— Ну, конечно, она согласилась? — Мечтательно вздохнула Лидия.
Кейн не сводил глаз с белокурой подруги. Для него не было никого прекраснее во всех восьми мирах и глупые мысли потекли не в том направлении, от того, середину истории вериец пропустил.
— Муж навсегда стал калекой. — Торжественным голосом произнесла Миа. — Девушка через несколько лет стала тяготиться им и задумала избавиться. Она подговорила своего поклонника убить несчастного, но тот отказался. Тогда девушка решила снять кольцо…
— И умерла? — В глазах Лидии почти стояли слезы.
— Обязательно умерла. — Проворчал Кейн. — Все эти сказочки всегда о любви до гроба.
— Я могу и не рассказывать. — Обиделась Миа.
— Ну и не надо. — Кейн чувствовал внутреннее смущение.
Ему было неловко при любых сентиментальных беседах. И он жалел, что Балга и Архнос не догадались создать себе последователей, желательно, мужского пола, чтобы было с кем обсуждать ратные подвиги и мериться силой.
Но были лишь Лидия и Миа. Девчонки!
А потом Лидия погибла от руки Сахрезейи, защищая Кейна и Миа, предавшую свою богиню. Миа пережила подругу ненадолго: Сахрез покрылся пеплом, после смерти создательницы. Как ни старалась Миа, — не смогла удержать свалившуюся в ее руки власть и ответственность.
Это кольцо Кейн отдал Вересу. Отец покрутил безделушку в руках и спрятал в свой тайник. Потом он вручил кольцо Дейну Гевальт, — старшему и первому в волчьем роду. Его душа никак не хотела переплетаться с Греттой Лиар, Верес понял, что невеста тайком вышла замуж за другого. С тех пор Гевальты надевали кольцо на палец своих жен, но без Ритуала оно было бесполезно. Нужна была клятва, как в сказке Миа.
От мыслей Кейна отвлекло странное скребущее чувство беспокойства. Так паук чувствует, когда кто-то дергает за нити его паутины. Король погрузился в себя, стараясь понять, кто из его подданных вот-вот расстанется с жизнью. Но представители Домов были в безопасности. Двое из самых молодых родов пытались убить друг друга, но ощущения исходили не от их Нитей.
Кейн снова и снова перебирал Нити судеб, что находились под его властью, пока не поймал нужную. Король потянул тонкую линию на себя и, к своему удивлению, понял, что она принадлежит лоринке.
На мгновение он заколебался: тем лучше! Меньше нелепых происшествий и конфликтов с подданными. Она и так вызывала жадный зуд в головах придворной клики, отвлекала своими бесконечными вопросами, выводила из равновесия всю разведку из-за Гевальта!
Но сердце упало куда-то вниз, когда Нить снова завибрировала. Он не может бросить полукровку. Она так похожа на Лидию — единственное светлое, что было в жизни мятежного бога за все четыре сотни лет!
— Ты обещал мне бессмертие.
— Терпение, герцог. — Фауст принужденно улыбнулся. — Ты тоже много чего обещал мне.
Холеное лицо мужчины выражало разочарование.
— Я не виноват, что девчонка сбежала. — Не глядя в глаза верийца, продолжил он. — Я выполнил условия договора…. А те двое… Я думал, их послал ты.
— Все верно. Ты сделал то, что обещал. Наш контракт будет выполнен. — Фауст, словно кот, зажмурился. — Но мне нужна информация, герцог. Я хочу лично поговорить с Джаредом. Мне кажется, настало время встретиться лицом к лицу и обсудить мое вознаграждение.
В таверне было шумно. Сегодня причалило сразу несколько кораблей. Матросы наперебой травили байки о битвах с вампирами. Кто-то, перепив ячменного пива, клялся в том, что лично убил несколько упырей. Кто-то, ощутивший весь ужас и поражение, спорил, доказывая, что это невозможно. Все могло закончится плачевно, если бы не внезапное появление загадочного подкрепления.
Таверна, едва освещенная тусклыми люстрами, кипела, шумела, точно осиное гнездо. Никому не было дела до двоих мужчин, укрывшихся в глубине этого вертепа. Посетители судачили о рыцарях под знаменем черного василиска. Откуда они пришли? Чье государство пришло на помощь под этим незнакомым гербом?
Девицы, разносившие хмельные напитки, кокетничали с постояльцами, сверкали глазами и затянутыми в корсет белыми грудями. Тут же хохотали шлюхи, восседая на коленях тех, в чьих тугих кошельках звенели золотые монеты.
Одна из девиц остановилась возле герцога. Ее светлые волосы падали на покатые плечи, ярко накрашенные губы улыбались. Игривое платье с глубокими вырезами, едва скрывало совсем мальчишескую, плоскую фигурку. Девица была молоденькой, но, на хорошенькое личико уже наслоились отпечатки профессии.
— Господа. От чего вы так серьезны? Желаете угостить даму вином? — Она положила худенькую ладошку на плечо Свейна, склонилась, демонстрируя свое худенькое тельце.
— Я не вижу здесь дамы. — Холодно процедил Свейн и сбросил руку с плеча. — Пошла отсюда.
— Ой, какие мы нервные. — Девица, ничуть не расстроилась, пожала плечами и направилась к другому столу.
Фауст ухватил девушку за локоть.
— Прости моего друга, красавица. — Его глаза внимательно всматривались в лицо девушки. — Не уходи далеко. — Он сунул девушке золотой.
Та заулыбалась, сделала книксен и отошла к барной стойке. Ее ничуть не испугал взгляд верийца. Чего только она не насмотрелась в портовой таверне. И этот богатенький чудак туда же.
В последнее время знать увлеклась образом крадущихся в тени порождений ужаса и ночи. Дамы томно вздыхали, зачитываясь романами о запретной любви смертной и вампира.
Мужчины, напротив, храбро утверждали, что смогут одолеть любого зверя, будь то хоть дракон из бездны. Разумеется, все они даже отдаленно не представляли всего масштаба грядущей катастрофы и собственного ничтожества. Откуда? Львиную долю солдат составляли простолюдины…
Молодые люди и девушки завалили заказами лавки по производству очков, биноклей и линз. В моду вошли золотистые линзы для глаз. И встретить кого-то с необычным цветом радужки было легко.
Свейн нахмурился, но ничего не сказал. Пауза затянулась. Фауст улыбался, что-то обдумывая.
— Вы знаете, друг мой, Джаред сам решает с кем и когда встречаться. Он просил меня передать вам лишь место и время. В этот срок необходимо заманить Кейна под Оринберг, а там его уже будут ждать.
— Джареду придётся пожертвовать людьми… Королевство Оринберг готово заплатить такую высокую цену?
— Когда все закончится, люди возненавидят моего брата, князь. За слабость, за то, что не сумел спасти своих подданных, за то, что долго не принимал помощь от союзников… Лусиан понимает, что долги придется возвращать. Но люди этого не хотят знать. Они берут чужое, но неохотно возвращают свое. Так что, новый король вполне может позволить себе такую жертву.
— Вы кровожадны, Свейн. — Усмехнулся князь. — Как сильно надо жаждать власти, чтобы довести свой народ почти до полного исчезновения?
— Наши женщины нарожают новых подданных. — Свейн угрюмо уставился в бокал с вином. — Не думайте, что мне это по душе. Так уж совпало: ваш король вторгся в наш мир, а сыновья моего братца оказались слишком живучими и осторожными. Мне нужен трон, вам — тихая гавань.
Фауст промолчал. Он снова оглянулся в сторону молоденькой шлюхи.
Тихая гавань. Да, он больше не хочет участвовать в этой игре. Как бы ни было бессмертно его тело, князю надоело тратить свою жизнь на чужие прихоти. Пора было подумать о будущем: жениться, восстановить свой вымирающий род, перевести дыхание и прислушаться к своим желаниям.
— От чего же вы решили пойти против своего хозяина? — Спросил герцог, возобновляя прерванный разговор.
— Во-первых, он не хозяин мне, кто в ком больше нуждается — это вопрос. — Фауст постучал глянцевыми ногтями по столу. — Во-вторых, я достаточно прогрессивен, чтобы понимать: союз людей и верийцев неизбежен. Не всем из нас нравится эта бесконечная война, которую затеял король. Наши миры прежде существовали мирно. Битва с Сахрезейей — прямое тому доказательство. В-третьих, он…
…Он смотрел из тумана на горстку людей. Они окружили наспех сложенный костер, в центре которого возвышался столб с девушкой.
