Нет, я не такая.
К обеду мы окончательно вышли к болоту и меня заставили сесть на волка Фёдора, потому что только я ничего не умела и ничего не понимала в болотах и передвижению по ним. Акакий тоже нервно дергался и блеял, каждый раз, когда оступался, но тут уже мужчины решили: захочет жить — допрыгает до суши. А не захочет, так и не велика потеря.
Федя кстати был уже не совсем волком — я точно увидела, как его лапы стали шире и даже кажется с перепонками.
А ещё мне пришлось экстренно вспоминать наговор от комаров, потому что тут их были целые полчища. Да таких огромных, что я только диву давалась, с трудом удерживаясь от визга, когда кто-нибудь из них садился мне на руку или на шею. Кони! Самые настоящие кони!
— Фу-у-у...
А ещё они пришлись по вкусу Айрин.
Меня едва не замутило, когда жаба возбужденно заквакала и начала ловить комаров длинным языком одного за другим, так что я предпочла больше не смотреть по сторонам.
По болоту мы шли до позднего вечера, причем ещё и несколько раз пришлось обходить затоны и живущих там болотных заглотов. Удалось и увидеть этого самого заглота издалека. Слава богу издалека! Такая мерзкая тварь, даже противнее Айрин — размерами с крокодила, только ещё толще, белесого, мертвенного цвета, с бородавками и пучками травы по всему телу. Заглоты предпочитали косить под кочки и питаться рыбой и болотными птицами, но не брезговали и заблудшими путниками покрупнее, благо размеры позволяли.
— Надо ускориться, закат уже. — Алеф недовольно хмурился, но ускоряться получалось плохо — нас безбожно тормозил Акакий, чьи копыта были хуже всего приспособлены для передвижению по болотам. — После заката проснутся болотницы...
Да уж, помню я и про такую нечисть. Утопленницы, которым не повезло завершить свой жизненный путь в болоте. На характер тяжелые, на уговоры и компромисс не идут, питаются мясом. Мясо естественно берут с тех, кого поймают, заворожат и утопят.
А солнце всё ниже... А суши всё не видать...
— Мя-я-яс-с-со... Мяс-с-со-о-о...
Первые болотницы начали просыпаться уже тогда, когда верхушки деревьев, показавшихся вдалеке, километрах в двух, ещё золотили закатные лучи.
— Черт!
Дёрнувшись и побледнев, Борис едва не оступился, но его успел поддержать Роман и мужчина благодарно кивнул.
— Скорее!
Федя ни в какую не хотел меня слушаться, а я не желала оставлять мужчин без поддержки и спасаться в одиночку, но всё решили за меня — мужчины отдали мне котят и клетку с Айрин, чтобы бежать налегке, Федя рванул так, что у меня ветер засвистел в ушах, а Тени тщательно контролировали самых голодных болотниц и по возможности мешали им приблизиться к моим спутникам.
— Бе-е-е!!!
Козлиное блеяние было уже истеричным, но Акакий проявлял чудеса скорости и, несмотря на то, что воды было по колено, он рванул за нами, как заправский скакун, при этом умудряясь выбирать оптимальный путь и ни разу не оступился.
— Мя-я-яс-с-со-о-о!!!
Синхронный злой вопль болотниц ещё долго звучал у нас в ушах, но мы были уже недосягаемы. Пускай в этом тощем, больном лесочке и воняло тиной и болотными испарениями, но это была уже суша.
Мокрые, уставшие, но целые и невредимые мы прошли вглубь леса ещё не меньше километра, а затем ещё и ещё один и в конце концов вышли именно туда, куда нас вел настойчивый оборотень — к полноценному лесу и деляне.
— Батя! — первым делом обернувшись, парень поторопился к незатейливой лесной избушке, откуда спустя всего пару секунд раздались сначала удивленные возгласы, а затем и радостные мужские вопли.
— Сына!!!
Устало улыбаясь, я кое-как сползла с Фединой спины и, доковыляв до завалинки, села. Котята один за другим попрыгали на траву, но обследовать чужую территорию не торопились — даже я чуяла, что здесь пахнет волками.
Спустя ещё пару секунд, когда рядом со мной повалились и сержанты с Алефом, из избушки один за другим вышли пятеро.
Ого...
Если бы Коля заранее не предупредил, что тут его отец и его друзья-дровосеки, то я бы наверное испугалась. Суровые, небритые мужики с широкими плечами, одетые в несвежие рубахи и портки, намного больше походили на классических разбойников с большой дороги, чем на законопослушных дровосеков.
— Ваше Высочество! — самый суровый и небритый бугай счастливо улыбнулся и поклонился мне в пояс. — Долгий лет и здоровья вам, Ирина Константиновна! Вовек должником вам буду! Уж простите нас за вид неподобающий, но на заготовках мы...
— Ничего страшного. Всё хорошо. Нам бы переодеться, поужинать, да отдохнуть... почти весь день на болоте провели. Поможете?
— Да, конечно же! — тут же засуетившись, оборотни в два счета организовали костер и сушку мокрых вещей, да поставили котелки: один с чаем, второй с супчиком, чье приготовление уже контролировал хозяйственный Фёдор.
Акакий кстати почти сразу забился под крыльцо, не без причины опасаясь, что его пустят в расход прямо на деляне. Стоило Гавриле (отцу Коли) узнать, что козел — это младший кощей, как он враз растерял всё радушие и в сторону заколдованного Акакия раздались гневные порыкивания и многочисленные пожелания. И уж никак не долгих лет и здоровья.
Меня кстати так и вовсе отправили на ночевку в домик, чтобы "не глазела на полуголых мужиков, да не виляла перед ними хвостом". Это, к своему огромному удивлению, я услышала не от кого-нибудь, а от Алефа.
Тоже мне, моралист!
Хотя он прав... В любом случае уже спать пора. За этот день мы прошли столько, что ноги гудели, как проклятые, а голова сама собой клонилась к подушке.
— Спасибо, — обменяв мокрые вещи на ночнушку (их Фёдор пообещал привести в полный порядок к утру), я так же получила и тарелку супа с хлебом, а после и чай. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, вашество... Отдыхайте получше, нам ещё два дня таким темпом идти.
Ну, кто ж такими вещами на ночь "радует"??!
Тускло улыбнувшись, я кивнула и отправилась в постель, которую заботливый черт застелил свежими простынями. Смех смехом, но до того, как он это сделал, даже сидеть на ней было небезопасно. Всё-таки живущие уже которую неделю в лесу мужчины не очень переживали о запахе и гигиене.
— Ира!
Казалось, я только закрыла глаза, как тут же оказалась в чьих-то руках. Да не просто в чьих-то...
— Эйнар-р-р... — я начала с мурлыкания, а закончила рычанием и воплем. — Ты! Ты... Как ты мог??!
— Тихо-тихо... — мы снова лежали на том же лугу, но на этот раз он был в одних плавках, а я в ночнушке. При всём при этом он так крепко держал меня за плечи, словно боялся, что я или растаю, или ударю. А взгляд был заранее извиняющимся, как будто он прекрасно знал, на что я злюсь. — Я всё объясню. Что бы ни случилось, я объясню всё и даже больше! Обещаю! Только пожалуйста... не злись.
— Буду! Вот буду злиться! — стукнув его кулачком по груди, дернулась и рывком села, стукнув его по руке хвостом, когда он попытался меня перехватить. — Не трогай!
— И-и-ир...
— И без "Ир"!
Я честно пыталась злиться всерьез, но получалось плохо. Я была так рада его увидеть, я была так рада, что с ним всё хорошо и он не заколдован, что обиды таяли буквально на глазах. А когда он тоскливо вздохнул, сел напротив, скрестив ноги, и жалобно-жалобно посмотрел, я смогла лишь сильнее поджать губы, чтобы не сказать чего лишнего.
— А теперь расскажи мне, что ты делал позапрошлой ночью.
— Я... — закаменев, он пытался что-то найти на моём лице, но я лишь зло прищурилась. — Меня пытались приворожить.
— М-м-м... как интересно... — вздернув нос, я язвительно поинтересовалась: — И как? Понравилось?
— Ира! — возмущенно рявкнув, мужчина рывком подался вперед и через секунду я уже сидела у него на коленях, а он стискивал меня так, словно я была его любимой мягкой игрушкой. — Клянусь, ничего не было! Пожалуйста... — Эйнар перешел на сбивчивый шепот и, чуть отстранившись, снова попытался заглянуть мне в глаза. — Ира... Пожалуйста, поверь. Она распылила порошок и ждала, пока я проснусь, чтобы она стала первой, кого я увижу. Но порошок не подействовал. Клянусь! Чем угодно! Пожалуйста...
