снова был рядом, несмотря на то что с Лео всё было хорошо и наконец можно было по-настоящему расслабиться.
— Значит, Майкл Стронгмен? — улыбнулась я ему, когда все дети разбрелись по своим палатам после игр и смеха и сладко уснули, а мы остались вместе и улеглись на моей узкой скрипящей кровати.
Марс кивнул в ответ.
— Да, мое имя по документам и для всех людей.
«Для всех людей» прозвучало необычно, но показало то, что я была особенной и знала его настоящее имя.
Впрочем, от меня не укрылось, как Марс снова весь застыл и даже как-то напрягся.
Он не любил тем, которые затрагивали его жизнь.
— Не спросишь, почему так?
Я только покачала головой и улыбнулась:
— Потому что можно лишиться последних нервов, если каждому объяснять, почему тебя назвали Марсом.
Он хохотнул и кивнул в ответ:
— Да, что-то в этом духе.
Я уже стала засыпать, когда неожиданно Марс проговорил:
— Отдай тот конверт с деньгами, Лилу. Отдай и скажи, что больше ты никаких дел не имеешь. Только сделай это, когда я буду рядом, слышишь?
Я быстро заморгала и снова покраснела.
Но в этот раз от жуткого стыда.
Эти деньги стали черным пятном в моей жизни.
— Это то, что свело нас вместе, конфета, — мягко отозвался Марс, обнимая меня крепче, и погладил по спине, будто снова умудрился прочитать мысли. — Тебе не должно быть стыдно. Ты боролась за жизнь своего брата как умела и как могла. И теперь всё это в прошлом, потому что у тебя есть я, слышишь?
Я только кивнула в ответ, молча поцеловав Марса в грудь, и прижалась к нему сильнее — к моему единственному спасению и моей единственной опоре в этой непростой жизни.
* * *
Я не знал, почему снова пришел именно к Урану.
В его страшный разваленный дом посреди заминированного поля, где рядом не было ни одной живой души.
Где витал свободно холодный ветер и стоял аромат крови животного.
Ран умел слушать.
Не лез в душу.
Он просто молчал и слушал, иногда не вставляя ни слова в ответ.
Но именно рядом с ним я находил нужные для себя ответы и уходил с душой, где снова царила уверенность в том, что я всё сделал верно.
— Мальчик в порядке? — спросил Уран, когда встретил меня и провел в свое жуткое жилище, где едва ли смог бы выжить хоть один человек и не сойти с ума от удручающего вида вокруг.
— Да. Пересадка прошла успешно. Теперь нужно только время, чтобы организм окреп.
— Я рад.
— Я тоже, брат. Очень. Спасибо, что вы были рядом всё это время.
Ран только дернул плечом, почти сливаясь с темнотой в своей черной одежде.
— Это было несложно.
Он протянул мне кусок разделанного мяса, который я принял с благодарностью и нескрываемым удовольствием.
Нет, мне нравилась еда людей.
Она была разнообразной и необычной по своему вкусу.
Но сырое мясо мне было привычнее, роднее и… вкуснее.
— Перед пересадкой, когда его состояние ухудшилось и Лео был без сознания, я дал ему немного своей крови. Не знаю, есть ли в наших законах на это запрет, но думаю, что она помогла.
— Уже совсем не важно, что в наших законах, Марс. Время изменилось слишком сильно, — тихо и серьезно отозвался Уран. — Когда несколько веков назад берсерки сами отказались от уединения и решили жить рядом с людьми, а наши деды и отцы не стали истреблять целый род Гризли и Бурых — уже с этого момента всё пошло не так, как должно было. Это не твоя вина и не моя. Законы поменялись в тот момент, и больше нет четкого свода правил, которому мы бы могли следовать. Для нас в том числе.
Больше я не пытался спорить с братом на этот счет.
Потому что он был прав.
С тех пор, как берсерки приняли решение брать в жены человечек, само наше существование было поставлено под сомнение.
Единственное, что мы делали в последнее время, — скрывали существование берсерков и волколаков от остального мира. Кроме тех, кто становился частью звериной семьи.
Любовь берсерков и волколаков не подлежала сомнению.
Это было видно физически.
И мы ощущали ее, как звери.
Гораздо важнее было то, любит ли девушка в ответ.
Готова ли она принять своего мужчину таким, каким он был, — не человеком. Быть рядом с ним и хранить его секрет под страхом смерти.
…Не все с этим справлялись. И тогда мы были вынуждены убивать.
— Знаешь, я сказал ему, что зверь, — тихо проговорил я, доверяя брату свой очередной грех, потому что знал, что он не упрекнет меня. Знал, что поймет. — Странный зверь, в котором живет и волк, и медведь. А Лео сказал, что мы не монстры, а метисы. Создания, вобравшие в себя лучшие черты двух хищников.
На самом деле эти слова ребенка не выходили из моей головы.
Конечно, он не понимал, о чем говорил.
Не понимал того, что я не шутил и на самом деле монстр, который прячется в человеческом обличии.
Но его серьезный взвешенный ответ до сих пор вызывал во мне бурю эмоций.
И брат задумался.
Смотрел в глубину темного ночного леса и не торопился что-либо говорить.
— Не думаю, что его мнение поддержали бы те, кого мы убили за прожитую жизнь, — в конце концов криво улыбнулся Уран. — Люди боятся Сатану. Но ведь и он был ангелом.
Я чуть не поперхнулся, услышав от брата подобное.
Но спрашивать, где он это слышал, почему-то не стал.
Наверное, понимал в глубине
