Купив несколько пар джинсов, разноцветные футболки и блестящие розовые шлепанцы, а также набор косметики для нее, они перешли к еде. Хотя кому нужна пища? На ней была новая одежда! Удобные джинсы и замечательная розовая футболка.
Она никогда не была так довольна своим внешним видом. Проведя год в откровенном белом топике и белой юбке, она чувствовала себя, наконец, красивой, спокойной и, в общем-то, нормальной. Человеком. Когда они вышли из бакалеи с покупками, Сабин посмотрел на нее так, словно она была его любимым сливочным мороженом.
Разумеется, в этом момент она услышала шепот.
«Ты уверена, что хорошо выглядишь? Интересно, у тебя изо рта не воняет? Со сколькими женщинами Сабин был до тебя? Сколько из них были красивее, умнее, храбрее тебя?»
Раздражение уничтожило хорошее настроение Гвен. Демон продолжал шептать, и вскоре даже Гарпия забеспокоилась. Если она потеряет самообладание, то разрушит этот прекрасный город, а Сабин пострадает. Как бы он ее не раздражал, Гвен не хотела проливать ни капли его крови.
Сейчас он укладывал их покупки в багажник, при каждом движении она замечала, как напрягаются его мышцы. Хлеб, мясо, фрукты и овощи в большом количестве. Божественные ароматы. Несколько раз в магазине она не могла сопротивляться слишком большому искушению, и воровала. Но видно она отвыкла воровать, так как ее спутник каждый раз замечал ее маневры. Но он не протестовал, а наоборот, подбадривал ее улыбкой или подмигивал, как будто гордился ею. Это ее озадачило, она до сих пор испытывала шок.
Гвен прислонилась бедром к заднему габаритному фонарю.
— Твой демон практически испортил мне настроение.
— Знаю, мне очень жаль. Кстати, ты выглядишь изумительно, запах изо рта свеж, я был лишь с несколькими женщинами, и ни одна из них не превзойдет тебя ни красотой, ни умом.
Хотя она заметила, он не сказал, что она храбрее ее бывших пассий.
— Отвлеки меня. Расскажи мне больше об артефактах, которые вы ищите.
Он застыл, держа сумку на весу. Вокруг него струился солнечный свет, его темные волосы сияли, поднимаясь на ветру. Он, прищурившись, смотрел на нее, — она подумала, что он частенько вот так смотрит.
— Мы не можем обсуждать это на улице.
Может, он просто хотел держать ее в неведении?
Или его демон опять накинулся на нее, и она сомневалась в нем именно поэтому?
Да что б тебя!
— Ты можешь мне рассказать. Я же теперь работаю на тебя.
Разве нет? Разве они не решили, что она будет заниматься бумажной работой? Она не назначила свою цену, но только потому, что первое, о чем она подумала, было: получить комнату и пищу в крепости. Навсегда. Глупо, разве нет?
— Я помогу тебе их найти.
— И я расскажу тебе о них. Позже.
Ладно, наверное, его демон таки накинулся на нее.
Сабин опять занялся сумками, и неаккуратно бросил их в багажник. Она нахмурилась, услышав треск яичной скорлупы.
— Кстати, мы так и не договорились о том, какие обязанности ты будешь выполнять, — заметил он.
Гвен подняла руку и опустила на нее голову, вонзая ногти в кожу.
— Ты считаешь меня неспособной выполнять бумажную работу или просто уважаешь не так сильно, чтобы позволить мне доказать свою компетентность?
— Подожди. Ты только что упомянула слово на букву «у», обсуждая бумажную работу? — он подвигал челюстью слегка слева направо. — Что с женщинами такое? Только их немного полапаешь, и вот уже все твои действия интерпретируются как отсутствие уважения к ним.
— Это не так. — Ему пришлось это сказать, верно? И при одном упоминании об этом, она чувствовала горячие капельки воды на коже, его ласкающие руки, его кусающие зубы.
«Ты не такого человека хотела для себя». Жаль, что ей приходилось напоминать об этом самой себе. И, вероятно, придется напомнить снова. И снова. — Во-первых, я предлагала свою помощь, и ты утверждал, что хочешь моей помощи, но ты так и не пояснил мне с чего начать. Во-вторых, то, что случилось в душе тут совсем ни при чем. Давай заключим сделку: мы больше не будем говорить о том, что там произошло.
Он повернулся к нему, совсем забыв про сумки.
— Почему?
— Потому что я не хочу физически сражаться с твоим врагом.
— Нет, я не спрашиваю, почему ты решила, что я не уважаю тебя или почему ты хочешь заниматься бумажной работой. Я спрашивал: почему ты не хочешь обсудить то, что случилось в душе?
Покраснев, она выпрямилась, не глядя ему в глаза.
— Потому что.
— Почему? — настаивал он.
«Потому что я желаю большего».
— Потому что смешивать дела и удовольствие даже опаснее, чем мы сами по себе, — сухо ответила она.
Он смотрел на нее так напряженно, что под глазом начала подергиваться мышца. Оценивал ее, в этом она была уверена. Он хотел, чтобы она отступила. Она этого не сделала, сама себе удивляясь. Она поняла, что не боится его. Ни капельки.
— Садись в машину, — приказал он.
— Сабин..
— В машину.
Будь прокляты властные мужчины!
Когда они оказались в машине, он завел двигатель, но не стал трогаться с места. Прикрыв глаза солнцезащитными очками, он положил руку ей на бедро и посмотрел ей в лицо.
— Теперь мы одни, и я могу рассказать тебе про артефакты. Но как только ты о них узнаешь, то не избавишься от меня. Ты не уедешь с сестрами, и сама не покинешь крепость. Понятно?
«Подожди. Что?»
— И сколько это займет?
— Пока мы их все не найдем.
В переводе на общедоступный язык: от нескольких дней до вечности. И она в тайне желала последнего, хотя и не потому, что выбора у нее не было.
— Я не соглашусь на подобное. Я уже и так провела год в тюрьме, и совсем не собираюсь снова быть в заточении. Знаешь ли, у меня тоже есть своя жизнь.
Вроде того. Не то чтобы она пыталась вернуться к прежней жизни. Или хотела этого. — Мне есть, чем заняться, есть люди, с которыми я должна встретиться.
Он пожал плечами.
— Тогда от меня ты ничего не услышишь, — сказав это, он выехал на дорогу. Он ехал медленно, понемногу входя в поток машин. Его осторожность казалась… странной. Не совместимой с его характером «живу на полную катушку». Он это делает ради нее? Чтобы не поранить? Если подумать, это очень любезно.
«Не смей смягчаться!»
— Тебе нравится жить в крепости. Признайся, — заявил он.
Можно ли эти сведения использовать против нее? Да. И если она промолчит, это будет ей на пользу? Да. А не будет ли лучше солгать? Да. Но раскрыв рот, она сказала правду:
— Ладно. Признаю. Я была одинока и боялась целый год. С тобой и твоими друзьями я не чувствую себя одинокой. Я всё еще боюсь, но никто не причинил мне вреда и не угрожал мне, а чувство безопасности настолько чудесное, что я просто не могу заставить себя уйти.
