в палате не действовала на нервы только потому, что Марс был рядом — крепко обнимал и спокойно дышал. А я прислушивалась к его дыханию и чувствовала, как наполняюсь его силой и уверенностью в том, что скоро всё у нас будет хорошо.
Что все вопросы и проблемы отныне решаемы и нестрашны, потому что Марс рядом.
Необъяснимое и завораживающее чувство, в которое я погружалась сначала недоверчиво и осторожно, а теперь настолько привыкла, что без него уже бы просто не смогла дышать.
Лео стал приходить в себя спустя четыре часа.
Он наконец сонно зашевелился и протяжно выдохнул, как делал всегда перед пробуждением, а я подскочила и тут же оказалась рядом с ним, оглушенная стуком собственного сердца.
— Любимый мой. Братишка, — я осторожно гладила Лео по прохладным, неестественно бледным щекам, стараясь сдержать слезы радости, когда он наконец открыл глаза и сонно улыбнулся мне в ответ. — Пить хочешь?
— Да, — прошептал братик одними губами, потому что во рту пересохло и голос смог вернуться не сразу.
Вода уже была приготовлена, и я поднесла стакан к его пока еще бесцветным губам, чтобы Лео сделал пару аккуратных глоточков.
— Всё в порядке, родной. Всё прошло очень хорошо, и скоро ты пойдешь на поправку. Врачи даже согласны перевести тебя в наше отделение.
Улыбка Лео стала больше, когда он понял, что скоро сможет вернуться к своему прайду и своим друзьям.
— Смотри, львята нарисовали тебе открытку с пожеланиями выздоровления и каждый день спрашивают, когда ты вернешься к ним, — я протянула цветастую открытку, которая всё это время ждала своего часа, чтобы порадовать и вселить то, что было так важно сейчас всем нам, — надежду.
— Привет, большой Санта, — тихо, хрипло и еще очень слабо проговорил Лео, но его губы дрогнули в улыбке, когда он увидел за моей спиной Марса. — Я знал, что ты не оставишь нас без своего волшебства.
Мужчина широко улыбнулся в ответ и чуть подмигнул.
— Теперь я всегда буду рядом с вами, если ты не против.
— Я только «за», — не по-детски серьезно и вдумчиво кивнул Лео и неожиданно добавил: — А какой ты зверь?
Я только удивленно приподняла брови, но вот Марс явно понял, о чем спрашивает братик, а потому улыбнулся и чуть пожал своими мощными плечищами:
— Я — очень странный зверь, которых не бывает в природе. И волк, и медведь сразу. Мутант.
Лео чуть нахмурился и покачал головой.
— Ты не мутант, а метис. Мутанты — страшные. Они жестокие и не знают сострадания. А ты взял всё самое лучшее у двоих самых сильных в мире животных и соединил в себе их силу, скорость и знания.
Лицо Марса вытянулось от этих слов.
Он явно не ожидал услышать что-то подобное. Даже задумался. Но в конце концов кивнул и чуть улыбнулся, тихо добавив:— Надеюсь, что ты прав.
— Я ничего не поняла, — с улыбкой покачала я головой, — но я очень рада, что эти прекрасные звери сейчас рядом со мной.
Лео хихикнул и радостно посмотрел на Марса, который подмигнул ему в ответ.
Допытываться об их секрете я не стала.
Мне было приятно, что у моих мужчин он есть.
Скоро пришел врач, чтобы осмотреть Лео, задать несколько вопросов и внести всю необходимую информацию в больничный лист, где делали отметки каждый час с момента появления Лео в этом отделении.
— Хочу быть уверен, что организм Лео работает как нужно, — обратился врач ко мне, когда мы вышли из палаты. — Поэтому еще одну ночь он проведет здесь. Наутро переведем в ваше отделение.
— Есть причины для беспокойства? — тут же сжалось мое сердце, но мужчина с улыбкой покачал головой:
— Совершенно никаких. Всего лишь моя маниакальная необходимость всё и всегда контролировать.
Больше Марс не уходил ночами.
Но в родном отделении медсестрички восторженно шептались, что наша копилка для сбора денег на операции малышам стала стремительно пополняться: нашлось несколько мужчин, желающих помочь.
Никто не знал, кто это был и по какой причине они стали помогать именно нашей больнице и нашему отделению, но я подозревала, что всё дело с Марсе и его друзьях.
К счастью, ночь прошла спокойно.
Впервые мы спали втроем в одной комнате, словно небольшая семья: Лео на своей кровати, а мы с Марсом на диване, не скрывая от братика своих особенных отношений.
И это отзывалось особенным теплом в моей груди.
Наутро врач убедился, что все показатели здоровья у Лео на нужном уровне и разрешил перевести его в наше родное отделение — не такое новое и подчеркнуто белое, но зато душевное. Там, где были настоящие эмоции, искренние улыбки, объятья и даже непрошеные слезы от того, что всё прошло успешно и одна маленькая невинная душа спасена.
Сегодня детям было разрешено играть подольше и приходить в гости друг к другу в палаты, а еще большой Санта принес много вкусностей и сладостей, отчего дети были в восторге, и медсестрички тоже.
А вечером пришел главврач нашего отделения и сообщил еще одну радостную новость: благодаря неизвестным добрым людям и той сумме, что осталась после операции Лео, насобирали деньги на еще одну операцию для следующего ребенка!
Мы рыдали в сестринской навзрыд, обнимая друг друга с девушками.
Но это были слезы искреннего счастья и радости.
— С приходом твоего Майкла жизнь наладилась и наступила белая полоса! — сквозь слезы улыбалась Рания.
— Майкла?
— Ты словно имени своего мужчины не знаешь! — рассмеялась весело девушка. — Майкл Стронгмен!
Я только быстро закивала головой, пока никто ничего не понял, но снова поняла, что на самом деле ничего о нем не знаю.
Эту ночь я провела в своей привычной холодной комнатушке, которая успела стать родной.
Мы провели.
Потому что Марс
