улыбнулась вставшей следом женщине. Та помолчала несколько секунд и заговорила снова:
– Меньше всего я хочу воспитать труса, – сказала она, – но… после смерти Джорджа думаю: может, лучше трус, но живой? Это неправильно, знаю. Только…
– Сайрус – не трус, – оборвала ее Эйви. – Он очень смелый и добрый. Это правда. У вас замечательный сын, миссис Поуп. А теперь мне нужно ехать.
– Не будете ждать его? – тихо спросила женщина.
– Не могу. Нужно ехать, – ответила Эйви. – Если он будет спрашивать, скажите, что я заезжала и поехала домой. Сейчас в центре неспокойно.
– Это действительно так, – кивнула миссис Поуп. – Нечисть снова разбушевалась. Говорят, вчера напала среди белого дня на кого-то. Уму непостижимо. Вы можете не верить, но у нас на острове обычно тихо и спокойно. Живут себе люди, работают, жизнь строят. И вдруг такое!
– Все пройдет, – заверила женщину Эйви. – Спасибо вам за угощения. Очень вкусно. Всего доброго.
– И вам, – кивнула миссис Поуп, виновато опуская глаза.
Эйвери подумала, что это напрасно, она не винила женщину за попытки уберечь сына. Наоборот. Леди Айверсон корила себя за глупость и самонадеянность. Одно дело принять решение о риске для себя, и совсем другое – втягивать других, забывая про ответственность. Тем более что ей и самой с некоторых пор не чуждо было переживание за двоих мужчин, один из которых стал важен совсем недавно.
Вскоре Эйви вновь наняла экипаж и действительно поехала к дому миссис Лемар. Нужно было увидеться с Каспианом. Убедиться, что он вернулся с дежурства в полном порядке. Пусть бы даже этот несносный тип спал. Эйви собиралась лишь взглянуть на него, и тогда со спокойной душой думать, как быть дальше.
Вот только Каспиана в доме не отказалось. Он не пришел с дежурства и не прислал никаких пояснительных записок. Тогда-то Эйви и накрыл настоящий страх.
Припомнив слова бургомистра о том, что он готов оказать любую помощь, леди Айверсон направилась к ратуше. Ей требовалась информация о женихе. Эйвери готова была пообещать всем оставаться в доме, но сначала она хотела знать, куда пропал Кас.
Время в пути показалось ей вечностью.
Пока ехала, Эйвери не могла перестать строить плохие предположения о том, где может быть ее жених. Она то и дело прокручивала в голове рассказы о смертях в местной тюрьме; о магистре, мечтающем жениться и наладить жизнь здесь, но найденном в лодке без головы; о фармацевте, что поплатился жизнью за попытку помочь следствию… И, конечно, об отце, который не побоялся разворошить осиное гнездо, а теперь числился пропавшим.
Эйви терзали философские мысли о том, где же проходит та тонкая грань, когда человек превращается из осмотрительного в труса? И стоит ли винить тех, кто, желая сохранить свои жизни или жизнь близких, отводят глаза и предпочитают промолчать? В теории она всегда готова была сказать гордо, что проявит храбрость в любой ситуации. Но теперь, когда отец пропал и о женихе не было известий, Эйвери глубоко задумалась над тем, насколько далеко готова зайти сама…
Еще недавно, сбегая из столичного дома, леди Айверсон считала себя невероятно сильной и смелой. Ей казалось, она все просчитала и готова к любым сложностям. Но мир, с которым пришлось столкнуться, достаточно быстро показал, насколько жестоким и безжалостным он может быть в отношении одиноких самонадеянных девиц. Теперь, оглядываясь назад, Эйви понимала, какой опасности подвергла свою жизнь. И жизнь Каса. Ей хотелось верить, что жених задействован в каком-то деле и забыл прислать весточку. Или просто не посчитал нужным сообщить, где он. Неприятности и тайны привлекали его, как мух всякая гадость! Эйви уже успела заметить, что Уоллес-Вудс любит сложные задачи. Потому она и боялась за него теперь так сильно.
Когда карета остановилась у ратуши, Эйвери едва нашла в себе силы спокойно выйти и направиться в здание. И лишь оказавшись внутри, вспомнила: к бургомистру на прием требуется записываться заранее. Об этом же с непроницаемым лицом поведал секретарь.
– У мистера Брайта весь день расписан по часам, мисс, – сказал мужчина, одарив Эйви крайне осуждающим взглядом. – Но я могу вписать вас в лист ожидания. Когда появится окно…
Судьба благоволила Эйви хотя бы в тот самый час. Потому что именно в момент ее крайнего смятения в приемной бургомистра появились двое: капитан Галлах и лейтер Тарт. Они о чем-то беседовали, но, заметив гостью острова, удивленно умолкли.
– А я вас ищу! – Эйвери обрадовалась полисмагам, как родным.
– Нас? – Полисмаги переглянулись.
– Да-да, – заверила Эйвери, наступая. – Хорошо, что вы пришли сюда.
– У нас совещание с бургомистром, – сообщил капитан Галлах, а затем добавил, бросив недовольный взгляд на лейтера и снова уставившись на Эйви: – А вы, насколько я осведомлен, должны находиться в доме миссис Лемар. Не здесь.
– Я так и собиралась поступить, – кивнула Эйвери. – Но, видите ли, какое дело… Каспиан Уоллес-Вудс пропал. Он не появился после ночного дежурства. И я подумала, что…
– Ох, ругх меня побери… – пробормотал капитан, глядя куда-то за ее плечо и принимаясь отчаянно потирать лоб. – Прошу меня извинить. Мне надо…
Не договорив, он попросту сбежал.
– Что? – Эйвери удивленно посмотрела на хмурого лейтера Тарта, обернулась и… увидела чопорную мисс Кархенен – экономку бургомистра – собственной персоной.
Она вышла из кабинета и задержалась на пороге, получая, видимо, последние указания от хозяина. Дослушав его, женщина что-то ответила и наконец заметила гостей в приемной.
– Добрый день! – обрадовалась Эйви встрече с мисс Кархенен. – Вы прекрасно выглядите. Давно приехали?
На самом деле Эйви сильно польстила женщине. Мисс Кархенен смотрелась болезненно бледной, осунувшейся и ужасно уставшей. Заметив все это, леди Айверсон сделала самый очевидный вывод: экономка бургомистра успела заметить побег капитана. Или, наоборот, ждала его появления и боялась новой встречи. Бедная женщина.
– Я прибыла на утреннем корабле, – ответила мисс Кархенен, ничем не выражая счастья от новой встречи с леди Айверсон. Наверняка больше всего ей хотелось уединиться где-нибудь, скрывшись от посторонних глаз… Но вдруг ее лицо слегка изменилось: на нем появилась скорбная гримаса, а с губ, уголки которых опустились, сорвалось сочувственное замечание: – Мне очень жаль вашего жениха, миледи. Я плыла с его отрядом. Лекари делали все что могли…
Эйви почувствовала, как здание пошатнулось. Или это ее ноги внезапно перестали держать?
– Лекари? – повторила она, и сама с трудом узнала свой голос.
– Жених? – послышался рядом голос лейтера Тарта.
– Простите, вы не знали о происшествии? – Мисс Кархенен приблизилась, взяла Эйви за руку. Ее лицо расплывалось, а слова казались растянутыми, словно их говорили замедленно: – С вами все в порядке, миледи? Помогите же мне, мистер
