А вдруг он эгоист? Трус? Убийца? Разбрасывает по дому носки? Забывает, когда у тебя день рождения?
— Никто не пытался сопротивляться? — гадала я, теперь думая о Криставиане, который притягивал меня слишком, слишком сильно. — Можно же заставить себя забыть? Не всем понравится такая зависимость.
Неужели нет никакой надежды, и я обречена полюбить Криса, независимо от того, смогу ли ходить? Я приняла решение и отказываться от него не собиралась. И не хотела бы остаток жизни прожить, грезя о парне, с которым не смогу быть.
— Наверное, можно, — пожал Халле плечами. — Но это точно не будет легко. Все равно что оторвать важную часть тела, без которой невозможно существовать нормально. Руку, ногу. Или сердце, — ухмыльнулся он. — До конца жизни будешь ощущать эту потерю. Отказаться можно, если хватит воли, но забыть — нет.
Я вздохнула. Мы же просто рассуждаем вслух? Я совсем не была уверена, что это мой случай. Все не могло быть настолько плохо.
— Человеку легче это пережить, — продолжил Халле. — Но оборотни влюбляются только раз. И если это та самая, истинная любовь, вряд ли они долго протянут без своей пары. Как минимум, они никогда не полюбят снова.
— Звучит ужасно печально, — огорчилась я. — Жить тысячу лет, а любить только однажды. А если, не дай бог, что-то случится с партнером?
Красивым и романтичным это выглядело, только если бы мы жили в сказке. В реальности это наверняка приводило к трагедиям.
— Тогда волку не повезло, — признал друг. И, судя по хмуро сведенным бровям, он припомнил подобные несчастные случаи из собственного окружения.
— Только подумай, — подлила я масла в огонь, — сколько вы разрушили таких пар, убивая полукровок! Кто-то из них, возможно, тоже боролся со своим темным началом, но вы не дали им шанса. Что?..
Халле рассмеялся. Я не понимала, что веселого в том, чтобы лишать жизни другое существо, даже если оно идет по скользкой дорожке. Вдруг оно одумается?
— Полукровки не способны любить по-настоящему, Фло, — отмахнулся друг, не замечая, как сильно меня ранило это. — Если для тебя истинная любовь — больная одержимость, что ж говорить про их бешеные эмоции, которым цена — грош?
— Линет вышла замуж, — напомнила я сердито. — И все у них с мужем хорошо.
— Откуда тебе знать, что между ними происходит на самом деле? — возразил Халле. — Как поженились, так и разойдутся, а еще скорее, поубивают друг друга из-за какой-нибудь ерундовой мелочи. Сейчас им кажется, что они без ума друг от друга, а завтра любовь перерастет в ненависть.
Я посмотрела на друга с укоризной — он был несправедлив.
— Ну ладно, признаю, что они стараются, — уступил Эрлинг неохотно. — Но это не значит, что они стали как мы. Их чувства обострены и преувеличены. Настроение меняется по десять раз за минуту. Как можно говорить о любви и преданности, если они сами не знают, что взбрыкнет им в голову через мгновение?
— Но чувства, значит, имеются? — заметила я, не может ведь притяжение возникнуть на пустом месте.
Халле мое умозаключение не понравилось.
— Вот если ты порежешь палец, тебе будет больно? — вскинулся он, на ходу выдумывая пример. — А если туда насыпать соли, покажется, что она проела плоть до костей. Ты будешь так думать, но рана-то больше от этого не станет. И если ее промыть, боль пройдет, а края затянутся на следующий день. Понимаешь?
Я поняла. И ужасно расстроилась.
Это ведь значило, что Крис вообще не способен испытывать искренние и глубокие чувства. Не сможет отличить одержимость от любви, вину от привязанности. Первобытную жажду завладеть трофеем от истинности.
Любая эмоция будет ложью. Любое желание — временным, пока что-то другое, такое же сильное, не затмит предыдущее.
Он думал, его привело в Бепре воспоминание о человеческом прошлом, старые полузабытые чувства, которые он захотел проверить. Тогда как на самом деле это был всего лишь глупый порыв. Поддавшись ему, он принял иллюзию за истину.
И если нас разлучить, пройдет немного времени, и парень меня забудет, найдя себе новое эмоциональное увлечение.
Глава 48. Дар или проклятие?
— Почему ты такого низкого о них мнения? — насупилась я. — Морели ни разу ничего плохого не сделали.
— Еще как сделали. Нарушили обещание к тебе не приближаться, — возразил Халле, и я состроила вредную рожицу.
— У тебя не было права выдвигать такие условия кому бы то ни было. Я не твоя собственность, чтобы решать за меня. Какие бы благие побуждения тобой ни двигали.
— Но…
— Они обещали не причинять никому вреда, — не позволила я ему слово вставить. — И до сих пор я видела от них только хорошее. А Кристав оказывался рядом всегда, когда мне нужна была помощь! Неужели этого недостаточно, чтобы в них поверить?
— Нет. Потому что двуногие твари непредсказуемы, — закатил глаза Эрлинг. — Если у тебя в ране соль, сколько ты будешь терпеть, прежде чем с криками до потолка взовьешься? И поскачешь, как миленькая, к крану с водой, сбивая на своем пути всех. Вот только Морелям твоим даже вода не поможет!
В отличие от Халле, я могла лишь посочувствовать Крису и Линет. Если им постоянно приходилось жить с невыносимо острыми ощущениями, решимость стать выше своей сущности увеличивала мое к ним уважение.
— Между прочим, Криставиан никогда тебя не порочит, — укорила я друга. — Не то, что ты.
— Это только потому, что он лицемер! — торопливо оправдывался Эрлинг. — Типа, интеллигентный сынок папочки-миллиардера весь такой из себя положительный? Черта с два! Он ненавидит меня так же сильно, как я его.
— Но все же находит в себе силы не оскорблять в ответ. Это не лицемерие, а воспитание и такт.
— С каких пор ты стала цепляться за манеры? — обиделся друг. — Неужто он снова промыл тебе мозги?
— Снова? — подняла я брови, требуя объяснений. — Я что, раньше вела себя как торговка с рынка?
Что-то я сомневалась в этом.
— Нам было так хорошо вместе, пока не появился он! Тебе всегда заходило мое грубоватое чувство юмора. Приезжая в Борлене, ты говорила, что со мной легко. Что я другой, и только здесь ты можешь оставаться собой. А потом…
— Что потом?
— Ты стала тусоваться со своими богатенькими друзьями и прекратила общаться со мной. Внезапно тебе начали нравиться девчачьи шмотки, тупые вечеринки и крутые тачки. Но это была не ты, Фло!
А может, я просто выросла из детских забав? Впервые влюбилась и захотела выглядеть привлекательно для своего парня?
Насчет дорогих шмоток Халле явно преувеличил. В моем шкафу, конечно, висела парочка подозрительно сексуальных платьев, но я была почти уверена, что это дело рук заботливой Линет.
— Ну, хватит! — сердито буркнула я, кидая вилку на тарелку. — Мне это осточертело! Что за дьявол в тебя вселился опять?
Халле вздрогнул и изменился в лице, когда я крутанула колеса прочь от стола.
— Постой, — он схватил меня за руку, преданно заглядывая в глаза. — Прости, Флоранс! Я больше не буду! Просто я боюсь… — опустил он голову, — что снова потеряю тебя, так и не успев завоевать. У него есть деньги и это его смазливенькое личико… а у меня что? Ни красоты, ни образования. Только любовь к тебе!
Пышущая жаром ладонь сжала мои пальцы так умоляюще, а раскаяние выглядело таким глубоким и искренним, что я не могла долго злиться.
— Ладно, давай вернемся к еде, а то люди смотрят.
То и дело на нас бросали косые взгляды с соседних столиков, и громкий разговор об оборотнях явно был здесь неуместен.
— Ты меня стесняешься? — обиженно надул губы парень, и я закатила глаза.
— Халле, если ты не заметил, я вообще не склонна проявлять эмоции на людях. И я уже упоминала, что не собираюсь ни с кем заводить отношения. Давай спокойно допьем какао и поедем домой, — и со вздохом вернулась к своей остывшей чашке.
— Скажи мне только одно, и закончим на этом, — прошептал Эрлинг, сжав вилку так сильно, что мог погнуть металл. — Ты ведь не станешь просить у него того, что просила у меня? Не злись, Фло, — голосом, опять наполнившимся властной вибрацией, произнес Эрлинг, и я почувствовала себя подозреваемой на суде. — Мне нужно знать.
