Я оглянулась. И зря — свора белых псов заполонила дорогу, словно волна. Позади них неторопливо шагал Охотник.
Только бы он был тут. Только бы Томас-Рифмач был тут.
Никакой гарантии, что если я найду Томаса-Рифмача на коровьем пастбище, то он мне поможет, однако иной надежды не оставалось. Я видела, как близко Уна могла подобраться к ключу; не хотелось думать о том, что со мной сделает свора гончих.
Задыхаясь, я добежала до края пастбища. Хоть бы здесь была проволочная ограда… Забор оказался деревянным. Черт побери законы нашей страны, запрещающие уродливые заборы!.. Я перебралась на другую сторону, не так проворно, как мне хотелось бы, и внезапно поняла, что стою перед холмом из видения Уны.
Позади меня собаки одним прыжком перелетали через забор. Я снова повторила: «Я быстрее. Я найду Томаса. Я буду в безопасности».
И побежала вверх по холму. Мои мышцы стонали от напряжения, а сзади приближались собаки. Я едва успела рассмотреть неровный круг из грибов, росших на вершине холма. Вот оно. Я прыгнула в круг за секунду до того, как собачьи клыки сомкнулись на моей ноге.
Все вокруг стихло. Нет, не совсем стихло. Я будто вставила в уши затычки. Разъяренный вой псов не стих, но казалось, что он доносится издалека.
Я осмотрелась. За кругом из грибов виднелось широкое поле, кончавшееся у дороги. А там, где должны были бежать собаки, мелькали только светлые и темные пятна. Может, просто в глазах рябит?
— Умеешь ты эффектно появляться. У Нее тоже впечатляющая свита, хотя и не такая мохнатая, как у тебя.
Я поняла, чей это голос, еще не успев повернуться. Как и в видении, у Томаса-Рифмача были длинные волнистые волосы, и добродушные глаза окружали морщинки. Высокий и худой, одетый в разноцветный балахон с дюжиной пуговиц и облегающие кожаные штаны, он сидел на земле, скрестив ноги; длинная тень выходила за пределы круга из грибов.
Я с облегчением выдохнула:
— Вы здесь.
Он озадаченно улыбнулся.
— Конечно, я здесь. Более того, ты тоже здесь.
— Вы знаете, кто я?
— Дейдре Монаган. Все знают, кто ты. — Томас говорил протяжно, с шотландским акцентом. — Даже если бы я не знал тебя в лицо, факты, — он указал на почти невидимых гончих, кружащих снаружи, — говорят сами за себя.
Я побоялась спрашивать, что он имеет в виду. Может, он хотел сказать, что гончие не смогли проникнуть в круг за мной. Или то, что меня преследует целая свора. Наверное, последнее ближе к правде.
— Вы и вправду не умеете лгать?
— Да. Но, знаешь, то же самое я бы сказал, если бы лгать умел. — Томас пожал плечами и посмотрел на мою длинную тень; та дрожала, невидимые тела проходили сквозь нее за пределами круга. — Если угодно, я позволю тебе прочитать мои мысли.
Предложение казалось заманчивым, но мне не хотелось добавлять к сумбуру в моей голове воспоминания кудрявого барда с шотландским акцентом.
— Поверю на слово. Уна, одна из даоин ши, сказала, что мне стоит с вами поговорить, и показала это место.
— Обычно их племя недружелюбно относится к людям.
Все тело болело от попыток удержать собак вне круга. Я вспомнила ощущение силы, непобедимости, которое испытала, когда усилием мысли завела Буцефала. Если бы только охоту на меня начали ночью…
— Я здесь часто бываю, — сказал Томас. — Всем известно, что отношения у меня с Королевой натянутые. Но почему фея решила, что нам нужно встретиться?
Я почувствовала укол неприязни.
— Я надеялась, что вы сами знаете.
Томас посмотрел на меня, с отсутствующим видом выдергивая траву возле ног.
— Итак… что бы ты хотела узнать?
На этот вопрос существовала тысяча ответов, но я начала с того, который больше всего меня волновал.
— Почему она желает мне смерти? Если бы она не вмешалась в мою жизнь, я бы никогда не узнала о своих способностях.
Томас пораженно посмотрел на меня.
— Ты думаешь, она желает тебе смерти, потому что ты умеешь делать это? — Он показал на границу круга, где едва заметно мелькали лапы. Мои силы иссякали, контроль над кругом ослабевал. — Дитя, телекинез — всего лишь симптом. Существует много людей, способных зажечь огонь без помощи спичек.
Мне не понравилось слово «симптом». Будто мы говорим о болезни.
— Симптом чего?
— Ты не задумывалась, почему Королева оказалась так близко от тебя? Почему твой порог обивает столько фей?
Я почувствовала себя идиоткой.
— Я думала, их вообще много.
— Они здесь из-за тебя. Феи не похожи на людей. Их королевство и тела не имеют определенного места в пространстве.
Я воспользовалась возможностью показать, что кое-что понимаю.
— То есть они используют энергию грозы или человека, чтобы появиться?
Томас одобрительно кивнул, взмахнув кудрями. Я подавила желание протянуть руку и пригладить их.
— Точно. Фей притягивает определенный вид энергии. Они словно планеты-спутники вращаются вокруг своего солнца. Королевство фей строится вокруг монарха, обычно человека, который излучает такую энергию.
Все становилось на свои места.
— И Королева убивает всех, кто притягивает Их так же, как она?
Он кивнул.
— Телекинез — всего лишь побочный эффект такой способности.
— Значит, Королева здесь? Где-то неподалеку? Или в Ирландии? Я хочу сказать, она же человек? Ее не притягивает моя энергия?
— Они называют смертных, излучающих такую энергию, клеверными, потому что клевер тоже притягивает фей. — Томас покачал головой. — Нет, ее тоже к тебе притягивает, как и меня. Чем больше времени мы проводим в стране фей, тем больше становимся похожими на них. Это значит, что нас тоже притягивают клеверные. Да, она близко, и приближается с каждым часом. Чем сильнее ты становишься, чем ближе солнцестояние, тем ближе она к тебе. Когда граница между мирами станет совсем тонкой, она не сможет тебе не показаться.
Ужасная мысль. Ладно, обдумаю ее позже.
— Значит, Люка Диллона тоже ко мне притянуло? Ты знаешь, кто он?
Глаза Томаса стали мрачными, что противоречило его добродушному лицу.
— Галлогласс Королевы? Все знают, кто он такой. Когда человек живет с феями, он не умирает, но перенимает их слабости. Люку Диллону не нужно жить с ними, чтобы оставаться молодым, как мне. Он не может постареть. — Лицо Томаса казалось озабоченным. — Ходят слухи, что он тебя любит.
Я сглотнула.
— И что ты любишь его. Дитя, это опасная игра.
— У меня нет выбора. — Мой голос прозвучал непроизвольно холодно. — Я не по своей воле оказалась клеверной. Если хотите знать мое мнение, это ужасно нечестно. Я не умерла, поэтому она украла моего лучшего друга и Люка. Разве это справедливо?
