возражать, когда я вернула артефакт себе на шею.
– Что ж, если вопросов больше нет, мы можем начинать с Мирайей, – улыбнулась Лоиса Дорней, указывая на кушетку под сканерами.
– Не буду мешать, – кивнул Иррис и вышел.
В этот раз целительница решила воплотить в жизнь свою давнюю идею. Просканировать меня в момент активной генерации разрядов. Я привычно легла на кушетку, и мне в руки дали что-то вроде широкой плоской коробки.
– Сбрасывай молнии сюда, – сказал лорд Дорней. – Только не увлекайся, не хочу, чтобы тебя накрыло истощением.
– За двадцать минут не должно, – пожала плечами, снимая перчатки.
– Да, – пробормотала целительница, закопавшись в настройки сканеров, – тот факт, что твои молнии могут истощить тебя точно так же, как и обычное колдовство, говорит об одном: эта часть дара тесно связана с твоим резервом. И сейчас мы постараемся понять, в каком именно месте.
Удовлетворенно кивнув, она села в кресло и скомандовала:
– Начинаем.
Первые десять минут все было нормально. Я спокойно лежала, приборы гудели, и разряды выстреливали, впитываясь в созданный ректором артефакт. Но потом один из них пролетел мимо, причудливо изогнулся и шарахнул стойку со сканером. Тот мигнул, зашипел и с громким хлопком взорвался. Гудение остальных артефактов тут же прекратилось, потому что вся система вышла из строя, и стало очень тихо.
– М-да, – пробормотал ректор, разбивая тишину. – Кажется, я себя переоценил.
Он убрал щит, который успел выставить, чтобы защитить меня от осколков, и те с тихим шорохом съехали на пол.
– Простите, – выдавила я, поднимаясь. – Это не специально.
– Брось, – махнул рукой мужчина. – Ты-то тут причем? Просто эксперимент пошел немного не по плану. Бывает.
Его жена тем временем вытащила пластину сканера и покачала головой:
– Всего несколько минут записи. Вряд ли будет нормальная картинка.
Она попробовала вывести изображение на экран, попыхтела над мутным переплетением линий и вперила в мужа требовательный взгляд.
– Ал, нам нужно больше.
– Все будет, – тот приобнял ее за талию. – Я учту свои ошибки и создам новый.
После этого провала я не задержалась в смотровой надолго. Супруги отпустили меня буквально через полчаса. А выйдя в коридор, я наткнулась на Ирриса.
– Снова ты? – вырвалась у меня.
– Неужели не рада меня видеть? – слабо улыбнулся универсал.
– Нет, но… Неужели ты меня просто ждал все это время? Это совсем не обязательно…
– Не просто ждал. Сходил к вам в комнату.
Он протянул мне мое пальто.
– Прогуляемся вокруг замка? У нас еще есть время до ужина.
– Давай, – согласилась растерянно.
На улице уже почти стемнело. Кусочки розово-оранжевого неба еще виднелись между горными отрогами. Но ранняя зимняя ночь вступила в свои права, раскрасив большую часть небосвода густым черно-синим цветом и усыпав яркими звездами.
Сегодня еще больше похолодало. Мороз пощипывал щеки и кончик носа, а под ногами приятно похрустывал снег. Всю первую половину дня первокурсники расчищали площадь перед академией от выпавшего ночью снега, и теперь по ее краям высились огромные, выше человеческого роста, сугробы. Никогда еще не видела таких грандиозных.
Мы вышли из главного корпуса и неторопливо побрели в сторону полигонов. Молчать с Иррисом было очень уютно. Ни о чем не говорить, ни о чем не думать, просто идти и знать, что этот человек идет рядом. Но когда мы проходили мимо одного особенно большого сугроба, в котором кто-то даже вырезал ступеньки, и я не смогла удержаться и не разрушить эту приятную тишину.
– Здесь столько снега, что кажется, будто его хватит построить еще один Гельхемейр рядом, – сказала, усмехнувшись.
– Да, – хмыкнул универсал. – А весной все это тает и начинает стекать в ущелья. В такую пору реки часто выходят из берегов и студентов гоняют на практики по ликвидации потопов.
– Это полезно.
– Не спорю. У нас тут вообще очень много практики.
– А ты уже бывал на настоящей? На боевой?
– Это лето провел в Хельвинде, в местном патруле. Город, в принципе, спокойный, но случалось всякое. И драки разнимали, и вора-домушника ловили, когда он из очередного дома вылезал. Один раз даже за контрабандистами гонялись.
– Ничего себе, – пробормотала я.
– А вот еще был интересный случай. В городе есть очень шумная семейная парочка. Что муж, что жена – оба те еще скандалисты и стоят друг друга. Но раньше супруг, бывало, поколачивал благоверную на волне какого-нибудь скандала, а та сразу бежала в участок. Мол, спасите, помогите, убивают. Мы хватали мужа, сажали в камеру и принимали заявление от жены. На следующее утро она обычно прибегала и устаивала истерику уже нам. Люблю, не могу, отпустите любимого, злодеи.
– А заявление?
– А что заявление? Ошиблась, перепутала, перенервничала… Только на моей памяти таких скандалов было аж четыре. Но в один прекрасный день начальнику участка это надоело. И когда дама прибежала спасать супруга, он не стал ее отпускать, а посадил в соседнюю камеру.
– За что? – удивилась я.
– За дачу заведомо ложных показаний. Сказал: заявление ваше у нас есть. Поэтому, либо вы признаете, что соврали, и тогда мужа мы отпускаем, а вы сидите за обман следствия. Либо он действительно вас избил и идет под суд сам.
– И чем это закончилось? – спросила с неподдельным интересом.
– Она так и не смогла определиться, – хмыкнул Иррис. – Неделю мы продержали их обоих в камерах, а потом отпустили. Вот только после этого как отрезало. Никаких скандалов, никаких драк и никаких заявлений.
– Лихо.
– Да уж. Эта практика многое мне дала.
– В этом году тоже туда пойдешь?
– Не знаю, – парень пожал плечами. – Как получится.
– А в Линте студенты работают на фермах. Обычные студенты, я имею в виду. Со мной вообще никто не хотел связываться, поэтому я оставалась в институтской библиотеке или на кафедре, у магистра Литис. Только один раз ей удалось устроить мне нормальную практику в погодном бюро. Но и там на меня косились.
– Я же говорю, кретины, – покачал головой универсал.
Мы снова замолчали. Здесь, за учебными полигонами, территория академии заканчивалась. Было очень тихо и спокойно: ни шума, ни чужих голосов. Как в те ночи, когда мы ночевали в горах. Все же я не соврала Эвантее,
