И не успела я и мяукнуть, как он защелкнул браслет на моем левом запястье. Поцеловал пальцы и стянул с них свой перстень-печатку. — Отныне вы моя невеста, Мари. И да, я счастлив и отказа не принимаю, — улыбнулся он лукаво и радостно.
Похоже, он сам в шоке от своей напористости и того, как именно проходит предложение руки и сердца. Вряд ли он планировал его сделать именно так. Скорее всего, как и многие господа из высшего общества, пригласил бы в ресторан, цветы, свечи и все такое. Но со мной вечно все наперекосяк.
— Вы зачем?! — потрясла я обраслеченным запястьем.
— Кольцо я забираю. Период намерения истек, я надел вам браслет, перед богами и людьми подтвердив свой выбор. — Я попыталась перебить, но он покачал головой и договорил: — Мари, через полгода мы с вами поженимся. Или, если вдруг вы поймете, что для вас это неприемлемо, вернете мне браслет по истечении срока помолвки. Но до тех пор вам придется постараться свыкнуться с мыслью, что отныне мы жених и невеста.
— Вот вы! — Я подняла руку и посмотрела на браслет, который стал целым, а место застежки исчезло. Ох уж эта магия… — Период какого еще намерения?
— Вы ведь носили мой родовой перстень. Я ясно выразил свое намерение ухаживать за вами. Это было очевидно для всех, кто видел его на вашей руке.
Я выпучила глаза, осознав, что попала впросак, не зная местных традиций. Так вот почему все так удивлялись, увидев кольцо Артура на моей руке. Причем ведь никто и словом не намекнул, а я и не поняла. Ведь оно было надето на указательный палец. В моем восприятии все, что связано с романтическими и брачными отношениями — это на безымянный палец правой руки, как на моей родине. Или на левый — как принято в прочих странах.
— И кое-что еще, — с довольным видом добавил магистр: — Чтобы вы меньше боялись. В нашем мире допускаются разводы. Это сложно, долго, дорого, аристократам требуется разрешение короны, а простолюдинам решение судьи и жрецов. Но если жизнь в браке невыносима или была измена, брак можно расторгнуть. Не знаю, как это принято в вашем мире, но в Одимене так. Поэтому, если вдруг через десять или двадцать лет, когда у нас уже будут дети, вы все-таки решите, что не можете находиться рядом со мной, вы можете попытаться развестись.
Я притихла. Разводы возможны? Неожиданно. Я думала, тут вроде как у нас в прежние времена. Если поженились, то обречены до гробовой доски терпеть друг друга. Но каков хитрец! Через двадцать лет, когда уже будут дети….
— Ладно, — подумав, смущенно выдала я. — У нас с вами у обоих явные проблемы с романтикой, умением делать предложения и принимать их. А еще мы с вами оба трудоголики и обладаем сложными характерами. Нам будет непросто.
— Пожалуй, — улыбнулся Артур и потянулся, чтобы поцеловать. — Но главное, что теперь я могу не сходить с ума от ревности из-за того, как мои лучшие друзья пялятся на вас и потом обсуждают, что хотели бы завести с вами отношения.
— Как Франсуаза со своим другом в городе?
— Вроде того… — Он быстро поцеловал меня в губы. — А сейчас нужно все же сходить к целителю. Мое заклинание долго не продержится, а лечить я не умею. И хотя вам сейчас не больно и вы забыли про свою руку, но нам нужен лекарь.
— Я только уложила Софи.
— Позовем мастера Ханка? Я видел его, когда шел сюда.
Ханк без слов согласился посидеть в моей комнате, когда я объяснила, что ушибла руку и нужно сходить в лазарет. Захватил с полки книгу о холодном оружии и вышел вслед за мной в коридор.
Обнаружив в моей комнате ректора, кивнул, потом вдруг прищурился и повернулся ко мне. Молча взял меня за левую руку, чуть подтянул выше манжету и увидел обручальный браслет. Потрогал его, покрутил, кивнул и улыбнулся. А потом изумил до глубины души.
Огромный суровый мужчина погладил меня по голове, наклонился и чмокнул в макушку, словно я ребенок, которого он хвалит. У меня глаза округлились, а Ханк коротко сказал:
— Поздравляю! — повернулся к ректору, протянул ему руку, пожал и добавил: — Мари хорошая девушка. Вы сделали правильный выбор, рад за вас.
— Благодарю, — несколько растерянно ответил на рукопожатие Артур. — Мастер Ханк, спасибо, что приглядываете за ней и за Софи. Когда они переедут, я не стану препятствовать вашему общению с девочкой.
Физрук в очередной раз кивнул, принимая информацию, и потерял к нам интерес. Пошел к Софи, постоял над кроваткой, с теплой улыбкой глядя на спящую малышку. А потом уселся и раскрыл книгу.
В лазарете мою руку осмотрели и подтвердили перелом. Я просто мастер идиотских травм! Сама виновата, конечно. И стоит пропить успокоительные травки курсом, раз я такая психованная стала. Это ж надо…
Руку мне зафиксировали, намазали лечебной зачарованной мазью, заковали в магический невидимый лубок. Заставили выпить эликсир восстановления и скастовали на меня целительские заклинания для сращивания костей и тканей. Потом соорудили поддерживающую повязку для пострадавшей руки.
Велели два дня «гипс» не снимать, руку не мочить, не тревожить и беречь. А потом прийти на повторный прием для проверки. И если все срослось, то фиксирующую штуку снимут.
Артур меня проводил и в лазарет, и потом обратно в общежитие. А поздний ужин нам с Софи принесли мои третьекурсники. Сказали, их поймал ректор, сообщил, что у маэстрины сломана рука, нужна помощь. И лично выписал им пропуск-разрешение в преподавательское общежитие для визитов ко мне на эти два дня.
Так что у нас с Софи и нянечки нарисовались, и помощники. А с меня ребята стребовали рассказ, как там у демонов. И сами поделились историей о том, какой фурор произвело явление нового приходящего преподавателя. Университет кипел и фонтанировал эмоциями. И студенты, и преподаватели, и весь прочий персонал Усача находились в глубочайшем шоке и неописуемом восторге от всего происходящего.
— Как нам повезло, маэстрина! — с горящими глазами вещала Зоя Мейзен. — С вашим появлением в этом году жизнь бурлит. Событие за событием. Столько всего невероятного. До этого мы два года только учились, и скука смертная была. Учеба только, и все. Сами развлекались, как могли. А сейчас! И в газетах о нас пишут. Мама в диком восторге, всем соседям хвасталась и показывала статьи о нас.
— Да-да! — поддержала ее Анна Юдо́р. — К нам в гости даже папины коллеги приходили.
