— Эликсир оказался с двойным действием, он полностью очищает и обновляет тело, поэтому смотрится некрасиво и время занимает.
— Угу, — кивает Риман. — Шелли, а где Лара?
— Отослала. Мы договорились дежурить по очереди. Сейчас моё время.
— Шелли, идите. Я посижу.
Здравомыслие Риману всё-таки отказало?
Я морщу нос и не скрываю скепсиса:
— Ваше величество, мне принести вам зеркало?
Риман мотает головой и даже пытается выдавить улыбку. Получается плохо.
— Я устал, Шелли, — признаёт он. — Так устал, что не смогу заснуть, поэтому идите, а я посижу. Рядом с мамой я успокоюсь. Я столько лет сражался за неё… Мне будет легче…, — его речь теряет внятность, похоже, Риман даже говорит с усилием, но продолжает упрямиться. — Идите, Шелли. Считайте, что это мой вам королевский указ.
Угу, бегу, теряя тапки.
— Не слышу приказ. Уж простите за прямоту, ваше величество, слышу откровенный бред.
Риман хмыкает, не сердится, не пытается настоять на своём. Видимо, переутомление у него страшное.
Пожалуюсь учителю и попрошу поставить барьер, чтобы ни одни адъютант не прошёл.
— Идите на диван. Ваше величество.
— А если нет?
— Что за ребячество?
— Наябедничаю учителю, он за стенкой.
— Да вы шантажистка, Шелли, — Риман поднимается.
До дивана я его веду. Риман плюхается, кое-как стаскивает обувь. На большее его не хватает. Я сама расстёгиваю пуговицы, отбираю камзол. Риман не протестует. А вот когда добираюсь до рубашки…
— Ч-что вы делаете?
— Надо полагать, домогаюсь.
— Что?
Отвлекаю. О чём бы Риман ни думал, пусть переключается.
— Ваше величество, вы привлекательный мужчина, но конкретно сейчас вы на мягкую Лягушку похожи.
— Что?
Я пожимаю плечами, отбираю-таки рубашку. Ради сохранения психики его величества, на брюки не покушаюсь, приношу подушку, одеяло, и Риман ложится, позволяет себя укрыть. Я устраиваюсь рядом, призываю ноут, а параллельно отвечаю на вопрос:
— У меня в детстве была игрушка. Пошитый из велюра и набитый гречневой шелухой ростовой Лягушонок. Я так и звала его — Лягушонок. Использовать его как подушку было здорово, а больше, как и вы сейчас, он ни на что не годился.
— Шелли…
— Кто вам ещё правду скажет, если не я?
В каталоге я выбираю копеечный шарик благовоний, стоит каких-то семнадцать карат. Что-то вроде освежителя воздуха, уж точно не снотворное, никакого прямого действия на организм нет, но всё же с успокоительным эффектом. Я бросаю шарик у дивана. На пальцах остаётся запах шалфея с лёгкой примесью других трав.
Шарик довольно быстро испаряется, а по спальне плывёт тонкий аромат.
— Своему Лягушонку, чтобы он скорее заснул, я рассказывала сказки, как в далёкой стране за горами и морями было у старика три сына. Два старших родились умными, а третий — дураком…
Риман слушает, но постепенно его глаза закрываются, дыхание меняется.
Я продолжаю говорить, но чуть тише, а минут через пять замолкаю.
Риман заснул.
Я бы, если честно, не отказалась прикорнуть рядом, тем более я привыкла к режиму, но, увы, нельзя — я обещала присмотреть за её величесвом. Отослав ноут, я достаю из поясной сумочки яйцо, привычно зажимаю между ладонями и направляю в него поток энергии. Пока есть время, надо заняться.
Яйцо поглощает первую порцию без остатка, а вот вторую — только на треть, и дальше скорлупа не пропускает. Магия выплёскивается наружу, обжигает ладони. Я прикусываю губу, чтобы не вскрикнуть. Чудом удержала и не разбила. Я осторожно пробую ещё раз подкормить яйцо, но оно почему-то больше не хочет принимать магию.
Изнутри раздаётся стук.
Два лёгких удара, на скорлупе появляется крошечная трещинка, и всё стихает.
Оно… вылупляется?!
Вау-у-у…
Руки чешутся помочь малышу выбраться, но я сомневаюсь, что это принесёт пользу. И вообще пора вспомнить, что в каталоге были руководство по содержанию экзотического питомца. Ни Риман, ни учитель, ни все маги мира не расскажут мне, что делать с малышом, когда он появится. Чем кормить? Выгуливать как собаку или приучать к лотку как кошку?
На шестьсот с хвостиком карат не разгуляться. Поколебавшись, я исключаю электронные пособия. Да, уж если я трачусь на учебник, хотелось бы сохранить его навсегда, на будущие перерождения в том числе, но «бумага» во сто крат дешевле. В конце концов, всегда можно перепечатать, а то и сфотографировать страницы. Выбирать надо прежде всего по содержанию.
Уточнив запрос, я отсекаю краткие и однобокие руководства, останавливаюсь на двух вариантах. Вся разница в иллюстрация — чёрно-белые или полноцветные. Разница не так велика, чтобы жабиться, и покупаю более дорогое.
Который раз за день скручивается воронка, проносятся в бешеной круговерти звёзды, и иномирная служба доставки выбрасывает мне в руки томик в твёрдом переплёте.
— Тюк-тюк, — малыш время от времени пробует скорлупу на прочность, но пока с ленцой, будто сомневается, стоит ли из надёжного домика выбираться в большой мир.
Я открываю книжку.
Мда… Текст довольно мелкий, читать в тусклом свете ночника — глаза портить. Я перебираюсь ближе к ночнику и открываю содержание, нахожу раздел, посвящённый вылуплению дамра из яйца. Просматриваю по диагонали, выбирая самое основное, полноценно читать буду при свете дня. Насчёт того, что малышу помогать нельзя, я угадала. Кормить? Первые сутки не нужно, а вот окутать в момент появления магией — да.
— Пи-ить…
Королева проснулась.
Я откладываю пособие:
— Я здесь, ваше величество.
— Я тебя не знаю.
Королева выпивает воду до последней капли. Крошечное усилие, но она уже задыхается.
— Ваше величество, вы знаете, что ваш сын взошёл на трон? Я с вами по его приказу, — я заканчиваю фразу, но вряд ли королева меня слышит, он снова спит.
Я стряхиваю с подушки несколько седых прядей. За прошедший час королева стала выглядеть ещё более чудовищно, впору намекнуть Риману, что не для его глаз зрелище. Ну так не послушает…
В тишине слышно глубокое дыхание её величества и редкие удары клювом по скорлупе. Встав, я подхожу к окну, но в последний момент вспоминаю, что в доме Лара запрещала открывать шторы. На дворец запрет тоже распространяется? Пожалуй, да. Пока Риман не наведёт порядок — точно.
Чем бы себя занять?
Спасть хочется…
Поупражняться бы в магии, но подпитать яйцо было из категории «надо», а чисто для себя сил нет, моральных. Надо же, я тоже устала…
Со стороны дивана раздаётся стон.
Я бросаюсь к Риману и почти рефлекторно накрываю нас пологом тишины, чтобы не помешать королеве.
Риман ворочается, слепо шарит ладонью по краю дивана. Он всё ещё крепко спит. Похоже, Риман видит кошмар.
— Нет, не надо, нет, — он окончательно сбрасывает одеяло, вцепляется в обивку.
— Ваше величество!
Я наклоняюсь, трогаю его за плечо, чтобы разбудить, а в следующий миг… Слишком быстро, настолько быстро, что я даже осознать не успеваю. Вот я едва касаюсь кончиками пальцев обнажённой кожи, и в следующий миг я оказываюсь лежащей на диване, Риман сверху, а шею колет лезвие кинжала. Откуда только выхватить успел? Я замираю, боясь спровоцировать.
Взгляд Римана обретает осмысленность.
— Шелли?
— Мне показалось, вам снился кошмар, ваше величество.
Риман убирает кинжал, отпускает меня, устало проводит ладонью по лицу:
— Шелли, вы рисковали.
А должна была оставить его мучиться в ночных кошмарах? Следующий раз буду аккуратнее. Хотя нет, надеюсь, следующего раза не будет, обойдёмся без страшных снов.
— Простите, я не ожидала, что вы так отреагируете. Не подумала.
— Шелли, вы не пострадали?
— Нет.
Риман помогает мне сесть, как-то само собой мы оказываемся плечом к плечу, и Риман обнимает меня. У меня складывается впечатление, что жест у него вышел бессознательный. Риман прижимает меня к себе.
