– Здесь? – удивился Теодор.
Он тоже поводил глазами по стене. Николетт понимала, что ему сложно разглядеть что-то необычное в том, что с детства видел неоднократно. Впрочем, она тоже без подсказки, прочитанной на картине, ни о чём бы не догадалась. Хотя теперь, когда знала правильный ответ, загадка Фамилиена казалась не такой и сложной.
– Я понял, – вдруг воскликнул Теодор. – Речь вот про этот барельеф, да? – он указал на ветвь экзотического дерева с крупными изумительно красивыми цветами, над одним из которых зависла маленькая заморская пташка.
– Да.
Николетт не удержалась, чтобы не провести рукой по искусной лепнине – дотронуться до нежных лепестков и лёгких пёрышек.
– Как же я раньше не догадался? Лилая – любовь Фамилиена, его экзотическая птичка, – Теодор тоже поднёс ладонь к стене, но ему оказалось интересней скользить не по барельефу, а по руке Николетт. Всё выше и выше – к плечу и шее, чтобы заправить прядь волос за ухо нежно и щекотно. А потом шеи коснулись его губы. Едва ощутимо. Дразняще. Волнующе. Она едва не забыла, зачем они сюда пришли.
– Если одновременно надавить на сердцевины двух крайних цветов, что-то должно произойти, – именно так поняла тайнопись Николетт.
Цветы были расположены достаточно далеко друг от друга – одному человеку не дотянуться. Но ведь их двое! Теодор встал с левой стороны барельефа, Николетт – с правой. Ух, волнительно, что же сейчас произойдёт?! И ещё более тревожно от мысли – а вдруг ничего не произойдёт?
Они, не сговариваясь, одновременно надавили на сердцевины цветов.
Щёлк!..
Хрусть!..
Брямц!..
Сработало!!! Сердце выскочило из груди и забилось заполошно где-то в горле.
Старый механизм ожил – заскрипел, застонал, натужно завыл. Барельеф с экзотической птичкой пришёл в движение – подался вперёд, а затем заскользил вверх, открывая глубокую нишу в стене.
И пусть балкон освещали только звёзды и несколько ночных настенных светильников, это не помешало разглядеть, что находится в нише – средних размеров ларец. Как и полагается в любой легенде про тайник – ларец выглядел изящно и дорого, ещё и переливался таинственным светом. Теодор достал его из ниши и поставил на стол. Ларь был заперт, однако не трудно догадаться, чем его можно отпереть. Тео достал из кармана фамильный перстень, но не стал подносить к замку. С тёплой улыбкой надел его на палец Николетт.
– Ты не забыла, перстень твой? И сокровища тоже твои, – он коснулся её лба лёгким поцелуем. – Действуй.
Николетт помнила, конечно, что Теодор обещал отдать ей содержимое тайника, если она его найдёт. Но она не собиралась присваивать себе наследство Фамилиена. Каким бы оно не оказалось. Однако пока спорить не стала. Было не до того. Жуткое волнение заставляло её трепетать всем телом.
Николетт поднесла перстень к ларцу. Камень на мгновение вспыхнул, и замок тут же поддался. Крышка открылась сама – видно, была подпружинена. Николетт заглянула внутрь и обомлела…
Глава 54. Сокровища
Глава 54. Сокровища
Николетт догадывалась, что содержимым ларца может оказаться совсем не золото, изумруды и бриллианты. И не ошиблась. Самое ценное – это не всегда сокровища. Даже обыкновенная с виду вещица, если она служит памятью о каком-то трогательном событии или любимом человеке, способна стать гораздо дороже сердцу, чем несметные богатства. Вот и у Фамилиена получилось так же.
На дне ларца лежал портрет – юная красавица в красной маске, украшенной перьями. Николетт аккуратно вынула его наружу. Это была совершенно изумительная работа – волшебная, по-другому и не скажешь. Ничего подобного ей ещё не доводилось видеть. Краски на полотне светились, мерцали, переливались, делая рисунок необыкновенно живым. Николетт всматривалась в глаза, которые не могла скрыть маска – глубокие умные загадочные – там плескался целый мир. Казалось, если приглядеться получше – можно прочесть всю непростую судьбу этой отчаянной женщины.
Николетт не сомневалась, что держит в руках портрет Лилаи, а автор работы – лорд Фамилиен. Чтобы создать подобное, нужно не только мастерство, нужны живые эмоции – настоящие глубокие чувства, рвущие душу. Они ощущались в каждом мазке.
Такой картиной можно любоваться часами. Смотришь – и время замирает, стирается грань между прошлым и настоящим, и приоткрывается будущее.
– Здесь тоже есть магическая тайнопись, – Тео показал на тянущуюся понизу полотна серебристую вязь. – Можешь расшифровать?
– Могу. «Любовь – вечна».
– А мой пра-пра-пра-прадед, оказывается, был редким романтиком.
Теперь Николетт была уверена, что Тео унаследовал эту черту своего предка. Не такой уж у её всё-ещё-ненастоящего-жениха и несносный характер, каким Теодора наделили слухи. Когда захочет, он может быть очень романтичным. Особенно в некоторые моменты, такие как сейчас. Всё время, пока они рассматривали полотно, руки Тео нежно грели её плечи. А губы то и дело касались то макушки, то уха, то шеи.
Прошло с четверть часа, пока Николетт смогла отложить портрет и исследовать ларец дальше. Картина была не единственной вещицей, которая хранилась там. На дне лежали бумаги – наверно, продолжение истории Фамилиена и Лилаи. И ещё один предмет, который вызвал крайнее любопытство – флакончик, стенки которого серебрились то ли сами по себе, то ли это светилось содержимое.
Теодор покрутил немного находку в руках и чуть взболтал тягучую жидкость, пытаясь понять, что же это. Но открывать сосуд пока не стал.
– Давай сначала прочитаем, что в бумагах.
Они удобно устроились рядом на плетёном диванчике. Читать, как Николетт поняла, опять предполагалось ей. На пожелтевших от времени листах она обнаружила ровные строчки, выведенные строгим, без витиеватостей, почерком. Явно мужским.
– А это, похоже, писал уже сам Фамилиен, – предположила она.
В бумагах оказалось продолжение истории, начатой Лилаей. Но мужчины есть мужчины. Если записи экзотической птички читались как захватывающий роман, то повествование Фамилиена выглядело хроникой. Но даже сквозь скупые мужские строчки всё равно проглядывали чувства. Отношения лорда и его жены-актрисы всегда были наполнены любовью. Они продолжали жить в островном королевстве и вскоре обзавелись друзьями. После первенца у них родилось ещё трое детей – две дочки и сын. Дети получили хорошее образование, и каждый выбрал себе занятие по душе. Время летело. И старшие дети порадовали родителей внуками.
Фамилиен был счастлив, и только одна мысль немного омрачала его счастье. Он являлся единственным наследником своих родителей, и ему было жаль, что дорогой его сердцу замок Рош-ди-Вуар может остаться без хозяина и прийти в запустение, если никто из потомков не вернётся на историческую родину. Фамилиен верил, что рано или поздно (пусть даже не при его жизни), но законы его родного королевства станут более прогрессивными и его брак с женщиной неблагородного происхождения станет считаться законным, а значит, его внуки и правнуки будут признаны законными владельцами Рош-ди-Вуар. Но даже если ситуация станет благоприятной, останется ещё одна проблема – как сделать так, чтобы кто-то из отпрысков захотел покинуть островное королевство? Ведь старый мрачный заброшенный Рош-ди-Вуар будет казаться им чужим.
Лилая знала, какие мысли тяготят супруга. Она придумала решение – легенда. Замок станет привлекательным для потомков, если окутать его тайной.
– Тайны манят, – сказала она Фамилиену. – Желая разгадать загадку, кто-нибудь из наших внуков или правнуков приедет в Рош-ди-Вуар. И если задача окажется достаточно сложной, ему придётся пробыть в замке достаточно долго. За это время он полюбит Рош-ди-Вуар и примет решение остаться навсегда. Невозможно не влюбиться в его мрачное величие.
