— Ну, тогда парни выходят из раздевалки, — Мужчина переводит серьёзный взгляд снова на команду, — и дают Кейле переодеться. А затем вводят её в краткий курс дел.
На этих словах он снова хлопает в ладоши и произносит:
— Вперёд «Хиллкроуз»! И, да. Не вздумайте облажаться!.. Первая игра – основа фундамента.
Парни дружно кивают.
Мистер Оберман переводит взгляд на меня.
— Удачи, — спешно произносит он, похлопав меня по плечу, а затем удаляется.
В раздевалке снова повисает тишина. Я получаю колкие взгляды. Однако никто не решает высказаться. Все просто молча покидают раздевалку.
— Неожиданно, — усмехается Матео.
— Так вышло. Честно слово, я не подсыпала тому парню запретные вещества, — отшучиваюсь, пытаясь сгладить накал.
Парень улыбается, а затем обнимает меня. Неожиданно и бесцеремонно, как делает это последние пару дней.
Не скажу, что мы стали лучшими друзьями. И, что флирт этого красавчика не проскальзывает в нашем общение. Но... Матео мне нравится. Он поддерживает меня, пытается ободрить, когда я еле волочу ноги после занятий. И вообще... Он явно лучше зазнавшегося несносного Дэльера.
Обнимаю его в ответ, а затем отстраняюсь, чтобы успеть переодеться.
— Жду тебя в коридоре.
Я киваю, а затем он уходит.
Однако стоит мне обернуться, и я понимаю, что не все покинули раздевалку.
— Тебе надо особое приглашение?
Лукас отрывается от шкафчика и подходит ко мне.
— Ты всерьёз полагаешь, что можешь стать частью команды?
— Ты всерьёз полагаешь, что я этого хочу? — Я усмехаюсь и делаю шаг вперёд. — Очнись. Ведь я делаю тебе одолжение.
— Хм. Это Оберман тебя привёл. Будь моя воля, то...
— То, что? — с вызовом произношу я, сделав ещё один шаг к нему.
Моя грудь упирается в его. И при вдохе, я чувствую, как бьется его сердце.
Он буравит меня своим фирменным взглядом «Ненавижу». А затем сквозь зубы цедит:
— Если мы проиграем, — Он тычет указательным пальцем мне прямо в грудь. Так, что на миг я замираю от такой наглости, — это будет целиком и полностью твоя вина.
— Если вы и проиграете, — Я точно также тычу указательным пальцем в его грудь, — то лишь потому, что не умеете играть, — колко парирую я, глядя в его глаза.
Он тут же сердито поджимает губы. Сводит брови к переносице, а затем произносит:
— Заключим пари? Если мы проиграем – ты выполняешь моё желание.
— А, если выиграем?
— Я исполню твоё.
Я задумываюсь, а затем усмехаюсь.
— Но какой тогда тебе резон? Ведь проще проиграть, чтобы выиграть спор. Только вот – это тебе не выгодно. Ведь ты подставишь всю команду.
— Я и не собираюсь проигрывать, к твоему сведению. Но с девушкой в команде – это уже предрешено.
Я фыркаю от такого заявления, а затем протягиваю ему свою руку, отступив назад.
— Что ж. Посмотрим, кто будет прав, мистер Дэльер.
— Посмотрим, — уверенно произносит он, словно я – плохая примета, которая непременно приведёт их команду к проигрышу.
Он касается моих пальцев и, обхватив ладонь, пожимает мою руку.
— Но, что, если будет ничья? — подумав, произношу я. Ведь исход может быть каким угодно.
Лукас задумывается, от чего закусывает губу, на которую я стараюсь не смотреть, а затем произносит:
— Тогда равноправно. Ты – мое. Я – твоё. Радуйся, убогая. Не каждому предоставляется такой уникальный шанс.
Внутри меня клокочет злость. Его слова набатом звучат в моей голове. Но вместо открытого уязвления, я широко улыбаюсь и, посильнее сжав его руку, саркастично произношу:
— Радуйся, ведь у вас в команде будет хоть кто-то, кто умеет играть, как следует.
Наши взгляды встречаются, и моё сердце в который раз подпрыгивает. По телу разливается волна жара, словно раскалённая лава. Дыхание учащается. А затем я понимаю, что что-то не так. Наши руки... Мы до сих держимся друг за друга.
Проследив за моим взглядом, Лукас спешно выдёргивает свою руку, нарочито вытерев её о футболку.
Я корчу рожицу наподобие: «Меня сейчас вырвет», узрев очередной презрительный взгляд. После чего двигаюсь в сторону лавки.
Дэльер выходит из раздевалки, не забыв хлопнуть дверью.
— Истеричка, — насмешливо произношу я ему в след, а затем снимаю ботинки.
Глава 30.
Я поправляю скатившуюся с плеча футболку и выдыхаю.
Форма оказалась действительно несколько велика. Наверное, даже больше, чем мог подумать мистер Оберман. Но ярко-фиолетовую футболку с красными вставками по бокам и эмблемой академии – я завязываю в узел, на манер топа. А точно такие же шорты подтягиваю с помощью шнурков, вставленных в резинку, и крепко завязываю на бантик.
В последний раз разглаживаю невидимые складки и выхожу в коридор.
Парни о чем-то переговариваются. Однако, когда появляюсь я – все резко смолкают. Поэтому я не выдерживаю и говорю:
— Слушайте, я понимаю ваше недовольство. И будь я на вашем месте, то, возможно, поступила бы также. Но... Черт возьми, мы взрослые люди. Давайте просто сделаем Грэйтаун и покажем, что мы лучшие!
С минуту они смотрят на меня, как на диковинку. А затем неожиданно аплодируют. Один из парней, самый накаченный, выходит вперёд и неожиданно произносит:
— Добро пожаловать в команду.
Я перевожу довольный взгляд на Лукаса и мысленно кричу, глядя в его глаза: «Так-то!»
Он лишь поджимает губы. Затем разворачивается к парням и произносит, хлопнув в ладоши:
— Что ж. Давайте надерём им зад!
Парни сбиваются в кучку, а затем кладут ладони друг на друга. После чего все головы оборачиваются в мою сторону.
Я неуверенно кошусь на капитана команды.
Лукас едва кивает. И я присоединяюсь к ним.
Мы начинаем громко скандировать: «Хиллкроуз! Хиллкроуз! Хиллкроуз!», а затем раздаётся что-то наподобие победного клича.
Мы выходим на поле....
Шум и вспышки от камер тут же ослепляют меня, заставив на миг потеряться в этом пространстве. Но я тут же беру себя в руки и следую за остальными ребятами в центр поля, где уже стоят наши противники.
Рэйнстон – не такая уж и сложная игра, если ты умеешь хорошо бегать, твоя подача меткая, а магические стихии или стихия – под контролем. Здесь дело техники и уровня магической подготовки, с которой частенько возникают проблемы.
Суть же игры состоит в том, чтобы заработать, как можно больше очков, забрасывая сфифт – зачарованный мяч, который имеет свойство по своему желанию менять траекторию, в кольцо. Поэтому игрокам приходится бороться не только с соперником, но ещё и с мячом.
Игра проходит в два периода по пятнадцать минут. Если же за это время счёт одинаковый, назначается третий – заключительный период, в пять минут. Тогда именно эти минуты решают дальнейший исход игры, выявляя победителя.
Я нервничаю, когда мы приближаемся к команде соперников, но не подаю вида, продолжая удерживать уверенный вид. В какой-то момент замечаю Изабель. Она сидит рядом с Рейной. Но, когда наши взгляды сталкиваются, попкорн тут же вылетает из её рта.
Я усмехаюсь, а затем махаю ей.
Девушка в недоумении вздёргивает брови, но я лишь мотаю головой, мол: «Объясню позже».
Мы останавливаемся напротив белой черты, разрезающей поле на две равные части. Напротив нас, точно также стоит Грэйтаун, во главе со своим капитаном – Милтоном Кобартом, о котором я узнала пару секунд назад, услышав довольно жесткое приветствие Кларка.
Если же взглянуть на Лукаса, то он выглядит, как одна из гаргулий, украшающих крышу второго корпуса. Непреступно, холодно и горделиво.
Ужасающее зрелище в общем.
Капитаны становятся напротив друг друга. Команда позади. На поле выходит судья со сфифтом в руках, и с каждой секундой всё больше приближается к нам.
Мужчина средних лет, с небольшой бородкой, в чёрной кепке и такой же форме, с наименованием своего имени, становится в центре.
— Готовы? — чуть басовитым голосом произносит он, посмотрев сначала на одну команду, затем на другую, и в этот момент я чувствую, как колотится моё сердце. Всеобщий гул прекращается: трибуны стихают.
