это Зина и озвучила пытливо на неё глядящему мужчине, предложив прогуляться по саду вокруг дома и поговорить. Герцог согласился и сам повёл девушку в сад, предложив ей руку.
Какое-то время они просто шли, то ли думая о своём, то ли любуясь цветами, затем герцог заговорил:
— Вы расскажете, зачем на самом деле к вам приходил Оделл?
Зина отметила, что он всё-таки поверил ей — или сделал вид, что поверил. Во всяком случае, готов выслушать. И она начала рассказ — с самого начала, опустив лишь собственное попаданчество. О расставании с герцогом Ланттарским, о его помолвке, о том, что невесте герцога донесли про бывшую любовницу. О навязанном поцелуе тоже рассказала, ощутив, как напряглась в этот момент рука мужчины под её рукой. О том, как помог ей граф Даниятский, с которым они создали фальшивые слухи по поводу их якобы романа — как ни странно, но к этому обстоятельству герцог отнёсся спокойно. И, наконец, о странном посещении её дома графиней Траутской, о нестандартной причёске, которую та попросила сделать, и о помолвочном кольце, оставленным девушкой в качестве благодарности. Так, рассказ плавно перешёл к тому, как в её дом ворвался разъярённый герцог Ланттарский и вывалил на Зину кучу обвинений.
Под конец её рассказа герцог хмурился и кидал на Зину обеспокоенные взгляды.
— Мне не нравится, что вокруг вас плетутся какие-то интриги, смысл которых до конца не ясен, — хмуро сказал он. Не успела Зина возмутиться и ответить, что ей это тоже не нравится и вообще, никто его не держит, как Ванрелл продолжил:
— Я могу вас защитить, но надёжнее всего это сделает моё имя. Сейчас вы беззащитны — за вами нет влиятельных родителей или мужа, но если вы станете моей невестой, то моё имя будет уже достаточной защитой для того, чтобы интриганы, как минимум, выбрали себе другую жертву.
— Я не собираюсь выходить за вас только ради защиты, — сочла нужным предупредить Зина. — Как-нибудь справлюсь сама.
— Не сомневаюсь, — мягко проговорил герцог, и в его взгляде вновь появилась исчезнувшая было теплота, — но всё-таки вынужден настаивать на помолвке. Понимаю, что обидел вас своим недоверием и вы вправе передумать… Но прошу вас не делать этого — ради вашей безопасности, в первую очередь. Клянусь, что разорву помолвку по вашему первому требованию, и не буду ничего от вас требовать.
— Но зачем вам это? — Недоуменно спросила Зина. — Вам ведь нужен наследник, а значит, нужна жена. Зачем тратить своё время на ту, которая может отказаться таковой становиться?
На это герцог покачал головой:
— Если бы мне нужен был только наследник, я бы вообще, возможно, не женился — можно ведь сделать так, чтобы забеременела любовница, а потом просто признать бастарда. Нет, мне нужна нормальная семья, с нормальной адекватной женщиной. И, думается мне, что я такую уже нашёл.
На этих словах герцог выразительно так посмотрел на Зину, а затем продолжил:
— И, надеюсь, что она сможет простить меня за то, что я усомнился в ней.
Зина ощутила, как пульс ускорился, а во рту пересохло от волнения. Слова герцога о нормальной семье нашли отклик в сердце Зины — именно об этом мечтала и она сама, да и то, что мужчина извинился, говорило в его пользу. Но, оказалось, что герцог еще не закончил:
— Однако, прежде чем спрашивать повторно ваше согласие на помолвку, я считаю, что вы заслуживаете ответной откровенности с моей стороны. Пусть с этого дня между нами не будут стоять никакие слухи — ни о вас, ни обо мне.
— Вы не обязаны… — попыталась возразить Зина, но герцог её остановил:
— Не обязан, но я хочу рассказать вам. Вам ведь интересно узнать, что случилось с моей женой, и откуда у меня эти шрамы? Можете не отвечать, я знаю, что интересно, но вы достаточно тактичны, чтобы не спрашивать меня об этом.
Зине действительно было любопытно, но она опасалась того, что своим любопытством всколыхнёт болезненные воспоминания мужчины, да и не было у неё раньше права на проявление такого рода любопытства — всё-таки герцог был ей, по факту, чужим человеком. Но теперь она станет его невестой — и он прав, будет лучше, если между ними не останется недомолвок.
— Вы говорили, в свете ходит две версии, — начал свой рассказ герцог. — Первая гласит, что это я убил свою жену, а вторая, что я пытался её спасти. Правда же в том, что это она пыталась меня убить.
Зина тихо ахнула и тут же закрыла рот рукой, чтобы не мешать мужчине изливать душу.
— Быть молодой состоятельной герцогиней — чем не предел мечтаний для честолюбивой девушки? — скривил губы в усмешке герцог. — Вот только супруг в эти её планы не вписывался. Я, видите ли, пытался ограничивать её аппетиты, намекал, что пора подумать о детях — не всё же гулять да веселиться. И в какой-то момент супруга решила, что быть богатой вдовой ей гораздо выгоднее и удобнее. Я не знаю, где Элен взяла динамит, и кто надоумил её взорвать мой рабочий кабинет. Но этот человек явно не рассказал ей о технике безопасности. Она, похоже, вообще слабо представляла, как это работает: заложила взрывчатку в кабинете в моё остутствие, и сразу же подожгла фитиль. Далеко отойти не успела — так что взрывом задело и её. Я бросился в то крыло сразу же, как только взрыв сотряс замок. Элен засыпало обломками и, пока я пытался её вытащить, на меня обрушилась часть стены. Так я потерял глаз и приобрел несколько шрамов, один из которых украшает моё лицо. Другие скрыты одеждой и, сказать, по правде, выглядят не так ужасно, как этот. Элен спасти не удалось — когда завал убрали, она не дышала.
Зина молчала, не зная, что сказать. История, рассказанная герцогом, повергла её в ужас. Правда оказалась куда чудовищнее и, в то же время, реалистичнее любых, самых жутких слухов.
— Вы… любили её? — наконец, тихо спросила девушка — и по взгляду мужчины поняла ответ. Любил. Оттого ему было вдвойне больнее: и потеря, и предательство — и всё в один день. Как можно было такое пережить и не сломаться? У Зины не было ответа.
