более и более бесчеловечным. Что с тобой происходит, Кайм? — Вот почему ты должен вернуться ко мне. Все это твое, Кайм. Ты говоришь мне, чтобы я построила крепость у черта на куличках. Я? Я не лидер. Я даже не… — Корабль раскачивается, как сумасшедший. Все еще сбитая с толку, я в шоке смотрю на него. Я чувствую тошноту внизу живота. Мои глаза сужаются. — Почему ты говоришь так, как будто тебя со мной не будет?
Как, по-твоему, я смогу все это сделать без тебя?
Кайм кладет руки мне на плечи, словно пытаясь удержать от раскачивания корабля. Энака нигде не видно. Целитель, вероятно, спустился под палубу, чтобы переждать шторм. Он определенно сделал все необходимые приготовления. Аккуратная паутина канатов тянется от палубы, привязывая корабль к прочным стволам деревьев.
— Никогда не сомневайся в себе, Амали, — мягко говорит он, его голос становится глубже и богаче, резонируя с силой. — Ты убила императора Мидрии, — бормочет он, наклоняясь так близко, что его губы почти касаются моих. — Ты пережила Таламассу. Ты подстрелила и ранила наемного убийцу. Ты избежала гнева дракона. И ты соблазнила меня. — Его декадентский, глубокий горловой смешок вызывает приятную дрожь вдоль спины. На бледных губах играет улыбка. Мы сталкиваемся с ужасной опасностью, и у этого человека хватает наглости так на меня смотреть?
Он просто невозможен.
— Помни, те, кто обладает властью в этом мире, не так уж сильно отличаются от остальных из нас. Хоргус был простым фермером из Эдалии до того, как вступил в мидрийскую армию. Ты была деревенской девушкой из Комори, а теперь ты одна из самых известных в Мидрии. Что значит, ты не можешь вернуться к своим людям и защитить их? Кто сказал, что ты не можешь забрать кусочек этого мира для себя? — Он целует меня, и его губы прохладные, мягкие и нежные. У него вкус зимы. — И никогда не бойся, — шепчет он, проводя пальцами вверх и вниз по бокам моей шеи, нежно и в то же время так властно обхватывая мой подбородок. — Страх и страдания — это только временное явление. Будь то в этой жизни или в следующей, я найду тебя.
Моя метка начинает гореть, излучая приятное тепло, которое распространяется по всему моему телу. Лодка сильно раскачивается взад и вперед, но я этого почти не замечаю.
— Тебе не позволено оставлять меня одну в этой жизни, не говоря уже о следующей, — рычу я, обнимая его за шею и запуская пальцы в его волосы. Я яростно целую его в ответ, пока буря кружится вокруг нас. — Ты мне нужен.
Сильный порыв теплого ветра проносится сквозь деревья, разбрасывая листья. Сквозь кружащийся купол я улавливаю отблеск оранжевого пламени в облаках.
Холодная тень пробегает по лицу Кайма, когда он следит за моим взглядом. На мгновение, клянусь, я вижу призрак смерти на его лице, но это, вероятно, просто мое лихорадочное воображение.
— Я должен пойти и закончить то, с чем следовало разобраться давным-давно, — бормочет он, притягивая меня в крепкие объятия. — Что бы ни случилось, просто помни, что ты никому не служишь и никому не подчиняешься.
Я киваю, когда он целует меня в макушку, глубоко вдыхая.
Затем лодка сильно качается, и это движение чуть не вырывает меня из его объятий. Кайм отстраняется и бросает на меня обжигающий взгляд.
— Ты знаешь, что делать, — шепчет он.
Затем его лицо начинает расплываться, и я протягиваю руку, чтобы дотронуться до него, но он исчезает прямо у меня на глазах.
— Нет, — шепчу я, но ничего не могу поделать. Внезапно он ушел, оставив меня посреди бури с его именем, слетающим с моих губ. Дракон тоже исчез. — Будь ты проклят, Каймениэль.
Я поднимаю глаза к небу, но затем корабль резко наклоняется, заставляя меня упасть на четвереньки, вода разбрызгивается по палубе. Я ползу к двери, ведущей в каюту Энака. Нажимаю на нее, но она плотно закрыта. Ветер сейчас невероятно силен, он постоянно колотит меня по спине. Паника поднимается в моей груди, когда я стучу в дверь.
— Энак! — кричу я. — Открой дверь!
Поток дождя обрушивается на палубу, жирные капли превращаются свирепым ветром в иглы. Мешочек с драгоценными монетами Кайма почти выскальзывает у меня из руки, но я засовываю его за пояс брюк и продолжаю стучать в дверь Энака.
Как раз в тот момент, когда думаю, что целитель покинул меня, дверь распахивается.
— Иди внутрь, — рычит Энак.
Без колебаний я забираюсь внутрь, принося поток ветра и дождя в маленькую каюту. Энак нависает надо мной, свирепый, массивный и устрашающий. На мгновение я боюсь, что он собирается причинить мне вред, и моя рука опускается на меч Кайма, но он проносится мимо и сильно давит на дверь, закрывая ее от ветра.
Глухой удар!
Ветер становится приглушенным воем на заднем плане. Тяжело дыша, я поворачиваюсь к Энаку.
Он сердито смотрит на меня.
— Значит, он ушел?
— У него есть дела, которыми нужно заняться, — осторожно говорю я, прекрасно зная, что Энак нам не друг после того, что сделал с ним Кайм. — Он вернется.
И теперь мы с ним застряли вместе в тесном помещении, когда снаружи бушует шторм.
— Гребаный маньяк, — бормочет Энак себе под нос со смесью восхищения и ненависти в голосе. — Только он мог быть там в такую погоду.
Но что такое шторм, каким бы свирепым он ни был, когда можно управлять самим временем?
Левая рука Энака дрожит. Это эффект яда в его теле? Уже? Я встречаюсь взглядом с целителем.
— Помоги нам пройти через это и отвези меня на мыс Акерион, и я расскажу тебе рецепт противоядия. Я не такая безжалостная, как он. И не буду пытаться без нужды растягивать твои страдания. Я верю, что ты благородный человек.
— И что заставляет тебя так думать?
— Ты был очень откровенным. В тебе нет ни капли коварства. Держу пари, ты бы сдержал свое слово, если бы тебе дали шанс.
Энак качает головой.
— Как ему удалось поймать кого-то вроде тебя, я никогда не пойму. Вы как ночь и гребаный день. — Он почти смеется, но затем корабль сильно качает, и ему приходится прижать руку к стене, чтобы не врезаться в меня.
Я уклоняюсь в сторону, моя рука сжимает рукоять меча Кайма. Есть что-то утешительное в том, что он рядом со мной, как будто дал мне продолжение своего собственного смертного тела.
— Я бы не стала так быстро делать выводы, — осторожно
