свете костра, но все ее тело все еще дрожит.
— Пойдем, — говорю я ей и вздрагиваю, когда мой голос кажется неестественно грубым в тишине. — Мы искупаем тебя, а потом мы съедим что-нибудь.
— Я не думаю, что смогу есть, — шепчет она.
— Ты можешь, и ты это сделаешь. — Я игнорирую тот факт, что нам нечего есть, и я оставил свои дорожные пайки далеко позади. Одна проблема за раз.
— Не указывай мне, что делать! — огрызается она, поворачиваясь и свирепо глядя на меня.
Я приму ее гнев на себя. По крайней мере, она не смотрит рассеянно вперед. Я прищуриваю глаза и раздраженно фыркаю в надежде вывести ее из себя.
— Я твоя пара. Мне виднее.
— Мы не пара, — выкрикивает она, а затем снова заливается слезами. — Я чуть не умерла, а ты снова чуть не потерял пару, потому что я эгоистичная дура! — ее безудержные рыдания наполняют пещеру.
Я сижу, застыв в шоке. Она беспокоилась обо мне? Все это время? Здесь я сходил с ума от беспокойства за нее, какая она маленькая, как она, должно быть, потрясена, и она думает обо мне?
У меня болит грудь. Я потираю ее, не обращая внимания на маленькую царапину в верхней части груди, где мой нож впился в кожу. Подумать только, я чуть не покончил с собой, пока она была еще жива в его брюхе, пытаясь выбраться. От этой мысли мне становится дурно.
Я присаживаюсь перед ней на корточки. Когда она избегает смотреть на меня, я обхватываю ее лицо обеими руками, не обращая внимания на то, какая она грязная.
— Джо-си, — говорю я, ожидая, когда ее глаза встретятся с моими. Когда они это делают, я продолжаю. — Ты была моей в тот день, когда приземлилась в этом мире. Я почувствовал связь в тот момент, когда увидел тебя, и это напугало меня. Когда мы нашли отклик, я понял, что ты всегда должна была быть моей. И я буду охранять тебя.
Ее глаза блестят от слез, и она открывает рот, чтобы возразить.
— Я буду охранять тебя, — повторяю я. Мои большие пальцы гладят ее округлые щеки. — Ты моя. Это все, что тебе нужно знать. Если тебя схватят, я приду за тобой. Если ты заболеешь, я никогда не покину тебя. Если ты уйдешь, я последую за тобой. Ты никогда не будешь без меня, потому что я приду за тобой. Знай это. — Я провожу пальцами по ее груди, где пульсирует ее кхай. — Почувствуй это и знай, что это правда.
— Но мы не…
— И когда ты поправишься, — говорю я ей тем же твердым голосом, пресекая ее протест до того, как он начнется. — Я лягу с тобой на меха и возьму тебя как свою. Мы будем спариваться, пока ты не понесешь мой комплект. Тогда резонанс будет насыщен. Но не пытайся сказать мне, что ты еще не моя. Потому что ты всегда была моей.
Ее влажные глаза моргают, а затем она медленно кивает.
— Твоя, — шепчет она.
— Всегда, — рычу я в ответ.
Часть 18
ДЖОСИ
Должно быть, в какой-то момент я уснула, потому что некоторое время спустя я просыпаюсь и обнаруживаю, что огонь потрескивает сильнее обычного, а я лежу голая поверх грязных мехов. Что-то теплое и влажное трется о мою руку, и я оглядываюсь, чтобы увидеть, что Хэйден тщательно моет меня длинными, плавными движениями своей руки. На его лице выражение глубокой сосредоточенности, и я впервые за долгое время понимаю, что я в полной, абсолютной безопасности. Он не издевается надо мной, он делает это не для того, чтобы набрать очки. Он делает это, потому что хочет заботиться обо мне. Потому что я важна для него.
И я хочу сказать ему, что могла бы поцеловать его за это, но мой мозг все еще в шоке от произошедшего, и я снова засыпаю, позволяя ему позаботиться обо всем. В кои-то веки хорошо ослабить бдительность и осознать, что кто-то другой прикрывает твою спину.
Когда я снова просыпаюсь позже той ночью, Хэйдена уже нет. Огонь потрескивает, а в пещере уютно и тепло. Новые меха, слегка пахнущие плесенью и, должно быть, взятые откуда-то из пещеры, наваливаются на меня, и я снова погружаюсь в сон. Хэйден, должно быть, охотится. Или что-то в этом роде. Как ни странно, я не волнуюсь. Я знаю, что он не бросил бы меня. Я продолжаю спать.
На следующее утро я просыпаюсь с руками Хэйдена, крепко обнимающими меня, и его обнаженное тело под мехами рядом с моим. Мы обнимаемся, и его член упирается в мою задницу, но я слышу, как глубоко он спит. Я медленно переворачиваюсь, мое тело движется дюйм за дюймом, я делаю все возможное, чтобы не разбудить его. Каждая мышца в моем теле болит, и я не знаю, то ли это от бесконечных пеших прогулок, то ли от того, что меня проглотили целиком. От одной этой мысли у меня подступает тошнота, и следующие несколько минут я трачу на то, чтобы изо всех сил не психовать снова.
Хэйден, однако, теплый, сильный и замечательный, поэтому я прижимаюсь к нему ближе, и его руки рефлекторно сжимаются вокруг меня. Моя вошь громко мурлычет, к ней присоединяется его, и боль у меня между ног вернулась. Нам нужно сделать это, и как можно скорее. Я поднимаю руку, чтобы погладить его по груди, и понимаю, что на моей обнаженной руке глубокие царапины. Я хмуро смотрю на них, пытаясь понять, откуда они взялись. Зубы существа, должно быть, оцарапали меня, когда оно схватило меня и проглотило.
Я сильно вздрагиваю. Мне потребуется чертовски много времени, чтобы прийти в себя после этого. Если я закрою глаза, я все еще могу чувствовать ужасную вонь в его горле, когда он проглатывает меня.
— Тише, — бормочет Хэйден, его ладонь скользит по моему плечу и вниз по руке. — Я здесь. Я не позволю ничему другому причинить тебе вред.
Я хочу подразнить его за его уверенные слова, но они заставляют меня чувствовать себя лучше. Я расслабляюсь рядом с ним.
— Куда ты ходил прошлой ночью?
— На охоту. Я также побежал назад, чтобы забрать наши рюкзаки. — Его пальцы касаются моей щеки. — Тебе было страшно?
— Нет. Я знала, что ты не оставишь меня надолго и не позволишь мне пострадать. — Я провожу пальцами по его грудным мышцам, просто потому, что мне нравится прикасаться к нему. — Хотя я немного потрепана.
Его глаза остаются закрытыми, даже
