Она свернулась калачиком под одеялом и закрыла глаза. Лавджой опять здесь. Стоит рядом и смотрит, потому что бессилен что-либо изменить. Раньше было по-другому. Он уходил на задание и мог пропасть на три-четыре недели. И каждый раз она прощалась с ним навсегда, а когда он возвращался, радовалась недолго, ведь спустя неделю, а иногда и всего несколько дней, он снова уходил. Она никогда не спрашивала его, где он был и чем занимался. Она знала, что он убивал, так же, как убивали и все остальные. На войне не бывает хороших и плохих, есть только свои и чужие. Сопротивлению был нужен оборотень, а оборотню была нужна Катарина Илес. Оказалось, что можно привыкнуть жить в страхе потери. И осознавать это было ужасно, ведь раньше, когда она ложилась в постель одна, ей даже в голову не приходило спросить себя: а что будет, если они переживут эту войну? И вот оно «дальше». И снова нужно бороться, выживать, с кем-то квитаться и кому-то мстить. Но сил на все это уже не осталось… И где взять эти силы непонятно.
- Уйди, - прошептала Катарина.
- Мне не нравится твое состояние, - Лавджой присел на кровать и погладил ее по спине. – Давай поговорим. Не хочешь говорить, просто выйдем из этого дома и погуляем. Посмотрим на людей, сходим к стене. Нужно что-то делать, Катарина, куда-то двигаться. Всем тяжело. Я понимаю, что тебе особенно трудно, но я рядом и мы пройдем через это вместе.
- Я хочу спать. Оставь меня одну, пожалуйста.
- Катарина…
- Я хочу побыть одна… Пожалуйста, уйди…
Он тихо встал и бесшумно покинул комнату. Катарина даже не шелохнулась. Только облегчение почувствовала от того, что его рядом нет. Впервые за время их знакомства она почувствовала себя легче от того, что Лавджоя нет рядом.
***
Аврора вышла из дома матери и взглянула на Радомира, переминающегося с ноги на ногу на другой стороне улицы. Она подошла к нему и остановилась. Говорить не хотелось. Возвращаться в больницу тоже. Разговор с матерью получился скомканным. Прав был Радомир: не стоило ей идти сегодня. И это хорошо, что Кирилла не было. Разговор с Кириллом по душам она вряд ли бы сегодня выдержала.
Радомир взял ее за руки и погладил пальцами ладони.
- Давай прогуляемся. Хочешь, в рощу сходим или к речке?
- Я хочу вернуться в свою комнату… в Блудном доме…
Радомир глубоко вздохнул и утвердительно кивнул.
- Там никого нет. Все ушли, даже Париж не осталась. Уверена, что хочешь туда вернуться?
- Да, - кивнула Аврора.
- Ну, тогда пойдем, - он взял ее за руку и повел вниз по улице.
Всю дорогу оба молчали. Она не злилась на него за то, что пошел за ней. Наоборот, почувствовала, что ей приятна эта забота. Словно единственный по-настоящему близкий ей человек… Матери всего не скажешь. У нее своя жизнь и Авроре места в ней, по правде говоря, никогда не было. Антонины больше нет. Некому пожурить ее и наставить на путь истинный. Она еще не думала о том, насколько сильно виновата перед ней. От этих мыслей хотелось рыдать и, вспоминая лицо Тони перед смертью, взор Авроры застилали слезы. Как вести себя с Катариной и Лавджоем Аврора не знала. Чужие люди из прошлого, которые подарили ей жизнь ценой собсвенных разрушенных жизней. Что она могла им сказать? Спасибо, что родили? Извините, что вас не было рядом, пока я росла? Простите, что язык не поворачивается назвать вас родителями? Слишком сложно все это. С Августом Аврора говорить больше не хотела. Дядя как будто и в самом деле умер в пустоши, а вместо него вернулся совершенно другой человек, которого она никогда не знала. Он использовал ее. Да, и спас, конечно, но только для того, чтобы использовать. Как и Гелиан, который присматривал за ней тоже не из благородных мотивов. По сути, она уже исполнила свое предназначение и потерпела грандиозный провал. Что дальше? Остался один Радомир. Он беспокоится, потому что на самом деле любит, или он переживает за своего ребенка? Что будет, если она потеряет дитя? Если дитя больным родится, что тогда будет? Она себе этого не простит. А он останется рядом, потому что его удержит любовь? Или это будет долг, который он взвалил на свои плечи, женившись на ней?
Они остановились у черного входа в Блудный дом. Дверь нараспашку. Радомир оставил Аврору на улице и зашел внутрь. Его не было несколько минут. А она все ждала, перебирая в уме невеселые варианты развития событий. Он выглянул на улицу.
- Там никого нет. И все убрано.
- Хорошо, - она выдохнула и направилась внутрь.
Аврора остановилась у лестницы как раз на том месте, где не стало Антонины. Слезы покатились из глаз. Радомир обнял ее за плечи и повел дальше, в подвал.
- Куда идти? – спросил он.
- Сюда, - она свернула налево, минула несколько комнат и остановилась у толстой железной двери.
Аврора отошла к противоположной стене, отодвинула решетку вентиляции и достала из тайника ключ.
- Открывай, - она протянула ключ Радомиру.
Многое осталось на своих местах, многое Аврора уничтожила собственными руками. Разбитые голографические проекторы валялись на полу, простреленный из плазмара системный блок по-прежнему висел на стене. Джослин больше не поговорит с ней, музыка их динамиков не зазвучит… Карты звездного неба, которые висели на стенах, она разорвала в клочья. Эти клочья устилали пол в комнате. Столько труда было вложено в них… Радомир, словно почувствовав, что топчет нечто значимое для нее, наклонился и поднял с пола обрывок…
- Это карты? – спросил он.
- Да.
- Ты сама их рисовала?
- Да.
- Давай, ты присядешь на этот удобный диван, а я немного приберу.
- Да…
Эта комната и была настоящим домом. Здесь она чувствовала себя в безопасности. Не нужно было притворяться, думать о том, что соседи подглядят или подслушают, что кто-то придет, разобьет здесь все и помочится на ее вещи и диван…
- Я была влюблена в тебя с самого детства, - произнесла Аврора и Радомир замер в полусогнутом положении. – Ты был старше и казался мне таким недосягаемым. Тобой интересовались девочки в школе. Они часто шушукались о тебе и Гелиане, но вы, как дети Главного дома, не ходили в школу вместе с остальными. А девчонки из кожи вон лезли, чтобы попасть в Главный дом и посмотреть на хозяйских детей. Просились даром помогать, лишь бы только повстречать вас. Надеялись, что вы обратите внимание на них. Их брали на какую-нибудь работу, но все без толку. Вы оба были слишком недосягаемы для них. А все, что недосягаемо, всегда манит. Это чувство… Прошли годы, когда я поняла, что это чувство внутри что-то значит. Ты никогда не обращал на меня внимания. Так, поздороваешься со мной, да и то, не всегда. Ты даже случайно меня в подвале запер, потому что не заметил, что я сижу в дальнем углу и рисую. Так, вошел с книгой в руках, плюхнулся на пол, почитал немного, затем встал, затушил лампу на стене и вышел, заперев за собой дверь на ключ. Аврора-дура стала еще и невидимой… И знаешь, я ведь тогда по-настоящему испугалась. А когда дядя меня нашел и всыпал тебе по первое число, мне было тебя жаль. Ты не сделал ничего для того, чтобы во мне поселилось это чувство. Не приложил ни единого усилия. Я сама это чувство создала. Соткала из мыслей о том, что я – особенная, что рано или поздно ты обратишь на меня внимание. Что первым заговоришь со мной, а потом влюбишься и женишься на мне. Назло всем. Всем тем девочкам в школе, которые меня дурой называли. Всем тем девчонкам, которые очередь занимали, чтобы в Главный дом на работу попасть.
Радомир разогнулся и продолжил молчать.
- Шли годы. Ты взрослел, менялась и я. Когда сверстники на свидания стали бегать, целоваться и обжиматься по углам научились, я поняла, что тоже хочу ходить на свидания, целоваться и обжиматься по углам. Я стала представлять, как ты приглашаешь меня на ярмарку в субботу сходить, покупаешь мне мороженное в лавке Фадея, выстаивая часовую очередь, как даришь мне ленты для волос, чтобы я вплела их в косу… Даже Ярик с друзьями не смог этого испоганить… - Аврора усмехнулась, растирая рубцы на запястьях. – Я ходила на ярмарки по субботам. Покупала мороженное, выстаивая в очереди час, и выбирала ленты самых ярких цветов, чтобы вплести их косу. Тоня первой прознала, что влюблена я в кого-то. Долго пытала меня, а я все не признавалась. А потом стало не до мороженного и цветных лент. Дядя Иван продолжал проматывать состояние Августа и все покатилось по наклонной. Я перестала искать встреч с тобой в Главном доме. Я вообще перестала туда ходить. Поняла, что между нами залегает пропасть, которую мне не преодолеть. Минули годы, и я оказалась на посту охраны. После попытки Федора и его дружка надругаться надо мной, я побрила голову и проколола уши. Знала, что своим внешним видом оттолкну похотливых уродов, которые любят на кого-нибудь залезть. Кого-то это отвадило, кого-то нет. Я не церемонилась. Била по лицу и в пах, чтобы неповадно было. И каждый раз возвращалась на пост охраны, чтобы занять место за твоей спиной и вновь превратиться в невидимку. Я помню тот день, когда Катерина принесла весть о том, что к тебе в больницу пришла новая ученица. Елена. Та самая Елена, которая встречалась с моим братом. Я не знала, что Елену интересует медицина. Ее дело, не мое. А потом Елена оказалась сидящей за хозяйским столом напротив тебя. А ты все глаз от нее отвести не мог. Ни на кого так не смотрел, как смотрел на нее, - Аврора улыбнулась. – Я попросила Катьку отправить меня на другой пост в доме, но она наотрез отказалась. Сказала, что так я лучше за своим братом пригляжу, а не то неприятности с ним случиться могут. Намек я поняла. С Кириллом говорить было бесполезно. «Не твое дело. Не лезь». Антонина меня быстро раскусила. Совет дала подальше от тебя и Елены держаться. В день вашей свадьбы я стояла на посту у входа в дом Божий. Невидимка так и осталась невидимкой. Все вокруг радовались и улыбались, поздравляли вас, счастья желали, а мне бы скрыться с глаз долой, чтобы ничего не видеть, да пост оставить не могу… Детские мечты вдребезги, осколки не собрать… Никогда вам с ней зла не желала. Кирилла только жаль было, он ведь тоже ее любил… Время шло, и вы с Еленой перестали посещать Главный дом. Потом была твоя потасовка с Кириллом, его длительный запой и конец, которого никто не ожидал. Три года минуло. И ни разу за эти годы мне и в голову не пришло начать искать с тобой встреч. Осколки мечтаний давно были растоптаны, а мне оставалось только одно – выживать. Ты писал, что стал намеренно приходить в Главный дом, чтобы меня увидеть, - Аврора улыбнулась. – А я не замечала. Настолько погрузилась в себя, в расчеты, в изучение звездного неба, в рассказы девчонок из Блудного дома, что взгляды твои как раз и перестала замечать. А ведь опытный охранник, - она хмыкнула. – Должна была хоть что-то подметить. Наверное, это потому, что у меня и мысли не могло возникнуть о том, то ты можешь засматриваться на Аврору-дуру… На меня, невидимку, - она усмехнулась и кивнула. – Радомир Птахов на дух меня не переносил. И слова его обидные жалили, но не сильнее, чем слова остальных людей в поселке. Это просто броня моя толще стала и словами ее было уже не пробить. Дом в поселке я построила на свои деньги. Каждая вещь в нем заработана мной. И все равно, возвращаясь туда я не чувствовала, что там мой дом. Эта комната в Блудом доме была сердцу дороже… И Антонина была к этому сердцу ближе, чем приемная мать.
