когда его руки собственнически блуждают по моему телу.
— Мм. Это достаточно скоро заживет. Тебе больно? Может, мне найти лииди унять твою боль?
Я морщу нос при мысли о большем количестве этой гадости.
— Нет, спасибо. Я просто немного поцарапана. — Мои пальцы скользят по глубокому порезу прямо над центром его грудных мышц, и я хмурюсь. — Тебя эта штука тоже достала?
— Нет. Я сам сделал это.
Я сажусь.
— Ты порезался? Как?
Он тянет меня обратно в меха, не открывая глаз. Как он так делает?
— Я сделал это, потому что поместил туда свой клинок. Если бы ты умерла, я бы хотел последовать за тобой.
— Это так хреново, — шепчу я, потрясенная. — Я имею в виду, не пойми меня неправильно, это также самая милая вещь, которую я когда-либо слышала, но это серьезно кабздец
— Ты моя пара. Для меня ничего не останется, если ты уйдешь. — И он притягивает меня обратно к себе и кладет мою голову себе на плечо. — А теперь отдохни.
Я расслабляюсь рядом с ним, потому что знаю, что ему нужно выспаться. Однако я не могу заснуть. Не без того, чтобы думать о нем, скорбя и расстраиваясь при мысли о том, что он может потерять меня. Я напряженно думаю, а потом, потому что я немного неуверенная в себе, я толкаю его в грудь, чтобы разбудить.
— Ты пытался сделать это после Залы?
Он с трудом просыпается, моргая на меня.
— Сделать что?
— Ты пытался покончить с собой после смерти Залы?
Он фыркает, как будто его забавляет эта мысль.
— Нет. Спи.
По какой-то причине это меня радует. Я для него важнее, чем была Зала. Меня не должно волновать что-то настолько давнее… но к черту это, мне абсолютно не все равно. И это делает меня счастливой.
Если бы мы оба не были такими уставшими, я бы точно прижала его прямо сейчас.
Хэйден крепко спит, и я тоже снова засыпаю. Когда я снова просыпаюсь, то (к сожалению) не от того, что мой мужчина утыкается носом мне между бедер, а от запаха готовящегося мяса. Хорошо, пока сойдет и это.
Я сажусь и тру глаза, зевая. Он присел на корточки у огня, медленно поворачивая вертел, его хвост дергается взад-вперед. Он тоже голый, и я вижу его мешочек, висящий сзади между его сильными бедрами. Если бы там был кто-то другой, я бы отвернулась, но сейчас, глядя на него, я не могу перестать пялиться. Он такой чертовски сексуальный.
Напомни мне еще раз, почему я боролась с этим? — спрашиваю я свой мозг. Боль между моих ног усиливается, и мне приходится физически сдерживаться, чтобы не засунуть руку между ног и не мастурбировать при виде него. Должно быть, я чувствую себя лучше.
Усиленный гул моей воши предупреждает его, и он оглядывается на меня через плечо, черная коса скатывается по его спине.
— Проснулась?
Я киваю и сажусь, позволяя одеялу сползти до талии, чтобы он мог хорошенько рассмотреть мою наготу.
— Я очень бодрая. Как долго мы спали?
Он хмыкает в знак согласия и поворачивается обратно к огню, что разочаровывает.
— Прошел день с тех пор, как… — он кашляет, как будто не может произнести нужные слова, затем хрипло заканчивает: — День.
Я придвигаюсь немного ближе к нему.
— Всего день? По ощущениям, что дольше.
Он кивает. Он не смотрит на меня.
По какой-то причине это причиняет боль.
— Эй? Почему ты не смотришь на меня?
Хэйден пристально смотрит на огонь. Он рассеянно потирает грудь, его кхай мурлычет так громко, что от одного этого звука я становлюсь влажной от желания.
— Потому что я чуть не потерял тебя, и мне требуются все мои усилия, чтобы не бросить тебя на меха и не вонзить свой член в твою киску, чтобы заявить на тебя права.
Оу. Это не должно заводить меня почти так сильно, как это происходит. Я крепко сжимаю свои бедра вместе.
— Потому что… твое тело болит? — предполагаю я. — Ты все еще измотан?
Он насмешливо фыркает.
— Не я. Ты нездорова. Ты хрупкая и нуждаешься в большем отдыхе.
О, блевотина, опять это дерьмо про «хрупкую Джоси»? Неужели он думает, что теперь я разобьюсь на миллион кусочков, если он прикоснется ко мне? Потому что какая-то птица размером с автобус пыталась съесть меня в качестве закуски? Потому что, серьезно? Да, я слегка поцарапана и в шоке. Но лучшим решением для этого было бы, если бы он держал меня, а не игнорировал.
Очевидно, мне придется взять дело в свои руки.
Я хочу двигаться вперед, а не назад. Я хочу, чтобы мы стали одним целым.
Я хочу стать его парой.
Я протягиваю руку и хватаю его за виляющий хвост. Он сразу же обвивается вокруг моего запястья, мягкий и гладкий, как перышко. Затем Хэйден бросает взгляд на меня.
— Эй, — говорю я, улыбаясь. — Помнишь меня? Я твоя пара.
Он в замешательстве хмурит брови, не понимая моей шутки.
— Ты обещал, что потренируешься целоваться со мной. Мы можем, по крайней мере, сделать это, верно? — Я хлопаю глазами, изо всех сил стараясь выглядеть невинной. Однако мой план — коварный. Я думаю, если мы начнем с поцелуев, он не сможет остановиться.
И на самом деле? Я думаю, что нам давно пора покончить с этим делом.
Хэйден хмуро смотрит в мою сторону, как будто я только что предложила пойти на утреннюю пробежку голышом.
— Ты хочешь попрактиковаться в поцелуях? Сейчас?
— Что не так с-сейчас?
— Ты устала и больна…
— Я не больна!
Он пытается снова.
— У тебя вчера был ужасный день…
— Но ты спас меня. — Я снова хлопаю ресницами.
Хэйден делает шаг вперед, вглядываясь в меня, и обхватывает ладонями мое лицо.
— Тебе что-то попало в глаз?
Боже, он действительно не умеет флиртовать, не так ли?
— Ничего, — кисло отвечаю я, затем меняю тактику. Он хочет поиграть в няньку? Все в порядке. — Хотя у меня действительно есть кое-что, что причиняет боль.
Он напрягается, весь встревоженный.
— Что? — Его руки гладят мою кожу, проверяя меня. — Где у тебя болит?
О, чувак. Он так беспокоится обо мне, что это лишает меня всего удовольствия от моей идеи обхватить ладонями мою киску и сказать: «Вот, большой мальчик. Мне больно здесь». Он такой милый — и так полон решимости защитить меня от всего, что может причинить мне вред. Как я вообще могла подумать, что он придурок? Я похлопываю его по груди.
— Я просто поддразниваю, Хэйден. Но я действительно
