Мария снова потянулась к Эндрю. В третий раз. Четвертый. Пятого не было, но теперь были слезы, бегущие по ее щекам.
– Эмма... он не видит меня.
Это была правда.
– Я не знаю почему, – выдавила из себя Эмма. Слова прерывались и дрожали, но ей удалось произнести их четко. – Такого никогда раньше не было. – Она повернулась и посмотрела на отца.
Эмма.
– Он не видит ее. Он не видит свою мать. Я... Я думаю, что он не видит даже меня и он такой холодный.
– Росток. – Брэндан Холл стоял и смотрел на Марию и ее сына, а через мгновенье он закрыл глаза. – Я был избавлен от этого, – мягко сказал он дочери.
– Ты никогда не был в огне.
– Нет. Я не это имел в виду. Я не видел твоей смерти. Я умер первым.
Это – наш наихудший кошмар, Эм. Ни у одного родителя нет более сильного страха. И это до сих пор мой самый сильный страх. Будь моя воля – и тебя бы тут не было. Но он снова открыл глаза и посмотрел на лицо Марии Копис. Он не стал больше говорить.
– Помоги мне, папа. Я не знаю, что делать. Я не могу оставить его здесь...
Отец посмотрел на Чейза.
– Я честно не дам клятву, что знаю, о чем думает Чейз или чего он боится в этот момент. Мы все умрем здесь, если я не смогу вывести его. Мать не оставит его во второй раз.
Это была правда. Это еще не произошло, но это была правда. Она могла сказать Мари, что у нее есть два живых ребенка, которые нуждаются в ней еще более, чем раньше, но она знала, что Мария, как и Эндрю будет глуха.
Ее отец потянулся обеими руками и обхватил ее лицо. Его руки не были холодными. Эмма помнила, что он сделал – что она забрала у него – и попыталась освободиться.
– Нет, папа...
Он не мог прикоснуться к ней, пока она не прикоснется к нему первой.
Она помнила это. Но он это сделал, и это возможно говорило о таких вещах в ней, которые она не хотела признавать. Она сказала нет, но все равно позволила ему сделать это.
Чейз направился вперед, вытянув руку. Но остановился, опустив руку и сжав ее в кулак с боку.
– Эмма...
– Замолчи, Чейз. Просто замолчи.
– Он пытается дать тебе силу?
Она не ответила, потому что то, что она хотела сказать, рассердило бы ее отца. По крайней мере, это произошло бы, если бы он был жив.
– Росток, – сказал он мягко, – позволь мне помочь.
– Я не хочу...
– Росток.
– Я не хочу, чтобы ты ушел.
Он улыбнулся, снисходительной улыбкой, которая всегда предназначалась только ей. И иногда Лепестку.
– Я не уйду. Мне некуда идти.
– Но я...
Он наклонился и мягко поцеловал ее лоб. Оттуда, где он коснулся ее кожи, пошло тепло, распространяя с собой что-то, что создавало ощущение жизни, что было странно, ведь он был мертв. Она попыталась держаться за холод, но она не могла. Возможно она была настолько эгоистична. Возможно, в конце, все они дети были. Но эта теплота напомнила ей о настоящей любви, о том как чувствовать себя любимой, и она прижалась к нему.
Холод ушел из ее рук, хотя она все еще касалась Эндрю Кописа.
Эндрю все еще вопил, не видя от ужаса.
Чейз наблюдал за нею в тишине. Наблюдая, она поняла, за ее отцом, как он стоял, склонившись над ней. Когда ее отец отвернулся, он медленно исчез; для Чейза, поняла она, он исчез в тот момент, когда его губы оторвались от ее лба.
Она встретила пристальный взгляд Чейза и сказала.
– Это был мой отец. – Ее голос прозвучал хрипло. Она сглотнула, затем обернулась к Эндрю.
– Твой отец.
– Он пришел помочь мне. Он... действительно мне помог. Даже если я не сделала... Даже если я не сделала... – Она не могла заставить себя произнести слова. – Это помогает мне помнить, что он там. И что он всегда был там, наблюдая за мной. – Она вздрогнула, а он продолжал смотреть. – Я думаю, что знаю, почему ты ненавидишь некромантов, – прошептала она. – Потому что я боюсь. Того, что он дает мне. Чейз... Я беру это. И я боюсь, что заберу все. Я израсходую это в любом случае.
Не будет ничего.
Чейз был совершенно тих. Через мгновенье он пошевелил руками в карманах и выругался. Ни Мария, ни Эндрю не заметили; Эмма сама толком не разобрала слова. Зато она смогла ощутить дым и жар, идущий от пола. Время в мире Эндрю шло, и время здесь было недобрым.
Наконец Чейз произнес ровным холодным голосом.
– Тебе нужно больше силы.
Она покачала головой.
– Ты сделаешь это. И это остановит крик на кровати.
Это была проверка. Эмма подумала об этом и захотела ударить его.
Но она не могла освободить руки. Даже если бы им не было больше так холодно, она все равно не чувствовала их. Тогда, возможно, особенно.
Вместо этого, она направила внимание на Эндрю Кописа, который задыхался. Он, возможно, задыхался от надрывного крика. А может он задыхался от надрывного крика в задымленном доме. Это не имело значения.
– Эндрю, – сказала она, повышая голос над его бормотанием на мгновенье.
Он смотрел прямо. Он смотрел сквозь нее. Сквозь свою мать, руки которой дрожали. Она еще не сжала их в кулаки, она все еще протягивала их, словно показывая, что они пусты.
Эмма повернулась к Чейзу, все еще удерживая руки мальчика, и сказала.
– Чейз, меня не волнует, думаешь ли ты о том, чтобы убить меня. Мне нужно, чтобы ты сказал мне, что мне нужно сделать.
– Если ты продолжишь эту игру, то нет. Это убьет тебя, – добавил он.
Он осмотрел комнату. – Это просто вопрос времени.
– В любом случае, я вижу, что ты стоишь здесь.
– Это был я или Эллисон.
– Эллисон не... – она прикусила губу.
– Или Майкл. Эмма, я не такой, как вы. Ты должна взять немного его силы.
– Я это и делаю сейчас, как говорил Эрик – его мать не увидела бы его вообще, если бы я этого не сделала.
– Если я правильно понимаю признаки – но помни, я не эксперт – ты не делаешь этого. Ты даешь ему все, что имеешь. Эмма, у него есть сила по причинам. – Он скривился. – Он застрял здесь. И это сила, которая его освободит, а только ты можешь использовать ее.
– Он не даст ее.
– Нет. Но ты точно можешь взять ее.
– И что, черт возьми, я предположительно должна сделать с ним.
– Черт, Эмма. Ты пришла сюда, даже не подумав?
– Я пришла сюда, потому что я думала – о нем. Эта не то, когда есть много специалистов, которые могут научить меня.
Мария Копис закашлялась. Громко.
Эмма и Чейз вздрогнули и оба посмотрели на нее с выражением вины.
– Мне нужно иметь возможность прикоснуться к нему, – тихо сказала она.
– Леди, – сказал Чейз, – он мертв. И нет способа...
– Я не могу вернуть его к жизни, – сказала Эмма Марии. – И не позволю вам умереть. Я даже не уверена, что мертвые могут прикасаться друг к другу.
