– Если ты собираешься извиняться, – перебила я, – то я тебя пришибу. В теории это, конечно, невозможно, но я буду стараться.
Теперь он улыбнулся по-настоящему, не вымученно, хотя и с грустью.
– Да я и не собирался. Хотел просто… Слушай, я не говорю, что это ничего не меняет, но…
В груди появилось щемящее чувство, и это не имело никакого отношения ни к магии, ни к паладинству.
– Просто порознь нам будет легче, – закончила я за него, и Дэвид вздохнул, уставившись вдаль.
– Нет, не легче, – возразил он и дрогнувшим голосом добавил: – Просто сейчас это самое лучшее.
И, повернувшись, взглянул на меня. В его глазах под стеклами очков сверкнули искры – может, блики, а может, мне так показалось.
– Я не отказываюсь от своих слов. Все, в чем признался тебе вчера, – это правда, до единого слова. Просто…
– Нам надо остаться паладином и оракулом и забить на то, что ты мой котик, – подхватила я.
Дэвид поморщился:
– Не люблю это слово.
И хотя мне сейчас было не до смеха, я отчего-то улыбнулась, в глубине души согласившись с ним.
Дэвид взял меня за руки и заглянул в глаза.
– Понимаешь, то, что отменили периазм, еще ничего не значит. Всегда найдутся те, кто захочет наложить на оракула лапу, тебе еще и за Би неспокойно, да и я в любой момент могу превратиться черт знает во что. Босс, посмотри мне в глаза.
Я знала, что он не имел в виду никаких сантиментов, и, приглядевшись, увидела, как в его глазах пляшут искорки света.
– Они не уходят, – сказал Дэвид. – И кажется, разгораются все сильнее с каждым новым видением. Ты все твердишь, что не отпустишь меня к Александру, чтобы он не сделал из меня это «существо», но, Харпер, мне кажется, это случится и без его участия.
– Ничего подобного, – возразила я, гневно качая головой. – Если мы этим займемся и попробуем…
– Харпер! – Он крепче сжал мои пальцы. – Это все равно случится рано или поздно.
По-детски, конечно, и по-дурацки, но я выпалила, сама того не желая:
– Да почем тебе знать?
Да только ему-то виднее.
Я попятилась, мои руки выскользнули из его ладоней.
– Так вот что ты там видел?.. Вчера, на поле для гольфа.
– Отчасти – да, – ответил Дэвид и, отвернувшись, стал спускаться с крыльца.
Я не двинулась с места, и, хотя полдень был по-летнему жаркий, мне стало зябко.
– А что еще?
Дэвид промолчал.
Вечер, когда проводился конкурс красоты, выдался душным. Мама с отцом все никак не могли взять в толк, зачем мне понадобилось участвовать, но тем не менее пошли.
– Я пропустила Котильон, – сказала мама, вынося к машине мой жезл и костюм в специальном мешке, перекинутом через руку. – Будь уверена, это выступление я не пропущу.
Я, конечно, попыталась найти повод и отговорить родителей, но без волшебных чар Райана мои попытки остались тщетными. Хотя теперь, наверное, это не так уж и важно. Александр сказал, что периазм окончен, но, сами понимаете, верить ему – дело рискованное. Правда, вид у него был перепуганный и, кажется, говорил он вполне серьезно. А с другой стороны, я прекрасно помнила события, произошедшие на Котильоне, где явно присутствовал определенный драматизм. Эфоры проявили склонность к дешевым эффектам, так что с них еще станется. Наговорят небылиц, чтобы я ослабила бдительность, и нападут в момент, когда я меньше всего ожидаю.
Что ж, этот номер у них не пройдет.
Добравшись до досугового центра, я была готова ко всему и порядком взвинчена.
Как и Сара Плюми. Уверена, ее не терзали мысли о том, что любимый парень превратится в магическое существо, волшебное чудо-юдо, но она с таким визгом носилась за кулисами, будто в ее жизни произошло нечто более страшное, чем слегка припозднившаяся конкурсантка.
– Харпер! – рявкнула Сара, едва я пришла. – Я думала, ты вообще не появишься!
– Подумаешь, велика беда, – обронила Би, заходя следом. – Она была…
– А если бы она не пришла?! – чуть не визжала Сара. – Если не хватит одной девушки, у нас будет дыра во всей постановке!
И с этими словами, рассерженно цокая каблучками и зажав под мышкой планшетку, она удалилась.
– Может, стоило рассказать Саре про Котильон? – прыснула я, вынимая из мешка свой костюм. – Она бы получила кое-какое представление о планах на перспективу.
Я хотела рассмешить Би, но та лишь нахмурилась. А когда она взяла меня за руку, я заметила, что ее трясет.
– Ты что, заболела? – спросила я, приблизившись к ней.
Би заулыбалась с деланой радостью, и у меня засосало под ложечкой. Я сама столько раз сверкала фальшивой улыбкой, что на это не купилась. За показным весельем скрывалось отчаяние девушки, пытающейся скрыть, что она в беде.
– Что?… – начала я, но умолкла на полуслове. Свет дважды мигнул, объявляя о начале конкурса.
– На выход! – прочирикала Би и пулей вылетела из гримерки, заставив меня в замешательстве последовать за ней.
За кулисами мы выстроились в ряд. Поднялся занавес, в колонках загремела музыка. Я оказалась между Би и Ребеккой Шоу, ощутив себя жалкой карлицей, что было даже кстати: чем меньше народу меня заметит, тем лучше. Уж больно не хотелось позориться на этом дурацком танцевальном выходе, когда мы горделиво вскидываем руки и, слащаво улыбаясь, делаем неумелые пируэты.
Выбрасывая ногу вперед, я незаметно поглядывала на Би. Из лучших побуждений, исключительно чтобы поддержать подругу.
Когда танцевальная часть выступления подошла к концу, из-за кулис выплыла грациозная Сара. У нее было не столь блистающее платье, как у нас, конкурсанток, но зато на ней красовалась лента «Мисс Пайн-Гроув» и диадема победительницы, полученная пять лет назад.
Откинув с плеч шелковистые черные волосы, Сара восторженно улыбнулась в зал.
– Всем добрый вечер! – сирописто протянула она, и ее голос отразился от стен зала. Не услышав ответа, она игриво склонила голову, и ее губы расплылись в еще более щедрой улыбке.
– Я сказала, всем добрый вечер! – вновь крикнула она. Уж если ты родился чирлидером, так чирлидером и умрешь. И в тот же момент я решила, прямо здесь и сейчас, что никогда, ни за что на свете не превращусь в Сару Плюми. И даже, может, в понедельник с утра первым делом сдам свою форму.
Получив от публики долгожданный ответ, Сара засияла от счастья. Взяла в руки стакан, что стоял на кафедре по такому случаю, и отпила воды, оставив на ободке ярко-красный след от помады.
– Ну что, народ, тогда поехали! – объявила она. – И для начала вам выпадет шанс познакомиться с нашими милыми леди! Потом будут конкурс талантов и конкурс вечерних нарядов. И, прежде чем мы с вами, почтенная публика, разойдемся по домам, одна из этих счастливиц получит корону «Мисс Пайн-Гроув»!
