— Сафо? — тихо окликнула Габриель через языки пламени.
Поэтесса подняла глаза и улыбнулась сказительнице, замечая удивительную игру света от костра на её светлой коже.
— Ты расскажешь мне о ней?
С лица Сафо пропала улыбка, и поэтесса прекратила тормошить руку Лаки. Скользнув по лицу Габриель задумчивым взглядом, поэтесса быстро приняла решение. Освободившись из объятия Лаки, она встала на ноги, глядя на барда через огонь.
— Одна хорошая история стоит другой, — сказала Сафо, соглашаясь.
Габриель перевернулась на другой бок и чуть приподнялась, чтобы положить голову на ногу Зене. Внезапное прикосновение заставило воительницу приоткрыть один глаз и взглянуть на сказительницу. Сложив губы в легкую усмешку, Зена возвратилась к раздумьям. Хотя со стороны могло показаться, что она не слушает, на самом деле она усердно ловила каждое слово.
— Это было более десяти зим назад, — начала Сафо.
Зена и Габриель одновременно изогнули брови от удивления.
— Так давно, — заметила Габриель.
— Да, давно. Мне кажется, что с тех пор прошла вечность — и в то же время кажется, что это было вчера, если вы понимаете, о чем я.
Габриель кивнула. Зена пошевелила ногой, на которой устроила голову Габриель, чтобы дать ей понять, что нужно помолчать и дать Сафо рассказать свою историю. Габриель взглянула на подругу и заворочалась, чтобы пристроиться поудобнее.
— Хорошо-хорошо. Я буду помалкивать. Продолжай, Сафо.
— Мы встретились в моей родной деревне. Я жила на острове в двух днях пути на лодке от афинского побережья.
Габриель кивнула.
— Лесбос.
— Точно, — подтвердила Сафо и продолжала. — Она прибыла на корабле вместе с другими путешественниками. Она направлялась в Афины, чтобы выучиться на целительницу. Когда мы встретились, она решила на время остаться. Не знаю, почему она так решила, но нечего и говорить, как я была рада. Между нами в самый первый миг установилась какая-то связь. Она была очень мудра, по-своему. А у меня вызывало благоговение количество её знаний. У неё было много талантов!
— Ха! — прыснула Габриель, взглянув на Зену.
Воительница сидела в прежнем положении и не обратила внимания на замечание, но по-прежнему вслушивалась в речь поэтессы.
— На закате мы часто вместе пели на побережье. У её народа была своеобразная культура, с особенными методами стихосложения и песнопения, и, признаться, я кое-что позаимствовала оттуда. Но ей нравилось моё творчество, и она переводила стихи на свой язык. Иногда мы пели одну и ту же песню, я на своём языке, а она на своём. Это было так забавно, — Сафо прервалась, вызывая в памяти сокровенные воспоминания и улыбаясь им.
— Мы были вместе целый год, до того дня, пока не приплыл тот корабль.
От этих воспоминаний Сафо нахмурилась, взяла ветвь из кучи растопки и бросила её в огонь.
— Мы видели корабль с пляжа. Когда мы, как обычно, пели на закате, то увидели корабль, приближающийся к острову откуда-то издалека, окрашенный в цвета заходящего солнца, — Сафо мельком усмехнулась и сразу погрустнела.
— Мы почти сразу забыли о нем. Корабли постоянно причаливали. Но утром, когда он пришвартовался, на мою деревню напали. Корабль принадлежал работорговцам. Те, кто не спасся, были уведены в плен. Меня приняли за мертвую. Её забрали. По крайней мере, я думаю, что её забрали, потому что я так и не нашла её тела… живую или мертвую.
Габриель села и посмотрела на поэтессу.
— Ты была ранена?
Сафо кивнула.
— Я была ранена очень тяжело, но, как видишь, выжила. Деревня была почти уничтожена. Я провела несколько лет, помогая отстроить собственный дом — и ждала, надеясь, что она сбежит и вернётся.
Сафо подбросила ветвей в костёр.
— Но она так и не вернулась. Наконец, я решила покинуть деревню и начать искать её. Я собиралась петь в тавернах, чтобы заработать себе на хлеб, возможно, как это делаешь ты, Габриель. Я шла туда, где, как думала, могла оказаться она. Не было ни одного города, деревни или просто придорожного трактира, где бы я не побывала в её поисках. Я странствовала много лет и не нашла ни весточки о ней. За это время я стала знаменитой — вот и всё.
Габриель посмотрела на Сафо так, как будто увидела её впервые. С самого детства Габриель мечтала стать знаменитым бардом. А теперь перед ней сидела самая знаменитая поэтесса Греции, которой не было дело до славы и которая никогда не гналась за известностью.
— Тогда, получается, Афины — это конечная точка? — тихо спросила Габриель.
— Я не знаю, — горько ответила Сафо.
— Ты думаешь, что она… ушла? — осторожно спросила Габриель, неуверенная, готова ли Сафо принять это.
— Хочешь сказать… мертва? — так же тихо спросила Сафо, в упор глядя на сказительницу.
Серые глаза поэтессы светились из-под перепутанной гривы распущенных и заплетенных волос, словно прикованные к Габриель в надежде, что сказительница предложит другое объяснение. Сочувствие, выразившееся на лице Габриель, убедило поэтессу в том, что другого объяснения быть не могло.
Тогда Сафо не стала отвечать, но взяла в руки лиру и начала петь:
«Сказала ты давным-давно
Почти прощальные слова.
Все думают, что ты мертва;
И я лишь верю: всё равно
Жива».
«Мне много раз пришлось сказать
„Прощай“, и кровь уж холодна…
Все видят: я стара, страшна,
И ты лишь видишь: я опять
Юна».
«На тропке, солнцем залитой
Когда-нибудь влюблённые сойдутся,
Обнявшись и целуясь, поклянутся,
Что не видать любви такой
Другим».
«Ты будешь рада мне до слез,
Тебе в ответ я улыбнусь,
Рукою робкой потянусь,
Играя локоном волос
Твоим».
Габриель приподняла голову с колена Зены и зарылась в свой спальник. Она ничего не могла сказать Сафо. Песня глубоко тронула её, и теперь мысли почему-то вновь и вновь возвращусь к сидящей рядом воительнице. Габриель повернулась к ней:
— Тебе нужно поспать, — сказала Габриель подруге, всё ещё сидевшей с закрытыми глазами, положив ногу на ногу.
— Я как раз собираюсь.
— Как? Сидя?
— Мне много раз приходилось так спать, — Зена открыла глаза и тепло улыбнулась Габриель. — Отдыхай. Со мной всё будет в порядке.
Габриель пожала плечами.
— Ну, как знаешь, — пробормотала она, слишком уставшая для споров.
Вздохнув, сказительница закрыла глаза. Мысленно идя за путеводным тихим пением Сафо и звуками её лиры, Габриель скоро погрузилась в глубокий приятный сон.
