с мастером Тихой волны, но клятва не запрещает видеться и разговаривать, и наши отношения не выходят за рамки дружеских.
Примул словно не услышал.
— В клятву входит мастер Тихой волны и мастер Взрыва. Я не виню тебя, но должен напомнить тебе неукоснительно соблюдать клятву, ибо плата ее велика. Старший сын Повилики…
Мастер Взрыва? Старший сын Повилики. Верн. Ясмин нахмурилась пытаясь усвоить, каким образом Верн оказался в клятве. Она вроде бы обещала не связываться с сыном Примула и клялась кровью и на крови.
— То есть, — уточнила она чужим голосом. — Верн тоже твой сын? А как же Абаль?
— Старший сын Повилики имеет вес, — Примул прошёл к окну, оглядывая сад, лежащий семью оттенками зелёного, как требует столичная мода. — Но его ценность для Варды менее значима, чем ценность моего первого сына. Но и он мой сын, а значит, Ясмин, обрати свой взгляд на другого мастера.
Ясмин даже онемела на пару минут от бесстыдства. Неужели нельзя было сказать с самого начала? Не говоря уже о том, что ее с Верном ничего не связывает, кроме разовой глупости.
— А нельзя ли мне перечислить всех ваших сыновей? — без иронии спросила она. — Мало ли.
Примул задумчиво обошёл залу по кругу, рассматривая невидимые глазу мелочи и направился к выходу. И уже у самой двери сказал:
— Ты моя дочь и высоко взлетишь, но не стоит злоупотреблять моей добротой.
Взлетит. Конечно. Только успевай солому стелить, чтобы от полетов организм окончательно не разбился. Когда Ясмин выбралась в сад, Примула уже не было. Она вытащила за собой змейку, аккуратно прихватил ее пальцем за свитое в кольцо тельце.
— Количество моих братьев растёт в геометрической прогрессии, — язвительным шепотом сообщила она в желтые бусинки глаз. — К людям страшно подходить. Завтра выясниться, что Хрис мой племянник, а мастер Дея любимая тетушка.
Змейка внимательно смотрела на неё, словно что-то соображала.
— Ладно, — Ясмин со вздохом опустила ее в траву. — Беги и больше не заползай в дома, а то не выберешься.
Глава 14
Ясмин сидела в аудитории и мечтала уволиться. Шибануть книгой об стену, дать ученикам емкое определение и хлопнуть дверью. А из Низы сделать паштет.
— Как именно вы проверяли э… домашнее задание?
— Я проверяла обыкновенно, — оскобленная невинность в образе Низы возвела на неё измученные очи.
То ли ночь не спала, то ли пила с кем-то. Насколько было известно, мастер Низа не пила, и вела незаметную, социально бедную жизнь, в силу своего положения. Ясмин, хоть и была ненавидима, была заметна. Против всякого желания она становилась самым ярким бутоном на цветочном вечере. Низа же… не выделялась.
— Зачем вы дописываете за детей ответы?
— Дети могут ошибаться, — грустно ответила Низа. — На то они и дети.
— А кто за них на экзамене будет дописывать? Вы думаете, мастер Файон, скажет, ах, они же дети, давайте упростим?
Низа разрыдалась. Ясмин даже сначала не поняла, и только когда та скривилась и всхлипнула, вскочила и замечталась по классу. Кажется, женщинам в истерике нужно предложить воды. Внутрь или наружно?
Впрочем, воды все равно не было. У неё нет опыта успокоения плачущих женщин! Мама никогда не плакала, а Ясмин плакала ночью в подушку без свидетелей.
Цветки очумевшими глазами смотрели на развернувшуюся картину женщины в кризисе, видимо, личной жизни. Мастера не плачут, даже слабые. Особенно слабые.
— Ну, ну, — Ясмин неловко похлопала Низу по вздрагивающему плечу. — Что вы в самом деле.
— Это все вы, все из-за вас… — Низа не стесняясь вытирала лицо руками.
— Все из-за нас, — расстроенно повторила Ясмин. — Послушайте, нельзя же так. Ну хотите я вам кофе принесу? Литола, принеси кофе мастеру Низе… или нет, воды, воды принеси.
Литола помедлила, огляделась, нервно перекладывая на парте разложенные учебные артефакты.
— Вейгел, пойдём со мной, поможешь нести.
— Тебе поручили, ты и иди! — крикнул кто-то из девочек.
Кажется, Ланна. Ясмин не обратила вниманиях нарезая круги вокруг рыдающей Низы.
— Вы же хороший человек!
Ясмин сделала ошибку подойдя к ней слишком близко, и мастер Низа тут же вцепилась в ее рукав. Бледная, нервно подергивающиеся пальцы, лихорадочные пятна на щеках.
— Не ходите, — вдруг сказала она со страстью, шокирующей своим наличием в таком маленьком тощем теле. — Ну что вам стоит?
Ясмин автоматически выдернула рукав из захвата.
— Куда не ходить? — дети смотрели на них с любопытством зрителей, перед которыми отыгрывали низкопробную пьеску.
Низа зарыдала с новой силой. Аудитория превратилась в бедлам. Литола принесла воду, Вейгел кофе, и оба по очереди попытались влить это в Низу, заглянул мастер Эгир и посоветовал вместо кофе, заварить гибискус или хотя бы чабрец. Вдвоём они и отвели Низу на первый этаж, где обретались санитарные и медицинские службы. Внизу постоянно хлопали двери, бегал персонал, и им стоило труда найти мастера, который осмотрит рыдающую Низу.
— Позаботьтесь о ней, — сказала Ясмин совсем молоденькой гражданской, работавшей в отделе.
— Чабрец ей заварите, — совершенно безразлично поддержал мастер Эгир. Низу он воспринимал, как приступ меланхолии или бабу с нервными затеями. — У меня двоюродная сестрица со дня на день получит титул мастера, возьмите ее, а эта пусть полечится.
У Низы от рыданий началась икота, ей сделали укол от обезвоживания, натащили в палату растений монстроидного вида,
