— Куколка!
Я нырнула в толпу — слилась с потоком молящихся, оставив Сальваторе и жертву безумной за плотной стеной из человеческих тел. Командир всё поймёт правильно и не станет рисковать жизнями сотен людей. Отнесёт синьорину на площадь к Ромео, а потом вернётся. Всё будет хорошо… Всё будет хорошо! Я повторяла это, как заклинание.
Глава 19
Вынырнула из карнавального потока и оказалась у широкой лестницы. Мимо текла река из живых людей, а я стояла на каменном берегу и смотрела, как в ночное небо взмывают конфетти. Молитва закончилась, грянула музыка горячего веселья, но мне в спину холодным каменным монстром дышала давно пустующая городская ратуша. В Илиси нет инквизиции, фактически городом никто не управляет. Здесь самый настоящий оплот Охотников с нехилой заявкой на анархию.
— Синьорина Гвидиче, — рядом со мной встал синьор Пеллегрино.
Горько ухмыльнувшись, повернула голову и посмотрела в глаза своему прошлому. Следил за мной, не иначе. Стоило бежать без оглядки, но я продолжала гипнотизировать, пожалуй, самого опасного врага за всю мою жизнь.
— Разве вам не нужно охотиться, синьор?
— А вам? — взгляд Карузо устремился в глубину карнавала. — Разве не для этого вы бежали от любимого командира?
Я прикусила кончик языка. Сглотнув солоноватую правду, одёрнула куртку и демонстративно отошла от Пелле. Ходить за Торе по пятам — равно признать, что Амэно Гвидиче ничего из себя не представляет. В конце концов, мне постоянно твердят, что я Ловчая — надо соответствовать. Я сбежала от Сальваторе, чтобы остаться в одиночестве, найти безумную и, не струсив, нажать на спусковой крючок револьвера, но вместо этого вынуждена обмениваться любезностями с синьором Карузо.
— Советую заняться охотой, — повторила, удвоив настойчивость.
— Какой в этом смысл?
— Ай! — взмахнула руками. — Карнавал — это шанс набить мешок головами дочерей бездны.
— Только не говорите, что не в курсе, — синьор Карузо направился ко мне.
— Не в курсе чего?
— По приглашению вашего командира в Илиси прибыл Святейший жрец Польнео, и в финале карнавала нас ждёт представление. Для одних оно закончится закатом, а для других станет рассветом.
— У вас бред, похоже...
— Вожаков стай унизят за счёт успеха Ловцов безумия. Благодаря вашему носику, Амэно, синьор Сальваторе не ошибается. А мы? Охотники гребут всех подряд. Вскоре люди предпочтут нам — головорезам — благородных Ловцов безумия.
— Охотники — грязь, — огрызнулась.
— Да, грязь, — Пелле неожиданно согласился с оскорблением.
— Непохоже, что вы раздосадованы, синьор Карузо.
— Обязательно поделюсь с вами мыслями на этот счёт, синьорина Гвидиче, но не сегодня.
— Надеюсь, мы больше не встретимся.
— И не надейтесь, — улыбка Охотника расползлась издёвкой, но он быстро сообразил, что оскал тут не к месту, и выровнял линию губ, зато моя пятерня оказалась в плену его ладоней.
— Пустите! — Руки Пеллегрино, горячие, словно угли, обожгли опасностью.
— Я и не держу, — он собрал мои пальцы в кулак. — Помните, что в Илиси есть человек, который в вас заинтересован, — снова эта издёвка на губах. — Доброй ночи, очаровательный носик Ловчих безумия.
Пеллегрино спустился по лестнице и исчез в карнавальном веселье, а я разжала кулак — на ладони лежала маленькая бумажка. Фавн побери, это что, адрес Карузо? Да он издевается! Охотник всерьёз решил, что я загляну к нему на чашку кофе? О, Сильван! Стоило выкинуть эту записку...
***
Командир вернулся быстро: отыскал меня и выдал гневную тираду — его вдохновила попытка Амэно Гвидиче стать самостоятельнее, ну а у меня в голове нервно дёргалась мысль о личном провале. За время существования возрождённых Ловцов безумия Торе так много успел сделать, а я… нос. Нос, который нашёл всего-то одну ведьму за время карнавала.
— Торе, мы должны ещё поработать, — следовала за командиром по заметно опустевшей улице.
— Мы возвращаемся на площадь, — он растоптал последний шанс почувствовать себя полноценной Ловчей.
— Нет-нет! — схватила Сальваторе за рукав, заставив притормозить. — Это из-за моей выходки? Прошу, давай продолжим!
— Незачем, куколка, — командир вдруг улыбнулся. — Ведьма, которую мы взяли, стоит тысячи. Ты унюхала Дикую Берту.
Ошарашено моргнув, отпустила локоть Сальваторе. Как я могла не узнать Дикую Берту? Хотя она так быстро мерцала, меняя внешность, да и виделись мы с ней давно… В любом случае — если это действительно Дикая Берта, то всё очень плохо.
— Где она? — в коленях появилась предательская слабость.
— На площади, — командир пожал плечами. — Парни отвезли туда клетку.
— А Святейший? Он тоже на площади?
— Амэ, откуда ты знаешь про жреца? Я не говорил об этом даже Ромео…
— Ай! Торе! Он там или нет?
— Нет. Не успел прибыть.
Бегом бросилась в сторону площади, молясь, чтобы мой командир ошибся. Если Сальваторе прав, и я нашла Дикую Берту, то Святейшему жрецу Польнео — отцу нашего лекаря, придётся несладко. Однажды на шабаше ещё не сбрендившая Берта выпила лишнего и решила излить душу. Желающих слушать её исповедь не нашлось, а мне в ту ночь решительно не везло с партнёрами по танцу, и я стала «жилеткой» для сестры. История любви ведьмы к знатному синьору казалась очень романтичной, пока Берта не узнала, что её избранник — Святейший жрец Польнео. Она провела несколько незабываемых дней и ночей со злейшим врагом, а финал их страсти подсолили люди из инквизиции. Девушке в красках объяснили, что она должна держать рот на замке, а ещё лучше забыть обо всём, в противном случае её ждал закат жизни. Конечно, никто из них, и жрец в том числе, не знал, что она самая настоящая дочь бездны, иначе казнь была бы немедленной. Оскорблённая, униженная ведьма поклялась отомстить бывшему возлюбленному, но не успела — тёмные духи завладели её разумом, бедняжке стало не до холодных блюд. Сейчас я серьёзно опасалась, что рокот мести заглушит гвалт безумия в голове Берты, когда она увидит Святейшего любовника. Дикая и до слёта с катушек была сильной ведьмой, а теперь с поддержкой тёмных духов её не удержат ни путы, ни клетка.
Река карнавала окопалась рвом вокруг площади Илиси. Горожане поглядывали на пленённых дочерей бездны, предвкушая финальный аккорд праздника. Охотники времени зря не теряли – свободных деревянных колодок не осталось, а у гильотины топтались палачи. Но жуткий антураж меня не интересовал. Смерть Святейшего от чар ведьмы, которую поймали Ловчие — вот где беда. Инцидент оставит несмываемое пятно на нашей репутации, да и осиротевший Ромео — это не то, чего бы мне хотелось под занавес карнавальной ночи.
— Амэ, что происходит? — Торе тяжело дышал после пробежки по Илиси. Он схватил меня за плечи и развернул к себе. — Чем ты так взволнована?
— Дикая Берта и Святейший… — не знала, как коротко, но предельно понятно подать историю любви ведьмы и жреца. — Тор, она его убьёт!
— Куколка, опомнись, — я оказалась в объятиях любимого. — Ведьма связана, у неё во рту кляп, а замок на клетке я проверил лично — всё надёжно. Ты просто переволновалась, моя Амэ, — он нежно гладил меня по волосам, баюкая лаской.
Где-то на площади помпезным мотивом громыхнул оркестр, и я вздрогнула. Целая процессия экипажей въехала на площадь: богато украшенные кареты с эмблемами Совета жрецов, породистые лошади и возницы в голубых мантиях с лицами-булыжниками. Толпа радостно взвыла, приветствуя святейшую власть в оплоте анархии, вверх полетели карнавальные маски.
— О, Сильван, — холодный шёпот сорвался с моих губ, и я вырвалась из рук командира.
Нос занемел от запаха безумия — вонь была повсюду, невозможно понять, в какой стороне клетка с Дикой Бертой. Слишком много сумасшедших на одну небольшую городскую площадь.
— Его святейшество Святейший из святейших, — голосил герольд в красном берете, готовясь распахнуть дверцу одной из карет, — жрец Польнео в Илиси! — Народ загудел.
— Торе, где она?! — ответа я уже не услышала.
