На таблоиде остаётся минута и, когда парень почти у цели, мяч снова решает показать свой характер. Он взмывает вверх, а затем резко в сторону. Кобарт довольно ухмыляется, когда мяч проплывает возле него, и, немедля, тут же подхватывает.
Секунда – и он оказывается в нашей корзине.
Раздается гонг, подобный приговору, а затем слова комментаторов: «Последний бросок в пользу Грэйтаун! И игра заканчивается со счетом 80/80! А это означает, что обе команды встретятся в полуфинале!»
Мы все собираемся и снова становимся возле белой линии.
— Я же говорил, — оскалившись в довольной улыбке произносит Кобарт, пожимая руку нашему капитану, как это принято после игры.
— К твоему сведению, у нас ничья. А значит не обольщайся. Потому что в финал ты явно не попадёшь, малыш, — со спокойным выражением на лице, которое явно обманчивое, усмехнувшись произносит Лукас, крепко пожимая его руку в ответ. Да так, что в какой-то момент парень начинает кривиться.
После прощального рукопожатия – мы расходимся в противоположные стороны. Зрители делают тоже самое. Кажется, никто не ожидал подобного исхода…
Дождь по-прежнему льёт, как из душевой. Раскаты грома то и дело проносятся по небосводу, рисуя на нём разнообразные светодиодные узоры.
— Кейла, — меня неожиданно хватают за руку, и я останавливаюсь.
Лукас смотрит в упор на меня. При этом совершенно не мигая, плотно сжав губы.
— Прежде чем ты начнёшь опять на меня кричать и высказывать своё мнение по поводу моих способностей, то знай...
— Спасибо, — вдруг произносит он, перебив тираду, которой я вообще то хотела перебить его, даже позабыв о том, что он впервые назвал меня по имени.
В глазах неожиданно начинает троиться, но я не обращаю на это внимания, пытаясь осознать, что только что услышала.
— Так, ты сейчас издеваешься?
Он неожиданно усмехается и, сложив руки на груди, произносит:
— Я серьезно.
Я моргаю, пытаясь прекратить эту неясность в своих мыслях, а затем удивленно говорю:
— Но за что?
— За то, что помогла, — без какой-либо агрессии произносит он. И я уже собираюсь ответить. Только вот перед глазами всё начинает плыть. Картинка становится нечеткой. У меня снова кружится голова, что в последнее время становится частым явлением. Однако я списываю это на банальное перенапряжение. А сейчас к тому же я больше обычного потребляла энергию и...
— Чёрт...
Меня везёт в сторону, и я пытаюсь за что-нибудь ухватиться. Но тут же вспоминаю, что мы на поле.
— Кейла! — Лукас вовремя подхватывает меня за плечи, удержав в вертикальном положение. — Эй, что с тобой?
Я закрываю глаза и крепко жмурюсь. Глубоко вдыхаю, а затем выдыхаю. На миг перестаю о чём-либо думать и успокаиваюсь. Это что-то наподобие медитации. Только краткосрочной и не такой эффективной. Однако мне становится легче. Как и всегда.
Слабость более-менее отступает. Картинка перед глазами вновь обретает чёткие очертания. И я снова моргаю, опершись о руку парня.
— Всё нормально. Уже нормально, — спешно произношу я, а затем наши взгляды встречаются.
Он неопределённо хмурится.
— Ты уверена?
— А ты сомневаешься? — в привычной манере усмехаюсь я, глядя на него.
Капли воды стекают с наших лиц и с подбородка, опадают на одежду, а затем разбиваются, словно волны, повстречавшиеся со скалистым берегом.
Несколько секунд мы стоим в немом молчании, продолжая разглядывать друг друга. А затем я выпутываюсь из его рук, чувствуя, как кожа снова воспламенятся, едва пошатнувшись, и бреду в сторону раздевалки.
— Кейла?
— Что? — Я оборачиваюсь.
— Покажись врачу.
Я усмехаюсь.
— Неужели ты переживешь?
Он точно также усмехается и, склонив голову набок, неожиданно произносит:
— Конечно.
Моя челюсть так и валится мысленно на землю. Однако, когда он добавляет:
— Иначе, как ты исполнишь моё желание?..
Я понимаю, что тот краткий миг, когда я было подумала, что он не так уж и плох, оказался ошибочным. Снова.
Мои губы растягиваются в коварной улыбке:
— Главное не забудь о желание мне.
Я лукаво подмигиваю ему, а затем ухожу в раздевалку, предвкушая свои возможности. Однако чувство того, что в последнее время за мной следят, не покидает меня...
Глава 31.
Я выхожу из раздевалки уставшая, но довольная. Поскольку горячий душ более-менее расслабил мои закостеневшие мышцы.
Всё же игра выдалась напряжённой. И, надо признать, парни играют не так плохо, как я предполагала и... Ладно. Они отлично играют. Однако, нет предела совершенству!
— Кейла! — вдруг слышу я со стороны лестницы.
Оборачиваюсь и вижу Изабель. Она возбуждена, а её глаза лихорадочно бегают по моему лицу.
— Что-то случилось? И, где Рейна?
Девушка подходит ближе ко мне и мотает головой, а затем, как выдаст:
— Какого черта ты делала на поле?!
— Э...играла? — пытаясь понять правильный ли это ответ для девушки, произношу я и в недоумении вздёргиваю бровь.
— Я видела! Но, твою саламандру, о чем ты думала!?
— В смысле? — Я непонимающе трясу головой, а затем хмурюсь. — О чем ты? Что-то случилось?
— Я о твоих приступах, мисс «Всё в порядке».
О. Так вот в чём дело.
Надо сказать, что за эти дни Изабель знатно за мной следила. Порой мне казалось, что она моя мамочка, которая никак не может дать волю пространству своему дитя.
— Изабель, успокойся. Ты же видела – игра прошла отлично. Если, конечно, так можно выразиться. Ведь у нас ничья и...
— Вы выходите в полуфинал, — тут же подсказывает она, и я киваю, добавив:
— Парни выходят в полуфинал.
— И прекрасно. Не понимаю о чём ты вообще думала, когда соглашалась. О том, как это вышло я, кончено, промолчу. Кларк рассказал мне о допинге. Но! — Она угрожающе выставляет палец вперёд, а затем произносит, глядя в мои глаза: — Ты просто обязана показаться мисс Шиферман.
Я усмехаюсь.
Мы снова переходим на шаг, когда я произношу:
— Вы с Лукасом сговорились?
— В смысле?
— В смысле этот умник посоветовал мне сделать тоже самое.
Изабель тут же смолкает, о чём-то задумавшись. Теперь её лицо не выражает никаких эмоций. Только губы поджаты и взгляд отстранённый. Но так происходит всегда, когда в её голове всплывает важная мысль. Правда это длится не долго. И в такие моменты я никогда не лезу к ней. Потому что по опыту уже знаю, она не скажет.
Изабель быстро выходит из этого ступора, едва не запнувшись о ступень, и произносит:
— Я не понимаю вас...
— Я себя то понять порой не могу. Поэтому других даже не пытаюсь.
О пари, пожалуй, умолчу...
— Так. Ладно. К этому разговору мы ещё вернёмся. Но...
— Как там Кларк? — улыбнувшись, резко произношу я, перебив её. — Дэльер его ещё не убил?
— Они в процессе, — замогильным голосом отвечает девушка, когда мы выходим на улицу и движемся к общежитию.
— Надеюсь, Уинстон выживет.
— Определено.
— Так, где Рейна?
— Ты переводишь тему.
— Хорошо. Я схожу, но позже. Когда всё уляжется, ладно?
— Точно? — Она прищуривается, глядя на меня.
Я закатываю глаза.
— Точно.
— Смотри, Мейлоу. Не сходишь, я затащу тебя туда лично.
Опасливо кошусь на эту выпускницу и понятливо киваю.
Порой с Изабель лучше не спорить. Просто, потому что это бывает опасно для жизни.
Помню как-то Кларк сидел у нас и в какой-то момент вывел её из себя. Честно говоря, я уже не помню, о чём именно шла речь. Но суть в том, что Изабель пригвоздила его к стене огненными кинжалами. Однако реакция парня оказалась совсем не такой, которую я ожидала.
Он молниеносно освободился от стены. Подошёл к девушке, в глазах которой до сих пор полыхал огонь, и, ухмыльнувшись, едва коснулся её щеки, сказав: «Обожаю, когда ты злишься». А затем просто ушёл, оставив нас одних. Изабель же ещё долго распиналась о том, как временами мечтает его придушить.
