ее запястья и обмотав их скотчем, используя для фиксации новую ленту. Просунув палец под импровизированные наручники, убеждаюсь, что они плотно, но не слишком туго затянуты. — Этого должно хватить. — Я складываю новый длинный кусок скотча пополам и продеваю его через наручники, а затем притягиваю свою подругу к кровати, как рабыню в кандалах. — Для начала на спину. — Я указываю подбородком на матрас.
Эмбер улыбается, встает коленями на кровать и ложится на спину. Я стягиваю ее запястья над головой и прикрепляю длинную часть к изголовью кровати очередным куском скотча. Если бы Эмбер со всей силы потянула, то скотч не выдержал бы, но это скорее иллюзия захвата, чем реальная угроза.
На секунду я останавливаюсь и просто наслаждаюсь этим зрелищем.
Чертово совершенство.
Сладкое миниатюрное тело Эмбер распростерто нагишом, как подношение, ее пышные груди открыты для обозрения, живот вздрагивает, когда она дышит.
— Открой ножки пошире, детка.
Она раздвигает бедра, на ее шее проступает румянец.
Я сжимаю член через джинсы и стону. — Ты так прекрасна, адвокат, что я едва могу это выдержать. Даже когда полнолуние позади.
— Раздевайся, — приказывает она, глядя на меня широко распахнутыми глазами с трепещущими ресницами.
Я качаю головой. — Нет.
На ее лице отражается замешательство. — Почему?
— Во-первых, ангел, в спальне все решаю я, а не ты. И мы с тобой оба знаем, что тебе это нравится, так что даже не притворяйся, что это не так. Во-вторых, это наказание. Ты бросила меня. Я этого не забыл. Поэтому ты будешь лежать и получать все, что я решу тебе дать и когда. Понятно?
— Н-не совсем. — Ее голос дрожит, но я чувствую запах ее возбуждения, и то, как быстро поднимается и опускается ее грудь, говорит о том, что она полностью возбуждена моим приказом.
Я медленно поднимаюсь над ней, все еще полностью одетый. — Позволь мне объяснить. — Я обхватываю ее колени и подтягиваю их к ее плечам, широко раздвигая. Смотрю на нежное местечко между ее бедер, и из моего горла вырывается возбужденный рык. — Я буду вылизывать тебя до тех пор, пока не насыщусь. Если это займет восемнадцать часов и ты сорвешь голос до хрипоты, тогда, возможно, наконец усвоишь урок.
Эмбер смеется тем хриплым смехом, который сводит меня с ума.
Я рычу, обхватываю ладонями ее попку, приподнимаю, пока не впиваюсь ртом в ее сокровенное местечко.
Эмбер вздрагивает, сжимая колени вокруг моей головы. Я облизываю ее по всей длине, раздвигаю половые губки и провожу кончиком языка. Ее бедра напрягаются, и она издает слабый стон.
— Вот так, красавица, дай попробовать то, что принадлежит мне.
Я посасываю ее половые губы, покусываю их, а затем провожу языком по клитору.
Ее крики становятся все громче — полные отчаяния. Я провожу языком от ануса до клитора, и она начинает задыхаться и стонать. Возвращаюсь к клитору и посасываю его, одновременно вводя в нее один палец, затем два. Как только поглаживаю ее внутреннюю стенку, Эмбер вздрагивает, мышцы сжимаются вокруг моих пальцев, попка подрагивает.
Я в раю. Удовлетворение моей женщины совершенно точно является целью моей жизни, потому что я никогда не чувствовал себя таким сильным.
Как только она кончает, я начинаю все сначала.
Я довожу ее до кульминации еще раз. Затем вхожу в нее в третий раз.
Эмбер отталкивает мою голову. — Я не могу, Гаррет, — стонет она. — Слишком мощно. Это так интенсивно.
— Я знаю, детка. Это наказание. Кому ты принадлежишь? — Я обхватываю ее, облизывая ее звездочку.
Она визжит, сжимая попку, поднимая бедра над кроватью. — Тебе! Гаррету, самому собственническому, упрямому, властному…
— О-о… — Я смеюсь. — Кого-то надо отшлепать.
По реакции ее тела понимаю, что ей нравится эта идея.
Я переворачиваю Эмбер, поправляю скотч на запястьях, чтобы она могла принять новое положение.
Она виляет попкой, приглашая меня к наказанию.
Я несколько раз быстро ее шлепаю, а затем успокаивающе растираю ее кожу в месте ударов. — Ты знаешь, что случается с непослушными подругами, которые пытаются сбежать от пометившего их мужчины? — Я приподнимаю бедра Эмбер и подкладываю под нее подушку.
— Что?
— Их жестко трахают. — Я шлепаю ее снова, по шлепку на каждую ягодицу. — Ты готова к наказанию?
Ее восхитительная попка крепко сжимается. — Боже, нет. — В ее голосе слышится хихиканье.
— Очень жаль, детка. Сейчас узнаешь, что бывает, когда ты рассердишь свою пару.
Широко раздвинув ее ноги, с помощью скотча прикрепляю каждую из ее лодыжек к столбикам кровати, снова используя метод сложенной вдвое ленты, чтобы не задеть липкой стороной ее кожу.
Ее возбуждение просачивается между бедер, спина ходит ходуном от ее прерывистого дыхания. Моя женщина так возбуждена.
Я взбираюсь на нее и прижимаюсь губами к ее уху. — Знаешь, что произойдет, если будешь очень непослушной, детка?
— Что? — Ох, этот хриплый голос. Она меня убивает.
— Их трахают в задницу. — Я несколько раз шлепаю ее по симпатичной попке. — Ты хочешь, чтобы тебя трахнули в твою тугую попку?
— Нет, сэр.
Член у меня дергается. Думаю, что он станет подрагивать каждый раз, когда она будет называть меня «сэр», до самой моей смерти. Мне чертовски приятно, когда она подчиняется.
Я раздеваюсь донага и забираюсь позади Эмбер, мысленно представляя, как она выглядит лицом вниз, раскинув руки, привязанная к кровати. Я сохраняю эту картину в памяти, которую надеюсь вскоре пополнить миллионом других эротических образов: Эмбер, подвешенная за запястья к крюку в потолке, Эмбер, откинувшаяся назад с кровати, чтобы пососать мой член, Эмбер в любой позе йоги, обнаженная, ожидающая моей команды.
В глубине горла раздается рык. Я вжимаюсь членом между ее ног и смазываю головку ее соками. Затем медленно погружаю член внутрь, дразня ее, не торопясь.
Эмбер постанывает, приподнимая задницу, чтобы дать мне лучший доступ. Я погружаюсь глубоко, затем вытягиваюсь почти до конца.
— Нет, — скулит она. — Что ты…
Я снова погружаюсь в нее.
— Да. Это. — У нее перехватывает дыхание.
Я смеюсь. — Кто
