и наслаждаться этим? Напомнить тебе, Лу, чем в итоге закончилось твоё оттягивание момента?
— Не надо.
— Она вышла замуж за другого! — припечатала Гвен, крайне довольная собой. — Просто убежала от тебя, фактически… ах нет, не убежала. Она же тебя даже не видела, потому что «ну зачем ей нужен такой я».
— Гвен!
— Правда ушки колет?
Это ещё что за…
Я высунула из-за подоконника, как из окопа. Двое приятелей, — или они всё-таки друзья? Разговоры они ведут вполне интимные, — стояли друг напротив друга в достаточно воинственных позах. Гвен широко расставила ноги и упёрла руки в бока — ну точно воплощение Недовольства. Льюис стоял к Страйк полубоком, отвернувшись и скрестив руки на груди — сам мистер Неприступность.
— Послушай, — вздохнула Гвен, сменив тон на более душевный. — Она действительно не заслуживает Сверхи — в хорошем для Оливии смысле. Как я поняла, он неправильно поступает, согласно вашей, человеческой, морали. И его ухаживания за мной, когда он, оказывается, уже был в отношениях… даже если ты радовался этому, Льюис, это неправильно. Хотя ты мог бы и рассказать, что тебя в этой ситуации так веселило!
Льюис хмыкнул, но ничего не ответил. Я встала на колени, чтобы было лучше видно. Хорошо, что подоконники здесь не высокие, а самые обычные, несмотря на вид постройки.
— Однако она всё ещё жена Сверхи. Который привык к тому, что она рядом. Который мне уже всё мозговое вещество уничтожил своим нытьём о нестиранном и неприготовленном. Понимаешь?
— Я её не верну ему.
Простая фраза, сказанная ровным тоном, взорвалась у меня в голове невероятно сильной болью. Хотя, скорее эта боль родилась из-за последующей молниеносной мысли: он действительно не собирается этого делать. Значит, я не вернусь к Анхеллу. Значит, он останется один. Значит, ему будет неудобно…
— Держись, Оливия Хейл!
Укол в бедро был настоящим спасением. Лёжа на полу выделенной мне комнаты, я пару минут бестолково моргала и смотрела в потолок. Кажется, я при падении треснулась затылком. Спать в этот раз не хотелось, но из-за прошедшего приступа я ощущала себя слабой и ничтожной. Как муравей, попавший в смолу. Который пока не понимает, насколько он увяз, и что это последнее, произошедшее в его крошечной жизни…
Несмотря на скорую помощь и укол, трансляции чужого разговора Бадди не прерывал. Я, конечно, часть пропустила, однако успела достаточно прийти в себя, чтобы услышать самое важное:
— Что он сделал?! — почти взвизгнула Гвен.
Льюис шумно выдохнул. Мне почему-то почудилось, что он не просто нахмурился или поджал губы — его лицо, судя по последующему тону голоса, должно было показывать истинную ненависть.
— Да, — сказал он непонятно для меня.
— Но это же насилие над личностью! она знает?
Гвен звучала удивлённой и ошарашенной; казалось, что она услышала что-то настолько шокирующее, что никак не могла в это поверить. Учитывая, что в разговоре опять мелькало «она», я предположила, что эти двое всё ещё обсуждают меня и Анхелла.
Только что же такого могло произойти, что мог сделать мой муженёк, раз это настолько шокировало моралистку-Страйк?
— Оливия Хейл, ты как?..
Я подняла большой палец, потому что сил ни на что не было, даже на вербальный ответ. Бадди этого, слава интернету, хватило.
— Нет, не знает. И я не знаю, как можно это сообщить…
— Словами, Льюис! Словами! Как ещё вы, люди, общаетесь?! Или ты хочешь, чтобы было, как в прошлый раз? Однажды ты её уже упустил! Мир дал тебе шанс, и ты…
— Я скажу ей, когда посчитаю нужным.
— Нет уж, дорогой. Не в этот раз.
— Гвен, нет.
— Это личная информация, Льюис, и, согласно морали, принятой на вашей планете…
— Гвиневра!
— …Оливия сама имеет право решать, что с ней делать. Услышать её или нет!
Бадди захлопнул пасть, наступила тишина. Я кое-как отскреблась от пола и села, всё время ожидая приступ головной боли, но та никак не появлялась. Хорошие, всё-таки, у Льюиса лекарства…
Почему-то у меня сложилось впечатление, что злодей и инопланетяшка разговаривали обо мне, как о безнадёжно больном человеке.
— Олив? А почему ты на полу сидишь?
Я подняла голову и увидела Гвен: та замерла перед открытым окном прямо в воздухе. Красный плащ красиво и эффектно колыхался вокруг обтянутой лазурью фигурки. Прекрасная героиня, спешащая на помощь.
— У неё заболела голова, подруга Хозяина, — сразу сдал меня Бадди. — По шкале от одного до десяти, где десять — это потеря сознания, боль была примерно на уровне восьми баллов.
Гвен нахмурилась и открыл окно пошире, чтобы влететь внутрь. Перед Льюисом, который тоже поднимался по воздуху благодаря своим технологиям, — шагая по воздуху, как я уже видела раньше, — инопланетяшка по-детски захлопнула створку, не давая мужчине войти. Ещё и язык ему показала.
— Ты же знаешь, что это мой замок? — глухо из-за закрытого окна спросил Льюис.
Гвен пожала плечами и отвернулась, показывая, как она недовольна своим знакомым. Вот только когда Чудо-Девочка посмотрела на меня, в её лице я не увидела даже намёка на веселье.
— Давай-ка мы тебя поднимем, — пробормотала Страйк, осторожно подхватывая меня под коленки и под спину.
На руки она меня по понятным причинам подняла очень легко. Силы в Чудо-Девочке было немерено; примерно столько же во мне было слабости, так что я и не думала сопротивляться.
Гвен донесла меня до кровати и усадила, чуть было не придавив Слизю. Монстрик встрепенулся, коротко вспыхнул чёрно-красным, но быстро успокоился и вернул свой природный голубой цвет.
— Ладно, пока тут нет Льюиса, — Гвен оглянулась по сторонам, словно Лу мог появиться буквально из воздуха, — насколько для тебя важно знать, что происходит с твоим организмом?
— Шутишь, что ли? На все сто!
— Тогда окей. Слушай, тут такое дело…
Она замялась. Только было открыла рот, как её почти сразу прервал холодный, злой голос Льюиса:
— Это не так делается, Гвен. Она не сможет тебя воспринимать.
Инопланетяшка отстранилась от меня и выпрямилась, недовольно сжав кулаки в ярких перчатках. Энергетические полосы на лазурном костюме мигнули вслед за вспышкой настроения.
— Но она должна знать, Льюис! Ты не можешь…
Он поднял руку, заставив Гвен замолчать. Потом потёр лицо — жест вышел уставшим, откровенно задолбавшимся. Интересно только, почему.
Я уже вообще не понимала ничего из того, что происходило.
— Оливия, — Льюис посмотрел на меня и скорбно поджал губы. — Ты сможешь сейчас одеться и пройти с нами в лабораторию?
— Опыты ставить будете? — настороженно спросила я.
Идти с ними не хотелось совершенно. Будто внутри меня поселился крошечный гном, который от одной только мысли об этом начинал заходиться паническим визгом.
