Взъерошу их, играя, и приглажу.
И всё тепло своей души отдам,
Чтоб мир наполнить светлым чувством нашим! / Ирина Савельева.
Я выскочила из зарослей на поляну. Он стоял посредине, точно ждал меня. Опуская вниз странный инструмент, более всего напоминающий гитару, казалось, что перестал дышать.
Ноги продолжали нести меня вперед и через секунду я бросилась в его объятья, зарываясь лицом в его грудь.
— Ликиу, — позвал меня Баирон.
Да, из тысячи островов, меня оставили на том, куда все это время стремилось мое сердце.
Я подняла вверх лицо, не в силах сдержать хлынувших слез.
— Что с тобой, маленькая моя, — мягкими прикосновениями губ он стал собирать слезинки, капающие из глаз.
— Ну что ты, тебя кто-то обидел?
— Нет, — наконец-то я смогла хоть что-то произнести.
Он слегка отодвинул мое тельце и принялся гладить кончиками пальцев по дорожкам, оставленным соленой влагой.
— Тогда что, моя хорошая?
— Я соскучилась, очень-очень! — ответила честно, позабыв о женской хитрости и жеманстве.
Меня крепко прижали к груди снова. Я не могла отвести взгляда от глаз того, кто заполнил мою душу до краев. И то мизерное расстояние, которое оставалось между нашими губами исчезло, когда он прошептал — я тоже, скучал невероятно!
Может ли быть прекраснее что-то, чем поцелуй двух душ, стремящихся соединиться навеки.
Все что будет потом, будет столь же прекрасным, но вот этот момент, когда каждая из них признается другой и самой себе в том, что она теперь не одна и найденное настолько ценно, что затмевает собой все остальное, перечеркивая прошлое и рисуя совершенно иное будущее. Этот момент хочется продлить до бесконечности и запихнуть в шкатулку воспоминаний, рассматривая снова и снова.
Когда меня подхватили на руки и понесли в сторону домика, в котором обитал мужчина, я прижалась к нему покрепче, обвивая шею руками и вдруг подумала о том, что возможно все же Кицунэ действительно наилучшая устроительница отдыха, и все они разыграли как по нотам.
А я только сделала свой выбор, умело подталкиваемая в нужном направлении.
Но не это ли самое главное в жизни, иметь этот выбор и делать его.
Кто бы не стоял за предоставляемым выбором — друзья, любимые, леди Фортуна или же боги.
А потом мне стало совсем не до того. То есть мои размышления вытеснили совершенно другие ощущения и эмоции, возносящие человеческую сущность к оргазму, лисью — к запредельной эйфории, а душу — к нирване.
…..
И в самом конце, он отпускает мою стопу и накрывает своим телом, ловя поцелуем мои стоны, исторгается сам и мне кажется, что мы проваливаемся на изнанку мира.
— Точно, шепчет пришибленная эйфорией лиса — на изнанку, помнится так говорил Трампинрог.
Конец этой истории почему-то выходит более горячий чем вся книга, и что бы выложить не вошедшее, я размещу отдельным рассказом «Маленькие тайны», все то, чего не будет здесь. Если вам +18 и вы любите по горячее, тогда вам туда. В рассказе история стартует с этой части.
12. Каждый конец есть лишь начало чего-то, еще более величественного и прекрасного. / Н.К.Рерих
12.1
Блуждать в темноте в поисках себя.
Ричи.
Я умер. Осознанная мысль пришла внезапно. В какую-то долю секунды я переосмыслил ее. Точно, бой, взрыв и темнота. Эх, жаль, конечно, то, что все так грустно кончилось. Хотя, с другой стороны, радует, что не зря. Захотелось почесать затылок. А это вообще нормально? — мелькнула мысль, — желание почесаться.
И затылок кажется все еще мой. Но почему здесь так темно и где это здесь.
Погружение в уединение, в полную темноту — мозг подбрасывает старое воспоминание. Ретрит в поисках себя в пещерах. Тогда нам, курсантам дали возможность повысить общую активность организма, развитье чувствительность каналов восприятия (слуха, осязания, обоняния) и интуиции, а также найти новые результативные способы действия в стрессовых ситуациях. Еще одно неоспоримое преимущество, которое я приобрел после того ретрита — способность быстро принимать жизненно-важные решения.
Поэтому расставив руки перед собой я рванул в этой темноте в сторону, которая будто шептала — сюда!
Через какое-то время даже показалось что я начинаю видеть энергетические оболочки окружающих меня камней. Что позволило ускорить движение и за очередным поворотом я заметил точку света.
— Если это не выход, то я уже и не медведь — решил для себя и с воодушевлением заспешил в ту сторону.
Сложно понять, насколько правильно е течет время в этом месте, потому что скорость не зависит от прилагаемых усилий. Спеши — не спеши, а в точку Х я попал тогда, когда владелец этого аттракциона решил, что я созрел.
Слепящий свет приобрел форму овала, куда я и шагнул, решив, что неизвестность там, гораздо интереснее, чем брожение здесь.
И сразу же увидел спину Мынаша, застывшего перед дверью. Он с остервенением пинает её, и каждый пинок сопровождается странным мерцанием самого адъютанта и двери. Больше в аскетичной комнате никого нет, в том числе нет и других дверей. А раз я попал сюда не понятно как, то и выйти смогу только через ту дверь, которую штурмует мой друг.
— Мынаш! — окликаю его и почему-то меня окутывает теплом, когда вижу вздрогнувшие плечи ёкаи.
Медленно, очень медленно он разворачивается в мою сторону, а потом, потом мы оказываемся в объятиях друг друга. С хрустом костей, громкими похлопываниями по спине от переполняющих эмоций.
— Друг мой, — наконец выдаю, — я рад, что боги подарили мне еще один шанс. — Но какого ёкаи ты не вернулся к своим?
— Мынаш не смог, — выдает блондинистый бес. Сёкаи не властна помочь в этом месте. Она не слышит.
— Ну, может занята, — высказываю мысль, которая наибольшим образом нейтральна по отношению к их божеству.
— Может, — соглашается он. — Но я ни на одну сумеречную тропу не могу пойти. Как до козлов, — вздыхает.
Мне хочется поплевать через плечо, перекреститься и постучать по дереву. Никаких козлов, иначе я начну искать как вернуться обратно в темноту.
— А дверь? — спрашиваю, уже зная ответ.
— Не открывается.
Подхожу вместе с ним к двери, он снова пытается толкать ее от себя, потом к себе. И дверь и ёкаи мигают, как будто им не хватает энергии.
По какому-то наитию протягиваю свою ладонь и накрываю руку ёкаи сверху.
Ослепительный свет вырывается из-под наших пальцев, и мы вдвоем вываливаемся в холл огромных размеров.
Сложно сразу понять, где мы, потому что начинает рябить от форм и расцветок невероятного количества существ, снующих мимо, исчезающих в дверях и появляющихся из них с точно такими же выражениями на лицах, как и у нас.
У нас перед носом появляется крылатое существо.
— Фея, — сразу же идентифицирую длинноногую кроху. — Даже если я сошел с ума, то это очень занимательно, — тут же оправдываю эту идентификацию. Единственно на Земле, этих существ всегда обряжали в короткие воздушные платьица, эта же разодета как коммандос. В черном, с оружием на бедре и с милыми полосками на воинственном личике.
— Так, что здесь у нас, — фея перелистывает пальчиком информацию, проецирующую перед ее глазами из налобного гаджета.
— Оборотень, черт, крава-мага, о, это интересно, огненный медведь, необычненько, — бубнит она ни к кому конкретно не обращаясь. — Заместитель бога и адъютант, а нет, не так, а накрутили то, накрутили, — да вы просто два брата акробата — она поднимает на нас свой взгляд.
— Все равно надо обкатать! — выносит вердикт.
— И кого это ты собираешься обкатывать, — пока я только задаю свой вопрос, но уже слышу, как пламя перекатывается под кожей, требуя выпустить наружу медведя.
Ёкаи согласно кивает.
— Не я, — тут же отвечает нам фея.
— Обкатывать будут профессионалы, а вам кадеты, нужно будет только выжить, что в вашем случае думаю будет не очень сложно. Давненько нам таких сильных не подкидывало.
