— Вот что, Зинаида Васильевна, осталось еще одно нерешенное дело перед нашим расставанием.
Он достал из ящика стола черную дискету в целлофановом пакете.
— Ну-ка возьмите ее в белы ручки.
Лицо Зинаиды Васильевны исказилось от отвращения. Она вскочила со стула:
— Я больше не могу всем этим заниматься! Вы не имеете права меня задерживать! Не могу больше смотреть на пришельцев, мутантов и на ваши дискеты!
Закрёпов остановил ее тихим голосом и ужасным холодным взглядом Страна 10–46.
— Вы что, уважаемая, не понимаете, о чем идет речь? Вы пожилой человек, а ведете себя как маленькая капризная девочка! Вы не любите нашу Землю! Вам наплевать на безопасность человечества!
Зинаида Васильевна хотела крикнуть: «Наплевать!», но внутреннее чутье подсказало ей — надо осторожно высказываться при Закрёпове. Он сунул дискету ей в руку, и она, вскрикнув, тут же ее уронила — так закололо у нее в пальцах. Закрёпов засмеялся, увидев ее реакцию. Он с облегчением заговорил:
— Ну вот, у нас капризы не по делу, а все очень даже замечательно!
Зинаида Васильевна спросила обреченно:
— А та дискета?
Закрёпов не скрывал радости:
— Ту Голоущенко с Хаузером сляпали! Вы хотите показать свое безразличие и равнодушие, отсутствие земного патриотизма. А когда надо было, вы интуитивно действовали правильно. Когда во Франции вам дали липовую дискету, вы сказали самым естественным образом, что пальцы у вас закололо…
— Потому что все этого хотели, — воскликнула Зинаида Васильевна, — а мне надо было, чтобы от меня наконец отстали!
— Вот так и надо поступать, Зинаида Васильевна, а не стремиться побыстрее домой, не закончив важного дела. И молодой Штеге тоже молодец. Он все понял, но не стал разглагольствовать.
Зинаида Васильевна предупредила Закрёпова:
— Даниэль не останется здесь ни на одну минуту. Он иностранец, и вы не сможете его задерживать!
— Естественно, — согласился Закрёпов и нажал кнопку на пульте. — У нас есть умный студент, он разберется не хуже вашего искусствоведа в телогрейке.
В дверь постучали.
— Заходи, Бузян, — позвал Закрёпов.
К столу приблизился сутуловатый юноша в очках. Довольный Рудольф Силыч объяснил:
— Познакомься, Викентий, это она, та самая «вторая» — Воскресова Зинаида Васильевна!
Парень чем-то был похож на ее старшего сына Илью. Пока шли к Бузяну в кабинет, она спросила:
— Как вы думаете, это надолго? Я так хочу домой!
— Не знаю, — уклончиво сказал он, — как пойдет.
Он сел перед компьютером, включил его, и Зинаида Васильевна без удовольствия созерцала на экране осточертевшего Страна с головой под мышкой.
— Нажмите, пожалуйста, вот эту клавишу, — попросил Викентий.
На экране замелькали значки. Зинаида Васильевна стала зевать. Она улыбалась, думая о том, как ее будут встречать дети и укорять за то, что с ней произошло… Они сделают вывод, что за границу ездить не надо, ведь дома пришельцы не встречаются. Ее отвлек Викентий, кажется, он был чем-то доволен.
— Нажмите вот эти две одновременно! А теперь еще раз вот эту…
Это длилось минут сорок. От мелькания Зинаида Васильевна уносилась мыслями то в Москву, то на океан. Со стыдом вспомнила про разоренный дом мадам ле Ген и фальшивые 500 франков. Она механически нажимала на клавиши по указанию Викентия. Несколько раз встряхнула головой, чтобы не заснуть.
— Есть! Нашел! — воскликнул Бузян.
Она вздрогнула и вскочила, наблюдая, как Викентий возбужденно говорит по телефону с Закрёповым:
— Нет, Рудольф Силыч — кричал он, — она нам больше не нужна! Я, честно говоря, не ожидал, что сегодня получится! Теперь она только мешает!
Он положил трубку и заявил торжественно:
— Зинаида Васильевна! Вы свободны!
— А скажите, Викентий, — не веря своему счастью, начала Зинаида Васильевна.
— Нет, Зинаида Васильевна, — сказал Бузян, — ничего не скажу. Все вопросы к Рудольфу Силычу!
Зинаиде Васильевне чуть плохо не стало:
— Ну уж нет! Я у него что-нибудь спрошу, а он меня здесь еще на месяц оставит! Я сегодня уеду?
— Завтра, — сказал Бузян.
Машина мчалась на всех парах, но все равно опоздала. На перроне расстроенная Зинаида Васильевна увидела в открытом окне уходящего поезда две юные головы — одну темную, другую светлую. Оба высунули из окна руки, изо всех сил махали и что-то кричали. Но Зинаида Васильевна не разобрала ни слова, она тоже махала руками, пока поезд не скрылся из виду.
Привезший ее сюда и наблюдавший за этой сценой Рудольф Силыч Закрёпов сказал небрежно:
— Да будет вам переживать! Скоро увидитесь. Созвонитесь. Слава Богу, не война…
Москва, февраль 2001
