у Абсолюта, где тебе искать предначертанную. Так это правда, что полный свод клятв связывает Гласа даже в этом вопросе? – вдруг задаёт он совершенно неожиданный вопрос.
− Правда, − киваю не особо охотно.
− И даже зная, что не имеешь такого права, ты всё равно пялился на нашу супругу? – теперь голос Са-оира буквально сочится ядом. – Всё равно пытался подобраться к ней? Так сильно хотелось досадить нам с братом, что даже риск навлечь на себя гнев Абсолюта тебя не останавливал?
Ну конечно, что ещё он мог подумать.
− Представь себе, что не всё вертится вокруг ваших драгоценных персон, − смотрю на двоюродного брата снисходительно. С удовлетворением отмечая, как темнеет от гнева его лицо. Всегда приятно уязвить извечного соперника.
Однако сейчас, когда наконец пришло время диалога, я понимаю, что этого мало. И что именно мне придётся первым сделать шаг навстречу, раскрыть свои мотивы и намерения. Объяснить происходящее. Потому что иначе конфликт никуда не денется, и эта ситуация никогда не разрешится. Подозреваю, что и Лину мы не найдём, пока не сможем преодолеть неприятие друг друга. Уж Абсолют постарается.
– Я смотрел и пытался, потому что не мог не смотреть и не пытаться, − невесело усмехаюсь. − Она стала моей одержимостью. Лина сразу привлекла моё внимание, заинтриговала. Признаю, во многом потому, что я видел, как вы с А-атоном на неё реагируете, какая она с вами. Мне захотелось того же. Кому бы не захотелось такой преданности и нежности, такой страсти? Чем больше я смотрел, чем больше узнавал её, тем сильнее погружался в свою одержимость. Тем чётче понимал, насколько она особенная. Запретная, но такая невыносимо притягательная. А потом была та встреча, наш с ней первый полноценный разговор, её видение, и я начал осознавать. Сначала, конечно, подумал, что это обман, уловка. Что Абсолют так испытывает меня, посылая искушение. Поэтому и принял решение спросить у него о предначертанной.
Я до сих пор помню каждое мгновение того дня. Помню, какое потрясение испытал, увидев нас с Линой вдвоём, её подо мной, услышав её стоны наслаждения. Почти почувствовал всё это. Не помню только, как сдержался и не стиснул в своих руках столь вожделенное тело, как смог не наброситься на девчонку, целуя такие желанные уста. Наверное, только её страх и остановил.
А потом пришли сомнения.
− Какой-то частью себя я даже надеялся, что он укажет на другую, − признаюсь внимательно слушающему Са-оиру, − и я смогу наконец излечиться от этой неведомой болезни, поразившей меня. Что смогу избавиться от сжигающих меня изнутри вожделения и чувств к чужой супруге. Но в ответ услышал от Абсолюта, что она моя предначертанная. Наша предначертанная. Наш прародитель снова задался целью усилить генофонд Правящих и Просвещённых подобрав для этого идеальную женщину, заодно примирив и объединив наши Дома через этот немыслимый союз.
− Этот союз действительно немыслимый, − нахмурившись, мотает головой тёмный. – Как, он предполагает, мы будем её делить?
− А как вы делили её с А-атоном? – вскидываю бровь.
− А-атон мой брат. Мы всегда знали, что являемся двумя частями одного целого. И знали, что будем делить одну женщину.
− Ну так примите тот факт, что Абсолют решил увеличить это целое, прибавив ещё один угол, меня. Замкнув нашу силу в треугольник, в центр которого поставил своё Око. Идеальный в своей мощи и нерушимости союз, при условии, что все участники его примут. Вспомни, какую огромную силу нам удалось высвободить вчетвером, открывая врата Маран-Дэш.
− Насчёт силы, возможно, ты прав. Но подпустить тебя к ней, делить с тобой её внимание, её близость и чувства. Не жди, что мы на это согласимся, − Са-оир непримиримо сжимает челюсти, играя желваками.
Но я всё равно замечаю, что сумел поколебать его убеждения. Просто он болван упрямый.
− А про Лину ты подумал? – прищуриваюсь. – Тебе мало её побега? Ты вообще слышал её слова, понял, почему она это сделала? Даже когда мы её найдём, Лина может просто не захотеть возвращаться. И нам придётся постараться, чтобы её не только вернуть, но и удержать.
Притом, мне снова придётся стараться больше этих двоих. Ещё и потому, что именно я невольно обидел её сильнее всех.
Главное найти. С остальным разберёмся. Если придётся, я даже этих двух упрямых болванов перевоспитаю.
Но все эти мысли вмиг вылетают из головы, стоит мне почувствовать то, что я не ощущал уже четыре месяца. По истончённым, уходящим в никуда, нитям нашей с Линой связи до моего сознания вдруг долетают далёкие отголоски её эмоций.
− Я кое-что ощущаю, − бормочу, всё глубже уходя внутрь себя, чтобы определить и проанализировать эти ощущения как можно более точно и полно. Нельзя их упустить. Может, это наконец наш шанс.
− Я тоже, − опустив голову, рычит Са-оир. – Ей больно.
− Лина рожает. Вы чувствуете это? – раздаётся позади нас запыхавшийся и… взволнованный голос А-атона.
Лина
− Схватки стихают, шейка матки недостаточно раскрыта. Возможно мне придётся извлечь детей хирургическим способом, − строго смотрит на меня лекарь Дорас, выглянув из-за моих разведённых в стороны коленей.
Недостаточно сильные? Он серьёзно? Да я уже целую вечность умираю от этих схваток.
− Нет, для моих мальчиков будет лучше, если они родятся естественным путём.
− Лина, ты уверена? – обеспокоенно смотрит на меня Иса.
Я знаю, я изучала этот вопрос ещё в Аша-Ирон, и Ми-ичан говорил. Это важно, для энергетики новорожденных ашаров. Это лучше связывает их с энергетическими потоками Вселенной. А мы сейчас вообще в чужой находимся, им ещё тут жить, нужно чтобы у них всё правильно наладилось…
Но у меня осталось так мало сил… Боги, зачем я сбежала, чем думала? Дура. Дура. Дура…
Новый спазм обжигающей боли скручивает низ живота, спину, сводит мышцы ног. С гортанным криком я комкаю простыни и запрокидываю голову на подушки, чувствуя, как слёзы смешиваются с потом и текут по вискам.
Но как бы мне ни было больно, я с ужасом понимаю, что лекарь прав. Схватки действительно стали чуточку менее болезненными, менее невыносимыми.
Нет, я должна справиться. Должна. Во мне есть силы. Я всё готова отдать ради своих мальчиков. Должна… Но как?
− Сделайте что-нибудь. Может, простимулируйте как-то родовую активность, − цежу сквозь зубы, едва сумев отдышаться. Лекарь задумчиво поджимает губы.
Да о чём тут думать? Даже на Земле
