Больше ничего, — прошептал он. — Иди за ней. Пройди сквозь нее. Позволь ей проникнуть в тебя.
Это было жестоко. Это была пытка. Я горела заживо. Он собирался убить меня.
— Я не могу, — всхлипывала я.
— Можешь. Покажи мне, что я ошибаюсь. Покажи мне, что ты сильнее, чем я думаю.
Из всего, что он мне говорил, именно эти слова задели меня. Я судорожно вдохнула и попыталась успокоить свой разум. Гудящая, пульсирующая, паникующая, отчаявшаяся часть меня успокоилась на крошечное мгновение. Бесконечно малая часть. Это заставило боль утихнуть на секунду — недостаточно долго, чтобы принести реальное облегчение, но достаточно, чтобы услышать.
Голос.
Миллион голосов.
Аннорат мор!
Аннорат мор!
Аннорат мор!
Звук был оглушительным. Я закричала, тряся головой, пытаясь избавиться от него, но он проникал во все уголки моего сознания, поглощая меня, уничтожая каждое воспоминание, каждую мысль, каждое чувство…
— Аннорат… мор! — закричала я.
Боль утихла.
Свет вернулся.
Голоса смолкли, и тишина, которая воцарилась после них, была оглушительной.
Кингфишер застыл на месте, все еще находясь слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно, но его рука уже разжалась вокруг моей. В кои-то веки от его холодного высокомерия не осталось и следа. Широко раскрыв глаза, он смотрел на наши соединенные руки, у него перехватило дыхание.
Я напряглась, увидев крошечный шарик серебристой жидкости, перекатывающийся в моей ладони. Ртуть. Не очень много. Чуть больше ногтя мизинца. Но все равно ртуть. И она была в жидком состоянии.
Я запаниковала, пытаясь стряхнуть ее, но Фишер схватил меня за запястье и покачал головой.
— Пока я прикасаюсь к тебе, ты в безопасности. На мне кулон. Она не причинит нам вреда.
— О чем ты говоришь? Она точно нам навредит! Она только что чуть не заморозила меня изнутри!
— Это была ерунда. Испытание. Теперь все позади. Ты прошла.
Я недоверчиво уставилась на него.
— А что было бы, если бы я не справилась?
— Это бессмысленный вопрос. Ты это сделала.
— Убери это от меня, Фишер!
— Сделай это сама, — сказал он.
— Как, блядь, я не знаю как!
— Закрой глаза. Почувствуй это в своем сознании. Потянись к ней…
Я сделала, как он сказал, закрыла глаза, пытаясь вспомнить, как дышать, осознавая, что этого крошечного кусочка ртути в моей руке достаточно, чтобы уничтожить мой разум. Я видела, что она сделала с Харроном. Я уже собиралась снова проклясть Кингфишера, сказать ему, что не чувствую проклятой ртути, но тут… я почувствовала.
Это был твердый сгусток, покоящийся прямо в центре моего сознания. Он был пустым. Ни горячим. Ни холодным. Ни острым. Ни мягким. Он просто был. И он ждал.
— Я чувствую это, — прошептала я.
— Хорошо. Теперь скажи, чего ты хочешь. Скажи ей, чтобы она уснула.
Я сказала именно это. Мысленно я приказала ей успокоиться и заснуть. Маленькая твердая масса, казалось, беспокойно перекатывалась.
— Нет, не спать. Не сейчас. Слишком долго спала, — шипела ртуть бесчисленным множеством голосов, сливающихся друг с другом.
— Спи, — приказала я тверже.
На этот раз она повиновалась.
Тяжесть внутри меня исчезла, и я почувствовала себя почти нормально. Почти, потому что Фишер все еще держал меня за руку. Когда я открыла глаза, он смотрел на твердый шарик матового, инертного металла в моей руке, и на его раздражающе красивом лице застыл взгляд, полный изумления.
— Должен признаться, я ожидал, что все будет иначе, — задумчиво сказал он.
А потом я ударила его прямо в челюсть.
ГЛАВА 11.
ГЛОТАНИЕ
— Слишком туго! Слишком туго! Я не могу дышать!
Сказать, что Эверлейн была в ярости, было бы преуменьшением. Она дергала за тесемки корсета на спине моего платья с такой силой, о которой я и не подозревала.
— Если ты продолжишь так тянуть, то сломаешь мне ребра, — проворчала я.
— Хорошо! Может, тогда ты… перестанешь… жаловаться!
— Сломанные ребра не помешают мне жаловаться, — угрюмо пробормотала я, пытаясь ослабить корсет. Он впивался мне в кожу, сжимая в тех местах, где одежда, которую я носила дома никогда меня не беспокоила. Это было отстойно.
— Прекрати! — Эверлейн цыкнула на меня и оттолкнула мою руку. Она возилась с моими юбками, суетясь вокруг меня и стряхивая воображаемые пылинки, которые были видны только ей. Как и другие наряды, подаренные мне Эверлейн, этот был просто потрясающим. Переливающееся красное платье из шелка-сырца. Такое платье поставило бы большинство мужчин на колени. Я же его сразу возненавидела.
— О чем ты вообще думала? — прорычала Эверлейн, расправляя складки юбки. — Он воин, Саэрис. Ты не можешь бить воинов.
— Можно мне, пожалуйста, надеть штаны? — Я хмуро посмотрела на себя в зеркало в полный рост. — И не говори мне, что штаны полагаются только мужчинам. Я видела множество женщин, разгуливающих по дворцу в штанах.
— Мы это уже обсуждали. Ты слишком красива, чтобы носить штаны. Ты слушаешь меня? Насчет Кингфишера?
Я пристально посмотрел на нее.
— Нет.
— Ты могла бы хотя бы сказать, что он сделал, что ты его так ударила.
— Просто поверь мне. Он это заслужил.
— Ну, в этом я не сомневаюсь.
За последний час она семь раз просила меня объяснить, что произошло, но ее мольбы не сломили меня. Было бесполезно рассказывать ей об испытании, которое мне устроил Кингфишер с ртутью. Я не хотела, чтобы отношения между ними становились еще более напряженными. Если Эверлейн узнает, что он подверг меня смертельной опасности, ситуация не просто ухудшится. Последствия будут катастрофическими, а она стала моей подругой. Я не хотела, чтобы она страдала еще больше, чем сейчас. Я была уверена, что иметь Кингфишера в качестве брата было достаточным бременем.
— Тебе повезло, что он не отреагировал еще хуже, — сказала она.
— О? — Я насмешливо хмыкнула. — Мне показалось, что его реакция была несколько чрезмерной.
