сказать»…
— Почему? — смотрю на нее.
— Он уже распорядился, чтобы в их имении все готовили… Но отложить можно попробовать уговорить. Но говорить будешь все равно сама. А кухарок я тебе распоряжусь, чтобы доставили. А теперь иди.
И Хойя взмахнула рукой, давая понять, что разговор окончен.
Я выхожу из ее комнаты и иду коридором к лестнице.
«Да… Как-то не подумала я о своей свадьбе-то».
Я вздыхаю. Проходя мимо своей комнаты, заворачиваю в нее. Сажусь на кровать.
— Как же мне Рео сказать? Он же обидится…
Я встаю, подхожу к окну. Смотрю в сад. Ребята разбирают большие качели. Кусь, высунув морду из воды, наблюдает за ними. Я снова вздыхаю.
Подхожу к столику и, выдвинув ящичек, достаю шкатулку с картами. Давненько я их не доставала. И я раскидываю карты на столе. Они упали ровным полукругом. Вынимаю первые попавшиеся карты.
— Не в каждый день можно устраивать шумные праздники.
— Это как так? — я уставилась на расклад карт. — Почему это?
Я задумалась.
«Я думала о свадьбе, только вот о чьей? Неужели о своей»?
— То, что начнётся в этот день, будет иметь отличные перспективы. Поэтому, если у вас есть планы, не откладывайте их дальше. А если нет, то вспомните, быть может, у вас на примете имеется какое-то заветное и очень интересное дело. Вы же наверняка уже воплощали его в своих мечтах. Но никогда бы не решились взяться за него в реальности. А ведь хотели бы? Так вот, удачный момент наступил, начинайте действовать!
— Ничего не поняла… — бормочу я. — Так можно или нельзя? Заветное и интересное дело…
— Заветное и интересное… — снова повторяю я. — Значит, точно я организую свадьбу Фирса и Леи.
Мне всегда хотелось подарить подруге торт на свадьбу, испеченный своими руками… Но Сашка была уверена, что она выйдет замуж быстрее, чем я научусь готовить хороший бисквит. Я всегда занималась больше шоколадом, чем тортами. А здесь, в этом мире, у меня как-то само собой всё получается… Прямо как, ей-богу, дар с рождения…
Я убираю карты в шкатулку и прячу ее в ящик стола.
— А вот про шумные праздники надо узнать у Фирса.
И я выхожу из своей комнаты. Сбегаю по лестнице в холл и замираю у подножья лестницы.
Эуэ стоит посреди холла и смотрит на стену. На стене висит портрет. Мой портрет…
— Как это? — вырывается у меня.
Но Эуэ даже не отреагировал. Я же подхожу ближе, уставившись на свой портрет. Я изображена в сером платье, расшитом жемчугом, с распущенными волосами, и за моей спиной дракон. И не просто дракон, а тот самый дракон, на фоне которого меня фоткала моя подруга Сашка. Надувной батут-дракон!
— Откуда это?! — тихо проговорила я, обалдев от увиденного.
— Это я заказал у рисовальщика, — тихо отвечал Эуэ, не сводя глаз с портрета.
— Но откуда? — удивляюсь я.
— Фирс принес… — пожал тот плечами.
Я уставилась на Эуэ.
— Фирс принес? Что Фирс принес?
— Не знаю… Маленький портрет. Который пропадал все время… А теперь и вообще не появляется. Вовремя нарисовать попросил.
— Он нашел мой телефон?! — у меня реально упала челюсть. — И мне не сказал?!
— Я не велел.
Эуэ наконец соизволил оторвать взгляд от портрета и повернулся в мою сторону.
— А что, этот портрет очень важен для тебя? Он предназначался кому-то?
— Боже… Это единственное, что осталось мне от моего прежнего мира. И ты отобрал это у меня! Я могла бы еще какое-то время смотреть на фото дорогих мне людей! — восклицаю я.
— Я могу вернуть… — Эуэ смотрит на меня.
— Да теперь уже не надо! — восклицаю я. — Теперь уже батарея села окончательно! Теперь это бесполезный кусок пластика и металла.
— Совсем? — удивлено вздернул он брови.
— Совсем… — прошипела я и понеслась бегом на кухню.
Не успела войти, как слышу визгливый рык драконессы: «Что это?!»
— Ну понятно, Анемона спустилась, — усмехнулась я, входя в кухню.
— Что это там случилось? — Леея вздернула брови, смотря за мою спину.
— А, — машу рукой. — Ничего страшного. Эуэ не тем портретом любуется.
— Не тем? — удивляется Леея. — Как это?
— А в холле вместо портрета Анемоны мой повесили, — усмехаюсь я.
— Твой? — Леея удивляется.
— Ага, — уселась я на стул. — А Эуэ, гад такой, запретил Фирсу мне телефон вернуть. Вот и пускай его там Анемона отчитывает. Не жалко ни капельки.
— Кого не жалко ни капельки? — Мора входит в кухню со стороны столовой.
— Да Эуэ, — усмехаюсь я.
— Все накрыли. Ждем… — говорит она Леее.
— Сейчас спустятся. Надеюсь. А то придется по комнатам разносить, — вздыхает Леея.
— Да уже спустились, — усмехаюсь я.
— А что там за шум? — спрашивает тем временем Мора.
А в холле и правда слышится ругань.
Не усидев на месте, мы все втроем идем в холл. И застаем картину маслом. Рео вцепился в портрет с одной стороны, Эуэ — с другой. Анемона же вцепилась в Эуэ.
— Отпусти! — ревут все трое.
— Ох ты… — всплеснула руками Леея.
— Да уж… — хмыкаю я. — Сейчас сюда все сбегутся, а не в столовую.
И в подтверждении моих слов слышен грозный голос Хойи.
— Что тут происходит?!
Она стоит на середине лестницы и с недовольным видом наблюдает за происходившим. Затем спускается вниз и, подойдя ближе, спрашивает: «Рео, что всё это значит?»
— А почему сразу Рео? — вздернул удивленно брови Рео.
— Эуэ? — Хойя смотрит на сына.
— Анемона? — она переводит взгляд на Анемону.
— Потрудитесь объяснить, что тут произошло? — холодно проговорила Хойя.
— Портрет! — взвизгнула Анемона. — Они повесили не тот портрет!
— Убрать! — легкий взмах рукой, и Хойя уже идет дальше в направлении столовой.
— Рео, — подхожу к нему. — Отдай ты ему этот кусок картона.
Рео выпустил портрет из
