– А я что, мне велено было ей самой этот браслет предложить и сказать, что в нем сила вроде как заканчивается, надо чтоб ведьма наполнила, а мне неудобно к госпоже управляющей с такой мелочью перед помолвкой лезть. Все-таки та вся в хлопотах перед таким событием. Ну и отдала браслетик, – рассказывала дальше девушка.
– А она? – спросили мы с бабкой.
– Нацепила браслет и спросила, нужна ли мне ее помощь. Я сказал, что нет, что список продуктов матушке отдам и назад поеду, а то нам с госпожой Хамфри еще платье ехать к свадьбе заказывать.
– А при чем тут я? – удивилась. Вроде про платье не было ничего в легенде.
– Так вы же невеста, так граф сказал. И велел обмолвиться, что сразу после полудня вы с ним поедете к ювелиру кольца выбирать, а уж потом он вас без охраны никуда не отпустит.
Ну что сказать, Софи, твое амплуа меняется так стремительно, что попробуй угадать, кем ты станешь через час – ведьмой, фиктивной невестой или несчастной вдовой.
Глава 40. Где уже все почти хорошо
Староста отвез нас в городской дом графа, где нас уже ждал дворецкий, Элли и господин Такурн.
– Марк! – я была готова броситься мужчине на шею – С вами все в порядке? Как все прошло? Элли, как ты?
– Все отлично, госпожа Хамфри. Мы набрали множество заказов и взяли предоплату, – улыбался господин Преверонс. – Так что все хорошо, а вот вам отдохнуть бы надо. Элли, Люрта, Ратола, поддержите-ка хозяйку.
– Но Милайма… – попыталась возразить я, но дворецкий улыбнулся извиняюще и как-то хитро рукой махнул.
А я поняла, что проваливаюсь в темноту.
***
Очнулась я ближе к вечеру и… разревелась. Как же так, я должна была Ксану выманить, за подружкой Люрты проследить, Милайму найти, а сама все проспала.
А если мою девочку уже куда-нибудь за море продали или в услужение больному ублюдку пристроили, а может вообще на жертвенный алтарь уложили, а я ничего сделать не смогла, потому что спала-а-а-а!
Такой ненужной и беспомощной я себя еще никогда не ощущала. И так обидно от этого было, а еще я злилась. Я все для своих людей делаю, придумываю, стараюсь, чтоб поместье не запечатали, чтоб люди работали, чтоб девочки учились, а они… За что они так со мной?
Я самозабвенно рыдала в подушку, но как скрипнула дверь, услышала. Подняла зареванное лицо, чтобы выгнать пришедшего, но на пороге стоял Арик. Стало стыдно. Вот еще не хватало, чтобы ребенок меня такой видел. Уж кто-кто, а он то должен думать, что я сильная, что смогу защитить и помочь ему и бабке. И Мила тоже так думала, а я не смогла-а-а-а… Слезы снова полились.
Арик подошел, сел рядом, я уткнулась обратно в подушку. Если бы пришел кто-то из взрослых, я бы все высказала, всю наболевшую боль выплеснула, но тут ребенок, который даже сказать ничего не может. Мы каждый вечер с ним занимались, упражнения из арсеналов логопедов делали, артикуляционный аппарат тренировали, но пока безуспешно. Он сообразительный ребенок, считает отлично, даже буквы выучил и читает про себя, но говорить так и не начал.
Детская ладошка опустилась на мое плечо и погладила. А мне совсем тошно стало. Ничего я не могу, вот и ему помочь не сумела. Ну почему у меня нет нормальной магии, как у всех тут? Наколдовала бы и все, чтоб он научился говорить. Что толку, что я паутину да плесень везде вижу? Ни Арику, ни Паулю, никому из тех, кто мне дорог, от меня проку нет…
Рыдания новой волной принялись сотрясать мое тело. Умом-то я понимала, что это все нервы, усталость, обида, гормоны, что все пройдет, но успокоиться и взять себя в руки не могла. Хотелось кричать, бить кулаками одного бессовестного графа, который велел дворецкому усыпить меня (да-да, я уверена, что сам Марк так со мной никогда бу не поступил) или хотя бы что-то сломать.
– Н-н-н… – раздалось надо мной мычание, и я вскинулась пружиной.
Арик? Что с ним? Ему плохо? Собственные переживания и обиды смыло волной страха за ребенка. И эта волну я каждой клеточкой ощутила, она как цунами прошла по комнате и унесла с собой все дурные мысли прочь. Я схватила мальчишку в объятия.
– Арик? Что с тобой?
– Н-н-не п-плачь. Я б-боюсь.
– Арик! – выдохнула. Прижала ребенка и принялась целовать в макушку. – Не бойся, все будет хорошо. А плачу я от радости, так бывает.
Я стирала слезы со щек и это действительно были слезы счастья. Заговорил, он все-таки заговорил! Так, Софи, берем себя в руки, хватить в самом деле дите пугать. Вытерла глаза и помахала на них ладошками, подсушивая слезы.
– Арик, а где все остальные? И как ты тут оказался?
– Меня с-сюда отправили, в том доме п-плохо б-без тебя стало. Т-там еще д-дети.
Дети? Их нашлти Во мне тут же училка взыграла. Почему мне не сказали? Они же напугают их до полусмерти! Мила с ними?
– Так, я сейчас спущусь и со всем разберусь, только в порядок себя приведу. Тебя, кстати, покормили?
Помотал головой.
Вот! Я так и знала! Ладно мужики, но Ратола-то куда смотрит? Ой, надеюсь, с бабкой все хорошо?
– Арик, а бабушка где?
– Г-граф с собой забрал. И Элли.
Ага, значит из женщин в доме одна Люрта. И что она может в чужом незнакомом доме, в котором поди еще и проклятие на каждом шагу висит? Ой, а дети как же.
Отослала Арика, вскочила, причесала волосы, умылась и оделась. Платье с меня сняли на стуле все аккуратно развесили и даже почистили, судя по всему.
Глянула в зеркало и осталась собой довольна. Слезы и сопли прочь, идем смотреть, что там с детьми.
А еще кормить всех и воспитывать графа. А то ишь чего, меня уложил, а сам поди и не отдохнул ни минутки. И уж точно не обедал, хотя скоро ужин пора подавать. “Ох, дела, заботы”, – думала, спускаясь вниз.
Все оказалось не так плохо, в доме помимо Люрты, были Арада и Мариетта. Они вовсю хозяйничали на кухне, готовя овощное рагу. Отлично, перекусить всем не помешает.
Женщины мне обрадовались, и Мариетта долго извинялась, что не проследила, что я проснулась, потому как господин граф привез целую ораву испуганных и голодных детей и оставил их тут под охраной. Она же посетовала, что надо бы что-то с ними делать, но по дому их не отпустишь разгуливать, потому как и за дом боязно, и за детей, да и инструкций не было, что с ними делать. И почему сюда, а не в пансион и не родителям, граф тоже ничего не сказал. Ну они решили их хотя бы накормить и вот еще чуть-чуть и все готово будет, а Люрта уже столовую прибирает, надо только деток туда проводить.
Дети обнаружились в гостиной, их было где-то с дюжину. Они сидели в полутемной гостиной на диванах и креслах, жались друг к другу и, казалось, что боялись даже пошевелиться. Ну да, было отчего. Их охраняли несколько стражей, которые тоже не сказать, что выглядели спокойными и уверенными, все время косясь на стены. Посмотрела и я, чего всех так смущает. О, знакомая плесень! И до сюда добралась?
Плохо, детям этим дышать точно не полезно.
– Так, гаврики, отвечаем быстро – чего больше хотим – есть или в пансион? – спросила детей.
– Есть, – несмело пискнула мелкая девчонка, выглянув из-за спину одного из широкоплечих парней, и тут же спряталась обратно.
– Хорошо, тогда построились по росту, сначала девочки и самые маленькие, затем парами шагаем мыть руки и за стол. Вся ясно?
Строиться парами дети не привыкли, но я живо организовала вывод группы с зараженной территории. На кухне, что примечательно, никакой плесени не было и коридор тоже был относительно чистый.
Заглянула в ванную на первом этаже. Ну, как бы ползет гадина, но немного. Я оставила детей со стражами в коридоре, а сама просто всю гадость тряпкой с каким-то пахучим лосьоном стерла. Даже пришлось страда попросить чуть-чуть меня приподнять, где не доставала. Оглядела плоды трудов своих, чтобы убедиться, что все нормально и кивнула довольно. Так, тут детей и умоем.
Вышла в коридор, где все переминались с ноги на ногу.
– Заходим по двое, приводим себя в порядок, и идем в столовую. Там сидим тихо и ждем, пока покормят. Ясно?
