Не осталось сил выносить эту сладостную пытку. Тиган резко вошел в нее, и Элиза вскрикнула у самого его уха.
Все, что, как ему казалось, он знал о близости с женщиной, все, что сохранилось в его памяти, не было похоже на то, что в эту минуту он испытывал с Элизой. Это ни с чем нельзя было сравнить, он даже не догадывался, что ощущения могут быть такими сильными. Он был связан с ней телом и душой, ее наслаждение проникало в него. После столетий одиночества Тиган смотрел в прекрасное лицо Элизы, отдаваясь ей полностью.
Его бедра интенсивно двигались, ему хотелось раствориться в ней окончательно. Тиган застонал, ощущая приближение оргазма.
— Элиза! — вырвался из груди хриплый возглас.
Еще один неистовый порыв, и Тигана накрыла волна наслаждения.
Но этого было недостаточно. Он продолжал хотеть Элизу, продолжал двигаться внутри ее горячего и влажного тела.
Тиган посмотрел в ее затуманенные страстью глаза, желая удостовериться, что дает ей столько же наслаждения, сколько и она ему.
— Я был ненасытным, — извиняющимся тоном пробормотал он, наклоняясь и целуя ее, но не позволяя себе приближаться к ее манящей шее, хотя клыки ныли от потребности удовлетворить иной голод. — Если хочешь, мы продолжим — на этот раз медленно.
— Ну попробуй, — ответила Элиза, обхватывая его бедра ногами и ясно давая понять, что готова к продолжению.
Тиган усмехнулся, сознавая, как давно никто с ним не шутил. Благодаря Элизе он многое вспомнил и пережил вновь. Однако он не желал думать о том, что это значит. Сейчас он хотел только одного.
— У меня давно этого не было, — прошептала Элиза. — Но с тобой так хорошо…
Ее слова потонули в стоне, когда Тиган глубоко вошел в нее.
— О боже! — с шипением выдохнул он, замирая от наслаждения.
Новый оргазм зарождался в его теле, как и в теле Элизы. Ее дыхание участилось, с каждым движением она все сильнее сжимала плечи Тигана.
Он неистово целовал ее, Элиза отвечала ему с той же страстью. Когда ее зубы впились ему в нижнюю губу, Тиган резко дернулся. Он почувствовал, как Элиза провела языком по маленькой ранке, и обезумел от желания поделиться с ней своей кровью.
Не раздумывая, стоит ли это делать, Тиган приподнялся и распорол клыками запястье. Кровь брызнула на обнаженную шею и грудь Элизы, он поднес руку к ее рту.
— Возьми, — сказал он, — я хочу, чтобы ты это сделала.
Глядя ему в глаза, Элиза накрыла ранку ртом. Она пила его кровь, жадно работая языком и губами, ее пальцы судорожно впивались ему в плечи. Тиган двигался не останавливаясь, получая дикое наслаждение от каждого ее вздоха, каждого содрогания ее тела.
Элиза с криком оторвалась от его запястья, а Тиган продолжал движения, приближая собственный оргазм. Войдя глубоко, он почувствовал, как горячим толчком семя выплеснулось в лоно Элизы.
— О черт! — вырвалось у Тигана, он откатился, опустошенный, но неудовлетворенный.
Он был далеко от удовлетворения.
В спальне стоял густой аромат крови и секса, он одурманивал, лишний раз напоминая Тигану о его дикой природе. Однажды она взяла над ним верх, практически уничтожила его.
Элиза придвинулась к нему ближе, упругой грудью прижалась к его плечу, нежно провела рукой по щеке, убрала влажную прядь со лба.
— Ты не закончил.
Тиган слабо усмехнулся, все еще испытывая слабость после сильнейшей разрядки.
— Ты просто не заметила.
— Нет, Тиган, я имею в виду… ты не закончил.
Элиза обняла его, подставляя руку. В его мозгу сработал сигнал тревоги, заглушая поднявшееся из глубин желание диким зверем наброситься на нее и наполнить рот сладкой кровью с привкусом вереска и розы.
Тиган вскочил как ужаленный, лизнул запястье, закрывая ранку.
— Ты не будешь пить из моих вен?
— Нет, не буду, — с трудом выговаривая слова, ответил Тиган.
— Я подумала, ты, возможно, захочешь…
— Ты неправильно подумала! — рявкнул Тиган.
Он не хотел признавать, что неутоленный голод изменил даже его голос. Он бросил взгляд на одежду и оружие, прикидывая, сколько потребуется времени, чтобы собраться и смыться отсюда. Он вынужден бежать, чтобы не соблазниться тем, что предлагает ему Элиза. Обнаженная, она сидела на кровати, прижимая к груди тонкую руку, от которой он так бессердечно отказался.
Из-за клыков его дыхание было свистящим, речь походила на шорох гравия.
— Черт, все зашло слишком далеко. Мне нужно… черт возьми. — Дрожащей рукой Тиган провел по лицу. — Мне нужно уйти.
— Не беспокойся, — сползая с кровати, остановила его Элиза. — Это твои апартаменты, а значит, уйти нужно мне. — Она поспешно собрала одежду, натянула брюки, блузку, жакет, твердой рукой застегнула все пуговицы и направилась к двери. — Это была ошибка. Еще одна ошибка, на этот раз неуверенность проявил ты. Ты выиграл, Тиган. Я выхожу из игры.
Элиза захлопнула за собой дверь, Тиган усилием воли сдержал себя, чтобы не остановить ее.
Элиза закрыла резную дубовую дверь своих апартаментов и обессиленно прислонилась к ней спиной.
Она чувствовала себя полной идиоткой.
Элиза не только набросилась на Тигана, как распутная девка, но и дошла до того, что предложила ему свою кровь. Которую он отверг.
Конечно, это не удивило Элизу. Если бы он согласился, ритуал кровного единения оказался бы завершен. В порыве страсти Элиза готова была пойти на это, но, к счастью, Тигану хватило здравого смысла и хладнокровия, чтобы избежать подобной катастрофы.
Элиза понимала, что в последнюю минуту его охватил ужас при мысли о том, чтобы навеки связать себя с нею даже без обязательств, которые принимает на себя по-настоящему любящая пара.
И все же ей было больно.
Тем более что в ее венах бурлила кровь Тигана, а тело сохраняло томительно-сладкую слабость от того, с каким неистовством они занимались любовью.
Она оказалась наивной дурочкой, осмелившейся надеяться, что между ними существует нечто большее, чем физическое влечение, неожиданное, но вместе с тем совершенно очевидное. Когда сегодня вечером Тиган с такой голодной страстью целовал ее, а затем распорол запястье, чтобы напоить ее своей кровью, она действительно поверила, что что-то значит для него.
Она подумала, что, возможно, он действительно испытывает к ней что-то.
Самое ужасное, что она надеялась на это.
После пяти лет одиночества, когда Элиза уже смирилась с тем, что у нее больше не может возникнуть никаких чувств к мужчине, она вдруг открыла свое сердце.
«Воину», — с горечью подумала Элиза.
