— Если тебе так уж претит мысль спать со мной, можешь просто посидеть рядом с моим ложем всю ночь. Мне будет приятно. Правда, не обессудь, если я завтра воспользуюсь твоим сонным невыспавшимся телом как щитом против очередных тварей, — пожал плечами Гу Юнжень и демонстративно зевнул.
Да Сьон тем временем, вполголоса посовещавшись с Юань Шуаем, молча достал одеяло, на котором спал, и постелил впритык к постели Гу Юнженя.
— И что это будет? Не припомню, чтобы давал тебе намеки на то, что жажду засыпать с тобой в обнимку, — скептически приподнял бровь Гу Юнжень.
— Ланлинь, мы с Шуаем все равно решили разделить ночное дежурство на двоих, будем по очереди спать на одной постели. Ты можешь взять пока мою, — сообщил медведь, начисто проигнорировав подколку вынужденного временного союзника.
— Спасибо… — растерянно пробормотала Пылинка.
— Надеюсь, за время дежурства вы не прошляпите опасность и у нас все же будет шанс утром проснуться, — проворчал Гу Юнжень.
— Тебя даже на дежурство не ставят, мог бы быть и благодарным за это! — возмутился Юань Шуай.
— Я верил в ваше благородство, — подмигнул им ничуть не смутившийся Юнжень. И через паузу добавил: — Но больше, конечно, в подозрительность, которая не позволит оставить меня бодрствующим, когда все вы такие беззащитные во сне…
— Потому что тебе нельзя доверять! С тебя станется привести к нам тварей, а самому смыться! — не выдержал Юань Шуай.
— Заметь, мышка, — обратился мужчина покровительственным тоном к присевшей на постель Ланлинь, — при этом, как ты сказала, «главным злодеем» по-прежнему являюсь я. Разве я врал вам, искажал свои истинные мотивы, прикрывался фальшивым благородством? По сравнению с твоими «героями», у которых за каждым «добрым» и «благородным» поступком скрывается что-то иное, я просто открытая книга.
— Ну так захлопнись уже и спи, — не выдержала Пылинка, укладываясь на одолженное ложе. — И прекрати называть меня мышкой!
— Фи, как грубо. И это будущая императрица, куда катится мир… — в деланом ужасе округлил глаза Гу Юнжень.
Ланлинь не повелась в этот раз на провокацию и, с силой дернув рукой, чтобы браслет впился в запястье так бесившей ее заразы, накрылась с головой одеялом Да Сьона.
Из коридора лабиринта сюда проникало достаточно света, чтобы все было прекрасно видно, да и здесь на стенах кое-где рос мох, слабо фосфоресцирующий в темноте. Так что разделение на «ночь» и «день» было весьма условным. Тем сложнее было сказать, сколько времени прошло за пределами лабиринта.
Парни, перекинувшись парой слов и убедившись, что Гу Юнжень больше не достает их подругу, распределили часы дежурства. И вскоре Юань Шуай первым лег спать. Несмотря на перенасыщенный событиями день, он уснул быстро. Ланлинь же не спалось. Шумно выдохнув, она повернула голову и едва не вскрикнула, встретившись взглядом с внимательно рассматривающим ее Гу Юнженем.
В полумраке он выглядел как-то совсем уж зловеще, но вместе с тем интригующе.
— Что? — буркнула она, поджав губы.
— Да вот все думаю, по каким таким качествам ты себя считаешь лучше и достойнее меня? Пока я вижу лишь наивность. Тут да, не спорю, с лихвой хватит на небольшой городок, но что-то не припомню такого условия получения престола, — протянул он задумчиво, будто все это время только эту мысль и прокручивал в голове.
— Только и можешь, что гадости говорить, да? — прошипела Ланлинь, сузив глаза от злости и обиды.
— Ну почему же гадости? Предпочитаю идти по фактам. Или хочешь сказать, что в тебе ни грамма наивности? Переубеди меня. Докажи, что престол должен принадлежать тебе, а не мне, — прошептал мужчина вкрадчиво, не сводя с девушки проницательного взгляда.
Первым порывом было нагрубить ему, сказать какую-нибудь гадость или вовсе изобразить оскорбленную невинность и вновь накрыться одеялом с головой. Но сон все равно не шел, да и, чего скрывать, очень уж хотелось утереть нос этому гаду.
— Я сильна магически, во мне течет кровь древней династии, я успешно прошла бо́льшую часть испытаний лабиринта, и я на академию не нападала, чтобы похитить артефакт! — выпалила Ланлинь на одном дыхании и победоносно вскинула голову. И пусть только попробует оспорить!
— Ну, допустим, кровь и во мне течет, магический потенциал у нас примерно одинаковый, насколько я заметил, а вот опыта и умений тебе явно не хватает. Но хорошо, будем считать, что это дело наживное. Испытания лабиринта… Смею напомнить, я здесь вместе с тобой, так что и здесь мы тоже на равных. Что касается похищения артефакта… Ну да, зачем тебе нападать на академию, если ты и так находишься в ней? Или уже забыла, что я среди избранных как раз был не первым, кто пытался похитить Небесную Звезду? — насмешливо ухмыльнулся Гу Юнжень и подмигнул несколько смешавшейся Пылинке.
А ведь говорил, что узнает информацию только о тех, кто ему интересен и кого считает конкурентом. Что же ему еще известно о ней? Или точнее будет сказать, что ему известно о Ланлинь? Не стоило забывать, что она не единственный попаданец в этом мире…
Несколько секунд Пылинка молчала, переваривая эту мысль. Ведь была уже уверена, что Гу Юнжень и есть тот самый интернетный тролль. А потом Джейсин в пещере выругалась очень уж знакомыми словами, которых в этом мире быть не должно, и ее мысли потекли в иное русло. С этим второстепенным персонажем тоже все было как-то не очень чисто. Но прямо спросить у нее при ребятах Пылинка не захотела, а после уже и возможности не было… С другой стороны, Джейсин какое-то время находилась в лагере Гу Юнженя, могла услышать ругательство от него и повторить в экстренной ситуации. По итогу это все равно уже ни на что особо не влияло. Императорский престол в любом случае должен принадлежать Ланлинь!
— По крайней мере, Небесная Звезда от меня не сбегала! — парировала Ланлинь.
— Но и не признала. Для нее ты тоже недостаточно чиста, похоже. Внутреннее наполнение все же очень много значит, как бы ты себя ни убеждала в обратном.
— Это была ошибка! Мне просто не дали времени, Джейсин эта взялась не вовремя, так бы артефакт уже был мой! — выпалила Пылинка, даже привстав на своем ложе, чтобы быть убедительнее.
— Ну да, ну да… А если бы ректор в свое время не испугался моих взглядов на мир в целом и власть в частности, я бы еще несколько лет назад просто взял Звезду в руки, и все это время у вас был бы совсем другой император, — насмешливо кивнул Гу Юнжень.
— Ректор знал твою натуру! И Звезда бы тебе все равно не далась!
— И почему же?
— Потому что ты подлый, гнусный… — начала заводиться девушка, но мужчина прервал ее, приложив указательный палец к губам. В отличие от взбудораженной разговором Ланлинь, Гу Юнжень оставался абсолютно спокойным.
— Я бы попросил. Я никого не обманывал с самого начала, потому меня и выгнали из академии, побоявшись моих суждений. Никогда ни от кого не скрывал, чего я хочу и на что готов ради достижения своих целей. Разве это не лучше, чем притворяться белым и пушистым и, прикрываясь добрыми деяниями и «судьбой», творить мерзости?
— И ты мне будешь говорить о мерзостях? Ты убил ректора! И не только его. Сколько крови на твоих руках?! — обвиняюще наставила на него палец Ланлинь.
— Ему было необязательно умирать, мог просто отступить, и он это знал, но сам выбрал такой финал.
— Вот именно! Ты даже не раскаиваешься в том, что совершил… — начала было Ланлинь, но ее прервал простой вопрос, показавшийся неуместным.
— А ты?
— Что я?
— Ты раскаиваешься в том, что совершила?
— Я ничего такого не совершала, — тут же нахмурилась девушка, искренне не понимая, о чем он.
— О, мне несложно напомнить. — Губы Гу Юнженя растянулись в циничной ухмылке. — Мой генерал, Сан Линь. Хочешь сказать, не ты отправила парня, не успевшего никого обидеть, на жестокую и мучительную казнь, несоразмерную его преступлениям?
