- И что мне теперь делать? – не обращая внимания на ябедничество сестры, задал Лебедев главный мучающий его вопрос.
- Извиняться, - просто ответила девушка и, судя по красноречивому прихлёбыванию, отпила чего-то горячего.
- Я и без тебя это понимаю, Капитан Очевидность. Конкретнее можешь что-нибудь посоветовать?
- Если конкретнее, то беги за цветами и сочиняй извинительную речь.
- Знаешь, куда мне Нюся эти самые цветы засунет? – возмущённо спросил мужчина.
Милена звонко рассмеялась.
- Ну-у-у, можешь песню придумать. Серенаду. Вспомнишь заодно свои школьные выступления под аккомпанемент мамы.
- У тебя дельные советы есть или нет?!
- Боже, Мить, ты как маленький! – воскликнула сестра и, он был уверен, закатила глаза. – Просто скажи всё как есть. Мол, извини, Нюся, я дурак. Больше такого не повторится. И после этих слов сразу начинай её обнимать. Объятия у тебя – медвежьи. Нюся наверняка захочет дышать и волей-неволей будет вынуждена тебя простить. Лишь бы только ты её отпустил.
- Я извиниться хочу, а не убивать её, - напомнил Дима и вздохнул. – Ладно, раз советов от тебя не дождёшься, то давай прощаться. Спасибо, что рассказала.
- Не за что. Только на этот раз не облажайся, ладно? Я отключаюсь. Потом расскажешь, как всё прошло. Целую.
Милена сбросила вызов, оставляя брата наедине с чехардой мыслей и пустым двором.
Дима взглянул на наручные часы и направился в сторону круглосуточного супермаркета, который находился сразу за углом. Цветы Нюся точно не оценит, а он даже не потрудился магнитик с главной достопримечательностью столицы Франции захватить, поэтому вся надежда легла на ассортимент продуктового.
Магазин встретил духотой, шумом компрессоров в холодильниках и запахом моющего средства. Помимо него в помещении наблюдались только сонные продавщица и охранник о чём-то вяло разговаривающие у кассы. Помощи ждать неоткуда и не от кого.
Проходя мимо отдела с фруктами, мужчина задумчиво остановился возле граната. Однажды в одном из разговоров Нюся призналась, что очень любит этот фрукт рубинового цвета. Для Димы же он был слишком кислым, поэтому у них даже возник небольшой спор о том вкусный гранат всё-таки или нет. Спустя несколько минут было заключено компромиссное соглашение о том, что вкус у этого фрукта – сладко-кислый. Данный компромисс был дополнительно закреплён поцелуем и последующей за ним страстной ночью.
Таким образом, гранат стал первым средством, которое должно было помочь заполучить Анино прощение.
А далее ноги сами повели его к жужжащим холодильникам и представленной в них продукции. Пельмени различного вида и ценой категории его волновали мало, а вот вареники – вполне. Немного подумав, какие же всё-таки выбрать, Дима решил остановиться на варениках с картошкой и грибами.
Теперь у Нюси точно нет никаких шансов злиться на него дальше. Настоящий жених с гранатом и варениками! Разве можно на такого обижаться?
Во дворе Аниного дома всё оставалось без изменений и в окнах её квартиры тоже. Дима уже подумал позвонить Васе, чтобы тот попробовал найти номер Юли. Ведь вполне возможно, что Рыжая могла остаться у сестры, верно? Но тут во двор завернул беленький опель, и мужчина уже знал, кого увидит за рулём компактного автомобиля.
Девушка припарковалась быстро и аккуратно, а у него внезапно сердце сделало странный кульбит и тут же встало на своё законное место, словно ничего не было и ему просто показалось.
Нюся в объёмном пуховике и шерстяной шапке выглядела очень милой, тёплой и своей. Той, что смеялась над его шутками, горячо целовала, готовила ему завтраки-обеды-полдники-ужины по собственному желанию или просто находилась рядом.
И обнять бы её сейчас. Крепко. Зарыться носом в волосы и прошептать что-нибудь глупое на ухо. А может и не глупое, а может даже очень толковое. Например, «скучал по тебе, Нюсь». Не глупое ведь?
Но у неё в глазах вместо обычного веселья вселенская серьёзность и Дима усилием воли заставляет себя держать руки в карманах, когда она остановилась напротив и встретилась с ним взглядом.
- Привет, Рыжая, - первым поздоровался мужчина.
- Здравствуй, Котик.
48
Аня не знала, как это работает. Только час назад злилась на него и обижалась, а сейчас увидела его возле своего подъезда такого красивого-высокого-статного и вся обида испарилась в тот же миг. Сразу же захотелось броситься на шею и заобнимать до умопомрачения. Но мы же гордые, правда? Мы же можем сцепить зубы и дальше строить из себя отчуждённость и равнодушие?
- А я это… - Дмитрий взмахнул пакетом с логотипом популярной сети супермаркетов. – К тебе. С гостинцами.
- С цветочком аленьким?
Мужчина усмехнулся и покачал головой.
- Лучше.
Она кивнула в сторону подъездной двери.
- Холодно на улице.
Лебедев понял её намёк и первым двинулся в указанном направлении. Возле лифта посторонился и пропустил вперёд, отчего в тесной кабинке они оказались лицом к лицу. Наклонись Дима ниже, то упёрся бы лбом в её лоб и прижался бы губами к её губам, но он лишь пристально смотрел на неё с высоты своего роста, отчего девушке тут же стало душно, и молчал.
Лифт остановился и с шумом распахнулись дверцы, но Дмитрий остался стоять на своём месте, словно и не заметил, что они оказались на нужном этаже. Всё также смотрел, не отводят взгляд, и, чёрт его побери, всё также молчал.
Двери снова закрылись, отрезая их от всего внешнего мира, и напряжение, воцарившееся между Аней и Димой, стало почти ощутимым. Ей с каждой секундой становилось всё труднее дышать под этим взором потемневших голубых глаз, но самому Лебедеву было хоть бы хны.
- Ди… - начала девушка, чтобы напомнить ему о том, что они уже в считанных шагах от двери её квартиры, и тем самым надеясь прийти в себя, но мужчина не дал ей договорить.
- Рыжая, я по тебе жуть как соскучился, поэтому я тебя сейчас поцелую. В губы. По-взрослому и с языком. Потом отдышимся и я ещё раз поцелую. А дальше…
- А дальше? – на выдохе переспросила Анюта, чувствуя, как от желания прикоснуться к нему покалывает кончики пальцев, а в груди сердце бьётся, как заведённое. И жарко. Как же ей от его слов стало жарко в груди.
- А дальше будем разговоры разговаривать и разбираться, почему это я так облажался.
Она лишь успела кивнуть, прежде чем Дима сделал шаг вперёд, прижимая её к стенке лифта, и впился в губы поцелуем. Тем самым, которым обещал пару секунд назад. С языком. По-взрослому. Таким, что у неё ноги подогнулись и пришлось обнять его обеими руками за шею, чтобы сохранить равновесие.
И вся Анина обида стёрлась, будто её и не было. Будто он не уезжал ни в какой Париж, а она всё также живёт в его доме. В след за обидой проходит и злость, что не давала спокойно спать по ночам.
А его горячие руки уже под её одеждой. Гладят, ласкают, сжимают. Из-за них исчезает абсолютно всё. Двухнедельная разлука, тоска и чувство ненужности. Потому что человека, который не важен и не нужен, ТАК не целуют. Она абсолютно в этом уверена.
Внутри было уже не просто жарко. Там было самое настоящее пекло. Тысяча градусов по Цельсию не меньше. Как температура лавы при извержении вулкана.
Наверное, из-за этого самого вулкана под рёбрами она и застонала ему в губы. Или из-за того, что дыхания уже стало не хватать. Или из-за его рук, которые бесстыдно и по-хозяйски забрались под пояс брюк. А может из-за всего вместе. Где же теперь разберёшь?
Когда мужчина от неё всё-таки оторвался, то Аня машинально потянулась за ним, но необходимость восстановить для начала дыхание и хоть немного успокоить сердце её остановила. Сфокусировавшись на Диме, девушка заметила его совсем тёмный поплывший взгляд и услышала хриплый голос. Что именно он ей сказал она не поняла, поэтому, облизнув припухшие губы, не менее хриплым голосом переспросила:
- Что?
- Здесь камеры есть, спрашиваю?
Лебедева растеряно моргнула и, немного подумав, отрицательно качнула головой. Мужские глаза опасно сузились, а пальцы на её коже сжались ещё крепче.
